Во тьме эхом разнесся крик монстра, высокий и пронзительный. И ужасно несчастный. Ночь наполнили звуки битвы магии и сверхъестественных сил, какие можно услышать только в кино. Бальтазар, очевидно, сражался с самым крупным из демонов, в которого объединились мелкие слизни. Он пылал и разворачивался то в одну сторону, то в другую. Но понаблюдать у них уже не было возможности.

– Бегите! Вперед! – заорала Мона.

Вампир, оборотень и ведьма понеслись со всех ног. Мэнди с любопытством выглядывала из-за плеча Бориса. В детских глазах отражалось бушующее адское пламя, и у нее вырвалось восторженное «Вау». Мона предпочла не рисковать и не смотреть назад, а ориентировалась на блестящие вдалеке перила. Надо просто убраться подальше от берега. Шипение и треск, удары и грохот – звучало как фейерверк, и, судя по мощному хлопку вкупе с очередной ударной волной, Бальтазар вновь что-то взорвал. Затылок защекотало от жара, а небо на миг осветило зарево, после чего все успокоилось так внезапно, что Мона чуть не споткнулась.

Тишина. Только ее сбивчивое дыхание, запыхавшийся Бен, с лаем пронесшийся мимо них Пес. Однако они не останавливались, пока не нашли лестницу, ведущую прочь от берега Майна.

Преодолев фантастически крутую лестницу, Мона осмелилась перевести дыхание. Руки дрожали, ноги словно превратились в желе. Она с тревогой повернулась к Мэнди, которая по-прежнему цеплялась за Бориса. На первый взгляд казалось, что малышка невредима.

– Мой герой! – взвизгнула девочка и обвила маленькими ручками шею вампира.

– Что ж, ну… прелестная леди, это честь для меня, – пробормотал тот и немного неловко погладил ее по спине. Мона подошла к ним, положила ладонь на плечо храброй Мэнди и улыбнулась ей. Та улыбнулась в ответ, продемонстрировав несколько дырок между молочными зубами.

– Твой папа ждет тебя в музее. Теперь все хорошо. Тебе больше ничего не угрожает.

Мэнди задумчиво кивнула, а затем ее огромные глаза вдруг засветились.

– Можно мне погладить волка? – попросила она. Сбитая с толку Мона лишь пролепетала: «Эм, да», и Борис поставил ребенка на землю. Она сразу бросилась к Бену, который радостно ей гавкнул.

– Да, это просто нечто! – пробормотал приятный голос инспектора Плюмбомбо так близко к уху Моны, что она коротко взвизгнула.

– Откуда вы взялись? – заикаясь, выпалила она. Непонятно-что-за-демон возник по правую сторону от нее, ноги у него дымились. Однако он лишь пожал плечами и порылся в своем мятом тренчкоте.

– Я все время был здесь. Бегать – это не мое. Эмм, кто-нибудь хочет покурить? – Он вытащил из кармана на подкладке маленькую жестяную коробочку, внутри которой оказалось пять толстых коротких сигар.

– Да, спасибо, – откликнулся хриплый голос. Мона вновь вздрогнула всем телом, потому что слева от нее внезапно появился Бальтазар. Глаза у него пылали, от него пахло гарью, а сам он излучал жар, совершенно незнакомую ей энергию. Ее слегка беспокоило адское удовлетворение, сквозившее в его ухмылке. Прямо перед носом Моны инспектор протянул ему сигару, которую архидемон с благодарностью взял. Плюмбомбо даже бросил одну из них Псу, и тот поймал ее, радостно виляя хвостом.

– Что стало с существами с лодки? – Голос Моны срывался и звучал немного глухо из-за усталости.

Бальтазар пытался подавить мрачную усмешку, но не смог:

– Все там, где им и место.

– Эм, и? И что… кто? Как? – В ответ на растерянный взгляд Моны приподнятые от радости уголки губ демона поползли вниз, и он взял себя в руки.

– Опасность миновала. Тем не менее с самым большим мне пришлось сражаться с помощью адского пламени, и я не мог следить за манным вампиром.

– Каспер Эрвин Винсент Иван ван Носдорф, – добавил инспектор.

Бальтазар нахмурился и прорычал:

– Другое имя мне больше нравится.

– По-моему, звучит как захватывающее дело, можно мне за него взяться? Столько вопросов без ответа. Этот вампир никогда не действовал совсем один. Черная магия очень подорожала, с тех пор как из нее стали делать эти классные лава-лампы. А он не выглядел особо богатым. – Плюмбомбо потер руки, сквозь его пальцы просачивался дым.

Потом Мона вздрогнула последний раз за ночь, потому что неожиданно лодка манного кровососа взорвалась. Оглушительный грохот детонации сотряс землю. Звуковая волна ударилась о береговую стену, и Мэнди завизжала. Но прозвучало это на удивление восторженно.

– Ваааау, круто! – пискнула она. Несколько обломков судна пролетели у нее над головой, приземлились на дорогу неподалеку от них и врезались в машину, у которой тут же завыла сигнализация.

Бальтазар поморщился:

– Пусть целую вечность плывут в аду на своем проклятом корыте по реке душ, – с ненавистью выплюнул он, за что вдруг заработал укоризненный взгляд от инспектора.

– Там потенциальные улики сейчас пропадают в огне… Отличная работа, – сухо произнес Плюмбомбо. Архидемон лишь закатил глаза.

– Демоны у нас, они никуда больше не денутся, ты можешь спокойно заняться ими в аду.

– Если мы их соберем по кусочкам. Сам знаешь, сколько времени это занимает.

Бальтазар скрипнул зубами, а потом наклонился к Моне.

– Милая, будь так любезна? – негромко сказал он, кивнув на сигару. Она на автомате щелкнула пальцами и подожгла его супердорогой табак. – Спасибо.

В ногу Моны ткнулся мокрый нос, но на сегодня она уже израсходовала свой лимит испуга, поэтому просто опустила глаза на Пса, из пасти которого с правой стороны торчала сигара.

– Эй, ведьмочка! Можно мне? – прорычал он нереально низким басом. Не задавая лишних вопросов, она зажгла и его сигару.

* * *

Рано или поздно вы просто достигаете точки, когда жизнь превращается в белый шум, и весь окружающий хаос уже не может до вас достучаться. Мона как раз находилась в такой точке, как в глазу бури. Она не разговаривала, не думала, просто позволяла надежной руке Бальтазара вести ее, пока они возвращались к музею. На этот раз их группа обошла фестиваль, что получилось гораздо быстрее, чем маневрировать по тропе препятствий из ларьков. Им хотелось поскорее воссоединить господина Занддорна и его дочь.

Тем не менее ни у кого из их компании не осталось сил на быструю ходьбу. Опасность миновала, и после подобного стресса все наслаждались моментом спокойствия. В любом случае бежать Мона все равно не смогла бы. Борис всю дорогу оживленно болтал с инспектором. Они обсуждали мотивы врага: беседа, присоединиться к которой усталая Мона была не в состоянии. Ее окружала странная тишина, громкие голоса будто пролетали мимо, городской шум казался далеким и нереальным. В этом бредовом состоянии она даже не заметила, как музыка вечеринки смолкла и франкфуртская ночь утонула в гуле сирен и автомобильных гудков. Такой знакомый шум