- мне так много нужно было рассказать. Брат внимательно слушал и натянуто улыбался. Понимаю, скучно без конца слушать человека, опьяненного страстью, но я не мог остановиться.

  Следует воздать Уиллу должное - он меня не дразнил, не велел мне заткнуться. Наоборот, сказал то, что я надеялся услышать, то, что мне было необходимо услышать:

- Я очень за тебя рад, Гарольд.

  17.

  Несколько недель спустя мы с Мег въехали в ворота и погрузились в буйные дебри Кларенс-Хауза, Мег просто ахнула от удивления.

  - Ты бы видела этот сад весной. Папа сам его лично проектировал.

  Я добавил:

  - В честь Праба, знаешь. Она жила здесь до него.

  Я рассказал Мег о Праба, рассказал, что жил в Кларенс-Хаузе с девятнадцати до двадцати восьми лет. Когда я уехал, Камилла превратила мою спальню в свою гардеробную. Я старался об этом не думать. Но когда я впервые это увидел, расстроился.

  Мы остановились возле парадного входа. Пять часов, минута в минуту. Не опоздали.

  Мег выглядела потрясающе, и я сказал ей об этом. Она была в черно-белом платье с пышным подолом в цветах, я погладил ее спину и почувствовал, насколько тонок материал. Ее волосы были распущены, это я посоветовал: «Папе нравится, когда у женщин распущенные волосы». Бабушке это тоже нравилось. Она часто говорила о «роскошной гриве Кейт».

  Макияж у Мег тоже был неброский, тоже мой совет. Папа не одобрял яркий макияж.

  Дверь открылась, нас встретили папин дворецкий-гуркх и Лесли, давно служивший у папы управляющим, он работал еще на Праба. Они провели нас по длинному коридору мимо огромных картин и зеркал в позолоченных рамах, по багровой ковровой дорожке, мимо огромного серванта, заполненного сверкающим фарфором и изысканными фамильными безделушками, мы поднялись по скрипучей лестнице на три ступеньки, потом свернули направо, поднялись еще на двенадцать ступенек, и снова свернули направо. И вот, наконец, на лестничной площадке перед нами стоял папа.

  Рядом с ним стояла Камилла.

  Мы с Мег несколько раз репетировали эту ситуацию:

  - Для папы - реверанс. Обращение: «Ваше Королевское Высочество» или «Сэр». Возможно, поцелуй в обе щеки, если он наклонится, в противном случае - рукопожатие. Камилле делать реверанс не нужно. Нет необходимости. Просто легкий поцелуй или рукопожатие.

  - Реверанс не делать? Ты уверен?

  Я не считал это уместным.

  Мы вошли в большую гостиную. По дороге папа спросил у Мег, правда ли, что она - звезда американской мыльной оперы! Мег улыбнулась. Мне отчаянно хотелось сказать:

  - Мыльная опера? Нет, папа, это - наша семья.

  Мег сказала, что снимается в драматическом сериале для кабельного телевидения, сериал идет по вечерам. Сериал про юристов. Называется «Форс-мажоры».

  - Превосходно, - сказал папа. - Великолепно.

  Мы сели за круглый стол, накрытый белой скатертью. Рядом стоял столик на колесиках с чаем, медовиком, овсяными лепешками, сендвичами, горячими сдобными пышками, крекерами со сливочной намазкой и толченым базаликом - папе это нравилось больше всего. Порядок, как в операционной. Папа сидел спиной к открытому окну, как можно дальше от камина. Камилла сидела напротив него, спиной к камину. Мы с Мег сидели между ними, друг напротив друга.

  Я уплетал пышку с мармитом, Мег съела два сендвича с копченой семгой. Мы были голодны. Так весь день волновались, что ничего не ели.

  Папа предложил Мег овсяные лепешки. Ей они понравились.

  Камилла спросила у Мег, какой она предпочитает чай - крепкий или слабый, Мег извинилась и сказала, что не знает: «Я думала, чай - это просто чай». После ее слов возникла шумная дискуссия о чае, вине и других напитках, о британских словах в противовес американизмам, а потом мы перешли к более обширной теме - «Вещи, которые нам всем нравятся», и эта тема привела нас прямиком к собакам. Мег рассказала о своих двоих «меховых малышах», Богарте и Гае, оба - спасатели. У Гая была особенно грустная история. Мег нашла его в приюте в Кентукки, после того как кто-то бросил его в дремучем лесу без еды и воды. Мег объяснила, что в Кентукки гончих бросают намного чаще, чем в любом другом штате, и когда она увидела Гая на сайте приюта, просто влюбилась.

  Я заметил, что лицо Камиллы потемнело. Она была патронессой приюта для котов и собак в Баттерси, так что такого рода истории всегда ее ранили. Папу - тоже. Для него было невыносимо думать, что какое-то животное страдает. Несомненно, это ему напомнило те времена, когда его любимый пес Пух потерялся в шотландских вересковых пустошах - возможно, упал в кроличью нору, и больше никто его никогда не видел.

  Беседа была непринужденной, мы все четверо говорили одновременно, а потом папа начал о чем-то тихо говорить с Мег, а я повернулся к Камилле, которой, кажется, лучше удавалось подслушивать, чем разговаривать со своим пасынком, но, увы, она сидела рядом со мной.

  Вскоре мы поменялись местами. Как странно, думал я, что мы инстинктивно соблюдаем протокол, как на официальном обеде у бабушки.

  В конце концов, разговор снова стал общим. Мы говорили об актерстве и искусствах в целом. Папа сказал, что очень много усилий необходимо, чтобы добиться успеха в этой сфере. У него было много вопросов насчет карьеры Мег, и его впечатлили ее ответы. Думаю, ее уверенность и интеллект приятно его удивили.

  Но вот наше время истекло. У папы с Камиллой назначена другая встреча. Такова королевская жизнь - четкий регламент, всё - строго по графику.

  Я отметил для себя, что нужно потом объяснить это всё Мег.

  Мы все встали. Мег наклонилась к папе. Я вздрогнул: как и Уилл, папа не очень-то любил обниматься. К счастью, Мег просто прижалась щекой к его щеке, как обычно делают британцы, и ему это, похоже, понравилось.

  Я вывел Мег из Кларенс-Хауза в буйный благоуханный сад, меня переполняло ликование.

  Я думал: «Прекрасно, вот оно. Добро пожаловать в семью».

  18.

  В конце октября 2016 года я полетел в Торонто. Мег была рада показать мне свою жизнь - своих собак, свой домик, который она обожала. А я жаждал всё это увидеть, узнать о ней мельчайшие подробности. (Хотя я уже был до того один раз в Канаде, это будет мой первый настоящий визит). Мы выгуливали собак в больших открытых ущельях и парках. Исследовали малонаселенные уголочки и закоулки в окрестностях. Торонто - это не Лондон, но и не Ботсвана. Так что мы следовали правилам предосторожности. Оберегали личное пространство. Маскировались.

  Раз уж речь