Чурила Мстиславич гонялся за врагами по-волчьи: молча,неутомимо, без бешеной спешки и ненужного шума. Ещё два дня они рысью шли черезлеса, кратчайшей дорогой, которую показывал Азамат. Барсучанин дорого бы дал зато, чтобы опередить, перехватить беду, плывшую по извилистой реке… Он осунулсяи одичал от тревоги, острые скулы торчали на потемневшем лице.

Бьёрн Олавссон рассказал Чекленеру:

– У нас принято так – кто вынет оружие из раны, тому имстить…

Чекленер не счистил крови брата с доставшегося ему копья.Прежде чем покинуть селище, они раскололи одно из немногочисленных брёвен,уцелевших от его кудо, и вырезали для копья новое древко. И мальчик всёпримеривал и примеривал руку к этому новому оружию, такому непохожему на егопрежнее лёгкое охотничье копьецо…

Вечером третьего дня они подошли к Барсучьему Лесу.

Ещё раньше, чем дружина выбралась из лесу, стало ясно –опередить разбойников не удалось. Прямо на всадников выбежала из-за деревьевмолодая женщина с маленькой дочкой на руках, простоволосая, один рукав платьяоторван, широко распахнутые глаза оледенил ужас…

Так и не поняв толком, кто перед ней, она с коротким птичьимкриком метнулась в сторону и пропала, только кусты махнули ветками вслед.Азамат, совсем почерневший, страшный и жалкий, с протяжным стоном вытянулплетью коня, но его удержали. Чурила поднял руку, приказывая всем остановитьсяи замолчать… И тогда послышались далёкие крики и шум отчаянной, неравнойборьбы, шедшей где-то впереди.

– Быть сече! – сказал князь.

Словене стали спешиваться, вытаскивать железные рубашки,затягивать ремни подпруг. Лошади фыркали, обнюхивая седоков, тревожно пахнувшихжелезом. Те отмахивались: дурная примета. Викинги, никогда не сражавшиесяверхом, привязывали коней. Халльгрим хёвдинг напросился идти в бой первым.

– Я больше имел дела с такими людьми, конунг. Будетсправедливо, если ты дашь мне начать.

Его люди споро застёгивали друг на друге кожаные брони,надевали клёпаные шлемы, освобождали из ножен мечи. Неожиданно к нимприсоединился Чекленер. У него не было ничего, кроме копья, да ещё охотничьегоножа. Но он без суеты встал около Бьёрна, коротко заявив:

– Я с вами.

Это был второй бой в его жизни. Он боялся, что не совладаетс конём.

– Иди, Виглавич, – сказал Чурила. – Перунтебе в помощь. Я подсоблю…

Он сидел поодаль на Соколике, чёрный на чёрном коне.Горбатая стрелка шлема хищно торчала вперёд.

Остаток леса викинги пролетели будто на крыльях. Вотпоредели деревья, и по знаку отца Видга прижал к губам боевой рог. Не в обычаесмелых нападать исподтишка. Знакомый зловещий, хриплый рёв, звучавший когда-тонад штормовым морем, эхом отдался в лесу… Бегом вырвались хирдманны на открытоеместо. И увидели перед собой поселение.

Оно полого спускалось к реке. Как раз туда, где, слегканакренившись на правый борт, стоял длинный корабль, тёмно-синий, с белым носом.Вместо мачты у него кривилось сырое дерево, наспех вырубленное в лесу. Носовойдракон, которого, конечно, и не подумали снять, скалил на Барсучий Лес жадныесеребряные клыки. На корабле не было ни души. Все, сколько их приплыло, ушли вселение. Оттуда-то и шёл жуткий, издали различимый голос боя… Кое-где взятыеврасплох барсучане ещё продолжали обороняться, в других местах победители ужезабивали коров и делили добро.

Юты слышали рог, гудевший в лесу. Часть их, затаптываянеубранные огороды, высыпала навстречу непрошеным гостям. Их было много. Такойсилы на одном корабле Халльгрим никак не ожидал, считая, что Чекленерпреувеличивал, – мудрено ли!

Но сила соперников смутила его менее всего. Снова угрюмо ияростно провыл боевой рог. А мгновение спустя они сшиблись. Викинги противвикингов. Халейги против датчан. Двадцать против семидесяти.

Халльгриму предстояло сослужить Торлейву конунгу первуюслужбу и доказать, что он не даром ел его хлеб. Ещё в лесу он выстроил воиновклином – как делали и отец, и дед, сражаясь на суше. Верно, правду говорили отом, что этому строю халейгов обучили воинственные Боги… Живое остриё врезалосьв толпу датчан и прошло её насквозь. Виглафссон пробивался к мерянам, отчаяннодравшимся в одном из дворов. При виде подмоги израненные финны встрепенулись изакричали. Расшвыривая врагов, халейги опрокинули косой забор и вломились водвор. Халльгрим успел приметить между мерянами высокого, плечистого парня, живонапомнившего ему Азамата. Но тут бой разгорелся уже как следует, и он забыл пронего сразу, как только отвернулся.

Его первый натиск ошеломил ютов. Те привыкли к пусть скольугодно стойкому, но неумелому и малочисленному сопротивлению. Настоящийпротивник свалился как снег на голову. И некогда было спрашивать, кто такие иоткуда взялись…

Халльгрим разил направо и налево дарёным гардским мечом,обеими руками, закинув за спину щит. Тяжёлая сталь благородно и тонко звенела,сшибаясь с такой же сталью. Врубалась в кожаные панцири и податливыечеловеческие кости… Халльгрим наносил удары не спеша, со страшной силой – послекаждого падало по врагу. Это был грозный счёт.

Под суровыми серыми небесами гремело железо, трещалидеревянные щиты, стонали и выкрикивали боевой клич люди… Кровь впитывалась вземлю, ещё не просохшую после дождя.

Вот уже пятеро уступили его мечу, но Халльгриму хёвдингу всёбыло мало. Он не думал о том, что Барсучий Лес, взятый нынче на щит, понесёт емудань. Не думал о корабле, который мог стать его. Сам того не сознавая, онвкладывал в каждый удар сразу всё. И уход из дому, и невесёлый путь в чужуюстрану… и даже то, что ему приходилось драться с говорившими на его языке,чтобы избавить от смерти каких-то незнакомых ему финнов!

Длинная стрела ударила его в левую руку. Халльгрим, ругаясь,отскочил назад, и высокий мерянин тут же прикрыл его прочным ясеневым щитом.Стрела мешала поднимать меч, Халльгрим схватил её и выдернул – наконечник-ножвышел легко, это не финский, двузубый, который, не разрезав тела, не вынешь.

Вновь бросившись вперёд, он достал ранившего его стрелка. Ираспластал мечом завопившего юта, слишком поздно бросившего лук.

Но всё-таки приплывших на драккаре было втрое больше, икольцо вокруг халейгов стало понемногу сжиматься. И вот тогда-то послышался состороны леса слитный, леденящий крик, от которого одинаково вздрогнули всесражавшиеся.

Халльгрим оглянулся посмотреть, как Торлейв конунг выедет излеса, но где там! Гардские всадники уже мчались вниз по отлогому склону,стремительно приближаясь, готовые вот-вот врезаться в свалку… И первым чёрнойптицей летел вперёд сам конунг. Мерцал в руке поднятый меч. Бежал сизый отблескпо воронёной кольчуге, обтянувшей широкую грудь… Не отставая, со страшнымкриком неслась за князем дружина. Под копытами, сливавшимися в неистовом беге,содрогалась земля.