– Не ошиблась. Ты привлекла всеобщее внимание. В особенности – внимание самого красивого из мужчин. – Алиса ей подмигнула. – Думаю, ты произвела правильное впечатление.

Внезапно сконфузившись, Рамита залилась краской.

– Я лишь хотела показать, что я – лакхийка и имею право быть собой. Я не желала привлекать какое-либо еще внимание. – Она выпятила подбородок. – Лакхская женщина верна своему мужу.

Алиса понимающе улыбнулась:

– Какие чудесные чувства, моя дорогая. Но, прожив полвека в браке с одним и тем же занудой, ты можешь начать смотреть на вещи по-иному. А твой муж еще и так стар… Некоторые из нас гадают, способен ли он все еще… – Женщина сочувственно вздохнула. – Нам всем ужасно жаль тебя, дорогая. Мы все хотим лишь, чтобы твое пребывание здесь прошло как можно менее болезненно, прежде чем тебя отправят домой.

У Рамиты возникло странное ощущение.

– Отправят домой? Но я скоро понесу ребенка. – Вот, значит, кем они все меня считают? Мимолетным развлечением. Даже эта женщина, которую я считала своей подругой. – Вот увидишь.

– Разумеется, дорогая. – Алиса прислонилась к стене, и выражение ее лица неожиданно стало расчетливым. – Но вот только от кого? Здесь столько молодых мужчин, страстно желающих чего-то нового.

Рамита покраснела еще сильнее.

– От моего мужа, – скрипнула она зубами.

У меня что, вообще здесь нет друзей? Метнувшись в уборную, девушка заперла за собой дверь. Некоторое время она просидела там, пытаясь восстановить свое самообладание. Когда она вышла оттуда, на месте Алисы у стены стоял эмир Рашид Мубарак. Женщины-мага нигде видно не было.

– Госпожа Мейрос. Или я могу звать вас Рамитой? – произнес Рашид бархатным голосом на лакхском.

Девушке пришлось дважды сглотнуть, прежде чем она смогла заговорить.

Она попыталась пройти мимо него, однако эмир положил ей на предплечье свою мягкую, но стальную руку.

– Позвольте мне провести вас, моя дорогая, – сказал он. – Отыскать путь в этом лабиринте не так-то просто.

Его рука казалась на ее предплечье огромной, и Рамита дрожала, пока он вел ее по незнакомому коридору. Они вышли в маленький внутренний дворик, благоухавший плюмериями. Их окружили листья деревьев.

Эмир повернулся к ней, хотя он был настолько высоким, что голова девушки была на уровне его груди. Она все еще держала его руку. В присутствии эмира у Рамиты возникало чувство близости и одновременно смутной угрозы.

– Должно быть, тяжело уехать от тех, кого любишь. – Его мелодичный голос ласкал ее слух. – Семья, друзья, любовники…

– Я не узнаю этот дворик, эмир.

Рамита старалась, чтобы ее голос не выдал страха, который она ощущала.

– Бывали ли в вашей жизни молодые мужчины? Дома, в Баранази? Красивые молодые мужчины? – Солнечный луч причудливо упал на его лицо, и на секунду она вновь увидела перед собой Казима, шептавшего ей что-то, сидя на крыше, куда они так часто забирались по ночам еще несколько месяцев назад, хотя, казалось, с тех пор прошла уже целая вечность. Рамита попыталась вырваться, но эмир держал ее крепко. – Подождите, Рамита. Не бойтесь. Я здесь, чтобы помочь вам. Я, видите ли, романтик. И хочу видеть вас счастливой. Я всегда сочувствовал юным влюбленным. Вроде вас с Казимом.

Сердце девушки едва не остановилось. Он знает о Казиме. Что еще ему известно?

Сзади раздались шаркающие шаги.

– Рашид.

Слова Антонина Мейроса прозвучали резко и хрипло после прекрасного голоса Рашида, но для Рамиты они в тот момент были подобны звону колоколов.

Рот эмира дернулся.

– Ах, Антонин. Я нашел вашу юную жену. Она явно заблудилась. – Он взял Рамиту за руку так, словно она была призом. – Возвращаю ее вам. Надеюсь, в дальнейшем вы будете более внимательны.

– О, буду, буду. – Мейрос мягко принял руку девушки. – Пойдем, жена. Стол уже накрывают.

Они медленно шли по коридору, но Рамита едва слышала слова мага. Мысли бешено кружились у нее в голове. Откуда эмир мог знать… Она ведь этой ночью даже не думала о Казиме…

Однако затем ей пришла в голову еще одна мысль, от которой девушке стало дурно: она сама пустила одного человека в свой разум. Алиса могла покопаться у нее в голове просто ради развлечения. Рамита ощутила холодок, словно змеи извивались во тьме.

– Ты хорошо держалась, жена, – сказал Мейрос, когда они ехали домой. – Ты была тихой, вежливой и спокойной. – Он покосился на Рамиту. – Что произошло между тобой и Рашидом Мубараком?

Девушка осторожно очистила разум.

– Все было так, как он и сказал. Но лишь потому, что Алиса оставила меня одну.

– Алиса? На нее это не похоже. Должно быть, что-то ее отвлекло.

Или кто-то. Девушка едва не озвучила свои подозрения, но промолчала. Мейрос знал Алису Дюлейн дольше, чем Рамита, и им с Юстиной она явно нравилась. «Очень хорошо, – сказала девушка себе. – Но свои занятия с ней я прекращаю».

– Банкет прошел успешно? – спросила она.

На нем не было танцев, и люди почти не смеялись. По мнению Рамиты, это было натянутое и безрадостное мероприятие.

Мейрос заворчал:

– Он был лишь продолжением рабочей недели. Ничего такого, о чем тебе следовало бы беспокоиться.

Маг вновь выглядел измотанным.

– То, что беспокоит моего мужа, беспокоит и меня, – решительно ответила девушка.

Мейрос взглянул на нее.

– Что ж, хорошо. Я основал наш орден для того, чтобы продвигать использование гнозиса в мирных целях. Но когда инквизиторы захватили башню на Северном мысе, они вынудили меня сделать выбор между Мостом и войной. Правильно это было или нет, я выбрал Мост, и с тех пор имперские инквизиторы, по сути, контролируют орден. Нам позволили продолжить свою работу лишь для того, чтобы мы обслуживали Мост, поддерживая его в пригодном для использования состоянии, и это раскололо наш орден. Инквизиторы купили некоторых его членов, и теперь они верны им. Другие просто выполняют свои обязательства, стараясь не высовываться. Многие в ордене хотят сражаться, но мы оставались пацифистами целые века. Мы пренебрегли искусством войны, и нас слишком мало. Начав войну, мы рискуем быть полностью уничтоженными.

– А ты на чьей стороне, муж?

– На стороне мира, как и всегда, но оставаться на ней непросто, пусть даже у меня, как у основателя ордена, есть право вето. Тех, кто желает войны, больше, чем пацифистов, но они разделены на сторонников священного похода и шихада. Рашид Мубарак поддерживает шихад. Рене Кардьен возглавляет фракцию сторонников священного похода. Я же стою между ними, пытаясь сохранить единство Строителей и их приверженность принципам просвещения, торговли и мира. Я проигрываю, жена, – продолжил он. – Мой сын мертв. Моя дочь предается праздности. Моя единственная надежда на будущее заключается в том, что, если у нас с тобой будут дети, они каким-то образом смогут спасти орден. Поэтому наш с тобой брак должен быть плодотворным, хотя свою роль наши дети смогут сыграть лишь через двадцать лет. Мы должны пережить этот Лунный Прилив, а за ним – еще один. Надежда слаба, однако я живу уже очень долго и могу пожить еще немного. – Маг сжал руку девушки. – Прости, что возлагаю такой груз на твои плечи, моя прекрасная жена.