– Жаль, что им не выпало лучшей судьбы! – сказалГудрёд. – Многие были достойными воинами. Не всем понравилось, когда Гормхёвдинг велел меня связать.

Бьёрн хотел спросить его, как это случилось, но не успел.Толпа мерян, возглавляемая кугыжей, подошла к сгоревшему дому.

– Отдай нам пленника, – потребовал у Халльгримастарейшина. – Он должен умереть!

Халльгрим не понял его. Зато Бьёрну перевода непонадобилось. Белым медведем поднялся он над Гудрёдом, положив руку на меч.

– Не так проворны были они в бою, как после боя! –буркнул он в попорченную пламенем бороду. – Если им так уж нужен пленник,ловили бы его сами!

Сигурд молча встал рядом с братом.

Поняв, что добром викинга не отдадут, кугыжа обратился кЧуриле:

– Сотвори справедливый суд, княже. Вели отдать его нам!Он умрёт!

Чурила Мстиславич огляделся, не торопясь с приговором.

– Кажется мне, – сказал он Халльгриму, – твойчеловек вовсе не расположен его отдавать…

Сын Ворона ответствовал спокойно:

– Если ты прикажешь, конунг, он его отдаст.

Чурила помедлил, раздумывая, ссориться ли с Виглавичем илинаживать врагов в Барсучьем Лесу. Потом решительно поднялся в стременах.

– Вот вам моё слово… Пусть меря посмотрит этого малого.Если видели его за каким непотребством, пусть судят своим судом… А не видели,никто его не тронет!

Непонятливых не нашлось. Недовольных, кажется, тоже.Промолчал даже Бьёрн, правда, ладони с меча не убрал.

Меряне возбуждённо переговаривались, пододвигаясь поближе.

– Подними его, – сказал Бьёрну Халльгрим. –Пускай смотрят.

Олавссон взял пленника за шиворот и поставил было его наколени, но тот сбросил его руку.

– Если хочешь, чтобы я стоял на коленях, сперва обрубимне ноги…

Шатаясь, он выпрямился. Но устоять не сумел и свалился,скрипнув зубами. Кто-то принёс ведёрко воды и выплеснул ему в лицо, смываякопоть и кровь. Гудрёд так и вздрогнул, сжимаясь от саднящей боли, но ничего несказал. Люди разглядывали мокрое, худое, попятнанное ожогами лицо.

Потом в глубине толпы вскрикнула молодая женщина… Онапринялась протискиваться вперёд, кто-то схватил её за руку, пытаясь остановить,но она вырвалась и встала перед Чурилой Мстиславичем, прижимая к грудигодовалую дочь.

Быстро-быстро заговорила она на своём языке…

– О чём она, Реттибур ярл? – спросил ХалльгримРатибора. Боярин немного послушал и вполголоса перевел:

– Она рассказывает, как датский князь погнался за ней…и уж было поймал, когда вмешался этот парень. Они с князем стали кричать другна друга, потом схватились. Больше она не видела, она убежала…

– Так за это тебя и хотели казнить? – спросилБьёрн. – А с чего это ты заступился за финку? Она понравилась тебе самому?

Гудрёд поднял на него глаза.

– Ты, наверное, поверишь мне, если я скажу, что Гормухёвдингу, который теперь лежит среди убитых, случалось грабить не только вздешних местах… Я селундец. Горм хёвдинг думал, что я был слишком мал и незапомнил, как горел наш дом и как поступили с моей матерью и маленькой сестрой.Но вышло не совсем так…

Бьёрн на руках отнёс его к берегу речки, раздел догола истал мыть. Сигурд раздобыл с ближайшего репища пучок жгучего зелёного лука,высек огня и сварил крепкую похлебку. Бьёрн заставил Гудрёда съесть её всю доконца. А потом наклонился над ним, обнюхивая раны.

– Зачем? – спросил датчанин. – Я прожилстолько, сколько мне было суждено.

Бьёрн поднял голову, удовлетворенный. Луком не пахло. Сталобыть, раны оказались не так глубоки.

– Ты бы лучше помолчал, – посоветовал онГудрёду. – Ты думаешь, стал бы я возиться с тобой, сосунком, если бы менясамого люди не звали Бьёрном Олавссоном! И если бы у меня не было брата поимени Гудрёд, чьё мёртвое тело мне пришлось однажды вносить в курган!

Удача кременчан была велика. Даже вместе с мерянами ихалейгами их так и не стало больше, чем ютов. И тем не менее дружины Гормахёвдинга больше не существовало. Одних нашла смерть в бою, другие рассеялись полесу. Троих из этих прятавшихся меряне наутро разыскали и схватили.Обессиленные ранами, викинги сдались сравнительно легко – избитых и связанных,их притащили на срам в Барсучий Лес. И наверняка утопили бы, не вмешайсяЧурила.

– Продал бы их мне лучше, Шаевич, – сказал онкугыже, брату Азамата.

Сражение не пощадило словенского вождя. Тугая повязкаохватывала загорелый лоб, другие прятались под рубахой, мешая двигаться идышать. Он знал, что ему не откажут.

Троих пленников привели к Халльгриму Виглафссону и втолкнулипо сходням на снятый с берега драккар:

– Володей… подарок тебе от князя!

Халльгрим хёвдинг устраивался на синем корабле. ДвоеОлавссонов первым делом выкинули за борт корявую лесину, уродовавшую прекрасноесудно. И теперь ходили по мерянским дворам, промышляя достаточно крепкое исухое бревно.

Добрый десяток хирдманнов рылись под палубой корабля,разбирая добычу. Одно казалось взятым где-то в дальней стороне, быть может, наГотланде или в Эйсюсле; другое явно вышло из рук мерянских мастеров.Застёжки-сюльгамы, с мясом оторванные от одежд, обереги – утиные лапки,серебряные пронизки, витые цепочки от девичьих налобных повязок…

Всё это тут же раскладывалось на две кучки. Конунгу сдружиной – и себе.

Нашли на корабле и двух ошалевших от страха пленниц,сидевших там же, под палубой, взаперти. Поняв, что никто больше не собиралсячинить им обиду, обе девушки в один голос запросили есть. Накормив, ихотпустили на берег. Отощавшие от голода девчонки были очень красивы – нескольковоинов помоложе тут же вызвались присмотреть, хорошо ли они устроятся… Насходнях им попались трое ютов, поднимавшихся навстречу.

Три разбитых лица были угрюмы. Расправа откладывалась, нонавряд ли она от этого станет менее жестокой… Что с ними сделают – прикажутвыпрямить рёбра?

Но у халейгов эти трое, распухшие от побоев, перетянутыеврезавшимися верёвками, вызвали больше жалости, чем злобы. Халльгрим, передкоторым их поставили, спросил:

– А что, сильно ли вы скорбите по своему Гормухёвдингу?..

Викинги отозвались вразнобой, но согласно:

– Мы были бы рады сопровождать его в Вальхаллу… А ещёлучше, праздновать победу над тобой и над твоим гардским конунгом. Но ты самвидишь, наверное, что не случилось ни того, ни другого, и не наша в том вина.

– Справедливо сказано, – согласился сынВорона. – Вы не так уж плохо сражались… да и в лес поползли, надо думать,не раньше, чем пал этот вождь. Развяжите, – приказал он воинам. –Пусть умоются и помогают на корабле.