о грязи. Оружие, амуницию и припасы, карты города со всеми коммуникациями и прочую информацию получишь отдельно. Вдобавок миллион леро на все дела плюс еще четыреста тысяч тебе лично. И не кривись, дружище, даже в борьбе за равные права люди не пойдут за нищим. Лидер должен блистать – это заложено в природе человека!

Часть III. Плата за вход

Глава 1. Загадки Зеркального моря

Задрав ноги кверху, переводчик герандийского посольства утонченно смаковал черешню, обильно сдабривая ее свежим морским воздухом. Собственно, на протяжении последней недели Уни с неизменным успехом играл главную роль в незнакомом ему ранее спектакле с рабочим названием «Жизнь удалась». Само по себе путешествие по Солнцеблестному каналу с его непрерывным парадом иноплеменных судов уже было настоящим открытием для закоренелого столичного жителя. Южные провинции империи, словно на смотринах, выстроились в ряд вдоль водного пути и по очереди являли архивному юноше свои прелести. Дородная Некреданса с ее тучными нивами и круглыми башнями давно забытых войн, переделанными ныне под государственные амбары. Сдержанный Улинь с чудесными деревянными храмами на вершинах поросших бамбуком холмов. И, наконец, эта нервная выскочка Цзюйкуни, которая тычет всем в лицо своим единственным в империи портом на море Туманов, где, презрев усыпляющий зной, борются между собой сталь военных и золото торговцев, а остроносые триеры с бравыми эпибатами зорко сторожат от пиратских набегов приземистые купеческие лабазы. Здесь, в Иллирисе, Уни ожидал главный сюрприз – бесконечно синяя даль, о которой ранее он лишь читал в поэмах, а там – шикарный дворец на веслах и под парусом, ибо назвать такое обычным кораблем язык просто не поворачивался.

«Трепет волны» был спущен на воду всего четыре года назад с единственной целью – нести к чужеземным берегам послов Великого владыки и вместе с ними зримую весть о неодолимой силе и сказочном богатстве империи. Реализация всех этих задач была продумана скрупулезно, до мелочей. Как с гордостью рассказал Арбеций Маэри, капитан этого замечательного во всех отношениях сооружения, если потраченную на его постройку сумму использовать на суше, то можно без проблем возвести еще одну Энтеверию – так сказать, запасную столицу на всякий случай. Уни не очень верил подобного рода расчетам, однако вот уже пятые сутки не мог прийти в себя от роскоши, которая на него обрушилась в таких сумасшедших масштабах.

Если на речной посудине он с подачи мерзавца Гроки был заперт в какой-то кладовке вместе с одним из личных слуг посла, то теперь в его распоряжении была отдельная каюта, пригодная для игры в жмурки в компании Вордия, Соргия и Вандея, – причем каждый из них мог бы еще смело прихватить с собой девушку. Огромное, до пола, окно гостеприимно впускало внутрь посланцев Светила, чтобы те не могли коснуться светлого ореха элегантной мебели и нежно-розового мраморного пола. Имперским корабелам удалось поместить на воду несколько полноценных вилл с разноцветной мозаикой, дубовыми панелями и даже настоящими фонтанами, связать их просторными анфиладами с увитыми плющом горделивыми колоннами, статуями и портретами величайших исторических деятелей Герандии в искусно отделанных порфиром нишах. Сердцем всей этой грандиозной конструкции был ослепительный зал для приемов, куда, судя по всему, свезли не меньше половины имеющихся в державе драгоценных камней и слоновой кости, окружив все это великолепие благородными металлами и красным деревом. Овальные зеркала в оправе из искусного бронзового литья создавали иллюзию еще большего пространства.

Насколько было известно Уни, вся эта красота ранее привлекалась строго по назначению всего один раз, во время последнего посольства к западным торгам. Впрочем, нужного эффекта достигнуть удалось. Все органы чувств кангуна Дабгера были потрясены до такой степени, что, как потом долго смаковали имперцы, его рот и глаза оставались широко открытыми даже после подписания архивыгодного для Великого владыки договора о поставках пушнины.

И все же жизнь дипломата устроена таким образом, что большую часть времени он пребывает лишь в предвкушении финальной развязки своей утомительной миссии. Чтобы сделать ожидание не столь тягостным, а накопление душевного напряжения – не столь драматическим, на корабле был предусмотрен целый ряд специальных помещений. Для приведения в порядок телесной оболочки предназначались гимнасий, бани, а также бассейны с пресной, соленой и минеральной водой. Вслед за прохождением водных процедур так и тянуло не спеша пронести себя через утонченную симфонию ароматов маленького сада, питающегося влагой от хитрого сплетенья глиняных труб. Или уединиться в прохладе миниатюрного грота, плененного лозой дикого винограда.

Правда, что касается Уни, то он предпочитал в качестве укрытия местную библиотеку, круглое помещение которой было отделано панелями из ореха, а потолок являл собой картину звездного атласа капоштийских навигаторов. Но гораздо больше юного переводчика радовало то, что он был единственным постоянным посетителем этого места, где подбор литературы заслужил бы одобрение самых придирчивых библиографов императорского архива. Еще более уединенным местом мог бы служить храм Солнца, в котором благодаря особой системе окон и зеркал божественное сияние искрилось над агатовым полом и надменно обволакивало фрески, на которых было изображено многократное сотворение мира и его же уничтожение мудрым, но суровым божеством. Уни всегда подозревал, что тяга к знаниям у него была сильнее религиозного чувства, однако по каким причинам святилище игнорировалось другими членами посольства, он даже не задумывался.

Вот и сейчас, рассеянно обглодав последнюю ягоду, молодой человек лениво подумал о том, что неплохо бы пройтись до библиотеки и просмотреть свитки про Манибортиш. В конце концов, его познания об этой капоштийской фактории, куда лежало их полное тягот и опасностей морское путешествие, все еще оставались весьма фрагментарными. А застраховать себя от неожиданностей – это ведь так естественно для опасливой природы большинства смертных. Уни уже приготовился с тоской воображать весь трагизм ситуации, связанной с оставлением так плотно пригретого ложа, когда в дверь решительно постучали, а затем в помещение стремительно проник посторонний.

Уни никогда не был склонен к быстроте, и это качество у сверстников всегда его настораживало. Но когда быстроту проявляли люди в возрасте, это совсем выбивало из колеи. Рапурию Хардо на вид было за пятьдесят, но в нужную ему точку пространства он доставлял себя мгновенно и при этом чрезвычайно мягко. Из него, наверное, вышел бы отличный наемный убийца, но в текущий момент Хардо выполнял прямо противоположную задачу, обеспечивая безопасность посольства. Хотя, будь он и вправду душегубом, Уни