— Не позволю, — отрезал Олег. — Я сам. Ножками, ножками!

Полупрозрачный Россоха засеменил следом, что-то бормотал, нотеперь двигался рывками, ноги порой не касаются земли, а то по щиколотку уходятв нее, словно тот, кто его ведет и кто разговаривал, сейчас в башне отвлекся,готовит что-то еще...

Чертовы искусники, мелькнуло завистливое. Наверняка на такоеидет совсем капля магии, но призраки — дело тонкое, это не горами трясти. А ещеРоссоха намеревался, судя по его тону, как-то передвинуть его в башню, прямо кколдунам, не задев за стены, пройдя через решетку на окнах, не промахнувшись,не врезавшись лбом в каменные глыбы...

Башня вырастала, закрыла полнеба, раздвинулась в стороны.Огромные врата уже зияли чернотой, словно внутри была непроглядная ночь. Былонепривычно видеть черную землю вокруг башни, все муравьи попрятались как вовремя грозы. Он сжал кулаки, захотелось метнуть в каменную стену скрученнуюмолнию, сразу все озарится, а что огонь и дым, так до-просились, знают же...

Костяшки заболели. Он покосился на кулаки, с холодком понял,что в самом деле пытался метнуть огонь, но во всем теле не осталось ни каплимагии. Если маги догадаются, что он сейчас беззащитен...

За воротами тут же осветилось трепещущим оранжевым огнем,словно факелы горели на ветру, остроконечные блики выметнулись наружу изаметались под его ногами. В напряжении он пересек линию ворот, мышцы стоналиот готовности дать сдачи. Никакое колдовство не бьет внезапно... по крайнеймере, чародей ощутит раньше, чем оторвется голова. Но что делать, если нападут?

Знакомая лестница обвивалась вокруг массивного столба, какполевой вьюнок. Олег видел только нижние два кольца, на этот раз показалосьлегче, хотя все те же мраморные плиты ступеней. Мелькнула мысль, что птахой бы,но оказаться потом голым даже перед стариками не очень-то хотелось, это небаня, когда все одинаково голые. Тем более перед этой, с серыми глазами...Непонятно, как вести себя с нею, преспокойно забросившей его на мучительнуюсмерть...

Он поставил ногу на ступеньку, внезапно пахнуло холодом. Онпригнулся, над головой что-то пролетело, больно дернув за прядь, он упал,перекатился через бок, кого-то сшиб в темноте, к запахам трав примешалсякрепкий запах мужского пота.

По этому запаху он понял, сколько здесь человек, почему такнапряжены мускулы, что затевают и даже кто куда прыгнет.

Руки сами задвигались, он ощутил сильный удар в плечо,кольнуло в бок, на него набрасывались с острым железом, а он двигался как можнобыстрее, пока в руке не хрустнули тонкие кости, а другая рука не подхватилакороткий меч с широким лезвием.

О, сладчайший миг! Он чувствовал, как из груди рвется дикое,звериное. Сам прыгнул навстречу, чего никто не ждал. Страшный яростный крикпотряс мир, это кричал он, враги застыли, оцепенев, а меч в его руке тут жезабрызгало красным. Он чувствовал сладостное ощущение, когда полоса тяжелогожелеза врубается в лицо врага, успевал увидеть вытаращенные в ужасе глаза, тутже справа и слева падали под его ударами рассеченные тела, красное и теплоебрызгало ему в лицо.

Когда мир перестал дергаться как умирающий кролик, Олегслышал только предсмертные хрипы, шорох и бульканье вытекающей крови из страшноразрубленных тел.

Глаза привыкли, даже в полутьме он различал, как по всемуогромному помещению вокруг столба слабо барахтаются, застывая в темно-красныхлужах, человеческие тела, но ему показалось, что он покидает городскую бойнюдля скота.

С каждой ступенькой чувствовал напряжение и растущую вражду.Ноги тяжелели, хотя раньше мог бы оленем взбежать на вершину десятка такихбашен, не сбившись с дыхания. Меч не бросил, с лезвия продолжало капать, словнов железо впитались ручьи крови. С плеча из глубокой раны сползала широкаякрасная полоса.

На середине лестницы совершенно бесшумно появились две тени,холодно блеснуло железо. Он инстинктивно отшатнулся, меч будто сам прыгнулвперед. Звякнуло, он услышал сдавленный вскрик, одна тень зашаталась, но второйнападающий так стремительно размахивал саблей, что перед Олегом мерцалаполосатая стена из острого железа.

Он на ощупь отступил, страшась сделать лишнее движение,пропасть совсем рядом, голова дергалась из стороны в сторону, нападающийпытался достать его лицо концом длинного узкого меча, оказывается, все этовремя руки Олега угрожающе держали его на расстоянии с помощью чужого меча...

Он сделал вид, что отступает еще, меч метнулся остриемвперед, как копье. Противник успел парировать удар, и острие попало не в грудь,а намного ниже.

Был хриплый вопль, стон, Олег в самом деле отступил, ибопервый, удержавшись, наступал, прижимаясь к столбу. Олег сделал еще шаг,выбирая дистанцию, чтобы меч уж точно не достал, снова ткнул острием быстро исильно...

Тускло блеснуло, в кистях тряхнуло и отдалось болью. Сталонеожиданно легко, он увидел зажатый в руках обломок меча не длиннее ложки. Дажев темноте видел, как противник радостно сверкнул глазами. Не даваявоспользоваться преимуществом, Олег прыгнул вперед сразу на две ступеньки,обломком отбил удар меча влево, а правый кулак угодил в лицо.

Второй еще хрипел, ухватившись руками за раненое место. Олегпинком швырнул его на первого, тот ухватился обеими руками, и оба, еще непоняв, что уже мертвы, соскользнули в бездну.

Он тяжело дышал, уже не в груди, но и в голове бурлилаярость. На миг мелькнуло: а не разнести ли все к такой матери, это же змеиноегнездо, потом посмотрел на обломок в руке, усмехнулся, швырнул вслед упавшим.

Поднимался, чувствуя, что все тело исполосовано царапинами,ссадинами, но из раны на плече сочится теплая сукровица, совсем бледная, как учервяка. На груди при каждом движении открывается длинная трещина, сготовностью выступает темно-багровая густая кашица, совсем не похожая на кровьв боку, словно у него не одна и та же чашка крови обмывает мудрую голову,горячее сердце и не такую уж мудрую задницу, которой он, похоже, мыслит чаще,чем головой.

Колдуны стояли тесной группкой. Только один, сгорбленныйстарик, весь в длинных волосах, даже борода до пояса, сидел за столом, головавздрагивала. Олег поднялся с последних ступеней неподвижный, как каменнаястатуя, с грозным лицом, глаза старался держать так, как умел держатьКовакко... он тоже здесь, рядом с Беркутом!

Сам Беркут уже сдвинулся в сторону, правая рука за спиной.Глаза лесного колдуна цепкие, внимательные, но едва встретился взглядом сОлегом, веки тут же опустил, пряча взгляд.

Глаза колдунов скрестились на Олеге, а он сразу отыскалвзглядом Хакаму. Она тут же мило улыбнулась:

— Приветствуем тебя, герой! Второй твой поход, как видим,тоже на пользу. Ты вернулся еще сильнее...

— Третьего не будет, — ответил Олег мрачно. Перед глазамипронеслось, как он умирал от палящего солнца, как лопались губы и гореливнутренности, внутри больно прижгло, как угольком, он повторил с яростью: — Небудет! Мы решим все сейчас.