Жерар изумленно уставился на меня:

– Ему было шесть недель, и он чуть не сжег половину поместья! После этого мы стали прятать от них Александра. Было слишком рискованно держать их вместе.

Я вспомнила Виктора в саду на крыше, его яростный взгляд, когда он был на грани потери контроля над собой. Желание защищать его улетучилось само собой.

– Мне не следовало держать их вместе, – признал Жерар. – Это навсегда изменило Жюлиана. Мысли Виктора – эти ужасные мысли – постоянно занимали его сознание… – Он с сожалением покачал головой. – Никто не должен жить в таких условиях.

– То есть ты действительно считаешь меня чудовищем во всей этой истории? – раздался голос из глубины комнаты.

Я обернулась. На пороге, скрестив руки на груди, стоял Виктор. На нем была точно такая же одежда, как у Алекса: темно-синие брюки, белая рубашка и серый жилет.

– Кто же отправил бедного маленького Жюлиана жить с таким безумцем? – Он вошел в кабинет, небрежно защелкнув за собой дверь тайного хода.

В боковой части комнаты распахнулась другая потайная дверь, и из нее показался Жюлиан в таком же костюме. Абсолютно идентичное трио. Констанс ошибалась: здесь было множество потайных ходов. Жюлиан подошел ближе, сел на край стола и со странной ребячливостью начал болтать ногами, не сводя глаз с отца.

– Привет, папуль. Помнишь меня?

Тяжело сглотнув, Жерар кивнул:

– Жю… Жюлиан.

– Очень хорошо, – сказал тот, обнажив зубы, хотя это больше напоминало оскал, нежели улыбку.

Виктор с явным любопытством рассматривал кабинет.

– Я всегда думал, что эта комната большая и важная, что здесь сосредоточена вся власть и могущество отца. А теперь она кажется… – Он усмехнулся, смерив Жерара презрительным взглядом. – Она кажется ужасно, ужасно маленькой.

Ноздри Жерара раздувались от гнева. Он не сводил глаз с сына, которого не видел пятнадцать лет.

– Верити, уведи Александра из кабинета. Уведи его отсюда. Я сам разберусь с этими двумя.

Не в силах сдвинуться с места, я обвела взглядом Жерара и братьев. Алекс двинулся в мою сторону, словно желая защитить от окружающих.

– Я никуда не уйду.

– Браво, братишка, – похвалил Виктор, медленно похлопав в ладоши, и опустился в одно из кресел. – Наконец-то ты показал отцу свой стержень. – Он скорчил гримасу и демонстративно положил ногу на ногу. – Прошу прощения, неудачно подобрал словцо.

– На самом деле он не извиняется, – сообщил Жюлиан. – Внутренне он хохочет.

Жерар с благоговейным страхом посмотрел на своего старшего сына.

– Какие чудесные вещи мы могли бы сделать, если бы этот человек не разрушил твой разум, – вздохнул он. – Такой человек пропал!

Жюлиан не сводил с него леденящего душу взгляда:

– Расскажи мне об этом. Это мой разум. Моя жизнь. Ты был единственным человеком, который мог объяснить, что происходит внутри меня. Ты знал, что я другой. Ты знал, чем я отличаюсь и почему, и все равно выгнал меня в Мархиоли вместе с ним и всем, что творится у него в голове.

– Тебя было не спасти, – грустно сказал Жерар. – И его тоже. Это он виноват в том, что тебя увезли. Запомни это! – Он резко обернулся к Виктору. – Каждый твой порыв, каждая эгоистичная мысль, зависть и ненависть, ярость и гнев – они поглощали тебя целиком и вырывались наружу, пока весь остальной мир не начинал страдать так же сильно, как и ты. Я должен был задушить тебя, как только понял, что создал.

Виктор с вызовом посмотрел на отца, его зрачки пылали огнем.

– Но ты этого не сделал, правда, папа? И эта мысль не дает тебе покоя! Наполняет тебя стыдом и отчаянием! Думал ли ты когда-нибудь о том, каким был бы мир, если бы ты это сделал? Не мучает ли тебя совесть по ночам, когда ты задаешься вопросом, каких славных успехов достиг бы твой бесценный мальчик, если бы не было меня?

Алекс нахмурился:

– О чем… о чем он говорит?

Виктор закатил глаза:

– Ты знаешь, что они праздновали только твой день рождения? Кто осудит ребенка за то, что он сбежал из комнаты просто потому, что хотел разделить этот особенный день с братом? Золотой день рождения золотого ребенка. – Он издевательски погладил Алекса по затылку, взъерошив ему волосы.

Алекс пригнулся, пытаясь освободиться от рук Виктора.

– Отец!

– Отец! – передразнил его Виктор писклявым голосом. – Помоги мне! Спаси меня! – Он изобразил руками в воздухе, как что-то падает с большой высоты, а затем разбивается о землю.

Когда я поняла, что он имеет в виду, сердце на мгновение остановилось.

– Так Алекс не просто упал с балкона? – спросила я Жерара. – Его столкнули?! – Я повернулась к Виктору. – Это ты сделал!

– Жюлиан тоже помог, – уточнил Виктор.

Алекс раскрыл рот от изумления.

– Только потому, что ты был зол. – Жюлиан бросил взгляд на Жерара. – Ты не представляешь, как он настойчив вот здесь, – сказал он, постучав себя по лбу. – Как будто тебя дергают за ниточки, как марионетку. Даже когда он далеко, я чувствую, как он выворачивает меня наизнанку.

– Вы же могли убить меня, – в ужасе прошептал Алекс.

Виктор повернул голову, разминая шею:

– На это и был расчет. Но мы не знали, что ты такой… выносливый. Он, кстати, до сих пор крепыш, знаешь, пап? Что мы только ни подмешивали в его чай и ни подкладывали ему в кровать – Алексу все хоть бы хны.

– Мышечные спазмы! – воскликнула я, с ужасом осознав, чем они занимались. – Так это вы травили его все это время?!

Виктор усмехнулся. Алекс впился пальцами в ручки кресла и непонимающе вскрикнул:

– Но зачем? Зачем ты… Что я тебе сделал?!

– Дело не в тебе. Он всегда хотел наказать нас, – вздохнул Жерар. – После первого пожара мы с Дофиной уволили всех нянек, лишних слуг и сообщили всем, что однажды ночью Виктор и Жюлиан перестали дышать во сне. Мы говорили всем, что ты наш единственный ребенок.

– Вот! – радостно закивал Виктор. – Их внимание было приковано к тебе, ты – беспроблемный прекрасный любимый сын. Яркий, сияющий лучик в жизни семьи Лоран. О Арина, как же я тебя ненавидел! – Его лицо просветлело. – Но теперь нет. Теперь я все понял. Теперь я точно знаю, кто во всем виноват. Ты. – Он указал на Жерара. – И эта женщина.

– Мамы больше нет с нами, – напомнил ему Алекс.

С губ Виктора сорвался веселый смешок:

– Ах да! Чуть не забыл: мои глубочайшие соболезнования в связи с недавней утратой, отец. Но, полагаю, тебе не привыкать горевать о смерти возлюбленной. Ведь ты пережил столько потерь за эти годы…

– Вы… – пробормотала я, обретя голос. – Это вы отравили вино?!

– К сожалению, нет, кто-то опередил нас. – Виктор перевел взгляд на Жерара, и его глаза лукаво блеснули. – Как вы думаете, кто мог совершить нечто столь коварное и отвратительное?

Мне показалось, будто меня сбили с ног. Едва дыша и спотыкаясь, я кое-как добралась до кресла и рухнула в него.

– Отец, о чем они