предположила, что об оборотня. Дико размахивая руками, гигантский зомби упал на стойку с воздушными шариками. Послышались хлопки и грохот, как в перестрелке, когда надутые животные начали лопаться. Люди в панике врезались друг в друга и толкались. Мона и Бальтазар еле успели прорваться сквозь этот хаос, как развился импульс, всколыхнувший весь фестиваль.

– Вон там! – Бальтазар указал на медленно заваливающийся аттракцион-силомер с молотком. Кто-то возмущенно выругался, звучало подозрительно похоже на «собак надо выгуливать на поводке» и «бедная Германия».

Теперь стало чрезвычайно легко следовать за Псом и Беном, потому что эти двое оставляли за собой след из разрушений. Люди в панике убегали от волка, перевернутые стойки и крики образовывали путь. К счастью, Бальтазар бежал первым, Мона бы спотыкалась и падала через каждые три метра, по части падать-мордой-вниз у нее был настоящий талант. Дважды ее нос утыкался в мягкую ткань пальто Бальтазара, когда она неуклюже натыкалась на перекатывающиеся конечности. Пес снес целый ряд зомби, что попахивало уже настоящим страйком.

– Подходи, налетай, выбирай, покупай! Новый тур, новая партия, покупайте лотерейные билеты, покупайте! Выигрывайте-выигрывайте-выигрывайте-е-е-а-а-а!

– Думаю, мы почти их догнали, – прокомментировал Бальтазар поведение уже орущего благим матом продавца лотерейных билетов, чей лоток упал на землю прямо рядом с ними. Маленькие розовые билетики посыпались дождем, и множество жадных пальцев набросилось на потенциальный главный выигрыш. Добравшись до этого большого киоска с нереально громадными плюшевыми игрушками и ненормально отвратительными брелоками, Мона и Бальтазар оказались в конце ярмарки.

Глава 32. Рисовый пудинг или манная каша?

Тяжело дыша, Мона стояла перед ограждением ярмарочной площади и смотрела вниз на темный берег Майна. Чернота в сочетании с пустотой. Абсолютно ничего не видно. Она успела заметить, как Пес скатился вниз по насыпи, следуя за бумажным самолетиком, и такса растворилась во тьме. За ней несся Бен, а высоко наверху, как призрачный дрон, парил в форме летучей мыши Борис.

Чтобы попасть к Майну, нужно воспользоваться одной из лестниц, а какими бы оживленными ни выглядели озелененные дорожки вдоль реки днем, такими же жуткими они были в тени ночи.

– Милая, видишь это? – Бальтазар вытянул руку в сторону Майна. Она в растерянности проследила взглядом за его указательным пальцем. Вдалеке мерцал слабенький огонек, он лишь на мгновение отразился в воде, и Моне почудилось, что она различила в этом отражении какие-то очертания.

– Лодка? – Она несколько раз моргнула, но глаза сдались перед ночной мглой. Затем ее окутало знакомое тепло. Прежде чем Мона успела что-то сказать, мир вокруг нее утонул в огне, Бальтазар прижал ее к себе, и секундой позже они уже стояли прямо перед судном.

– А это разумно? – тихо ахнула она. Демон жестом велел ей молчать. Он хмуро всматривался в темноту, окружавшую небольшую баржу. Рядом, казалось бы, мирно плескалась вода. Однако сама лодка была странно черной, отчего выглядела плоской. Весь свет словно поглощался.

Возле Моны приземлился Борис и бесшумно перевоплотился. Мимо нее прокрался Бен и лег в засаду. Только собаку инспектора нигде не было видно. Вдруг Мона услышала у себя за спиной скулеж и шорох – судя по всему, Пес спрятался в кустах.

Борис подозрительно косился на реку и старательно щурился. Он явно тоже ничего не видел. Вспомнив ситуацию в музее, Мона ахнула и спряталась за широкой спиной Бальтазара.

Темная магия. Немного, но достаточно, чтобы укрыть целую баржу.

– Здесь адские существа, я отчетливо ощущаю их ауру, – прорычал архидемон.

– Конечно, ощущаешь! – С этими словами громкий пронзительный голос нарушил жуткую тишину, и над суденышком вспыхнули очертания человека. В воздухе возникло магическое пламя, погружая бледную голову мужчины в синеватый свет.

– Манный вампир, – процедила Мона.

Вампир был замотан в длинный черный плащ, так что в ночном небе они хорошо видели только его голову. Он сильно напоминал мультяшного Дракулу и парил вверх-вниз, словно некачественная анимация.

– Манный вампир? – злобно взревел кровосос. Резкий голос звучал неестественно громко и разносился над берегом, как волна. – Да как ты смеешь, ведьма? Я известен и знаменит! Каспер Эрвин Винсент Иван ван Носдорф Третий!

Мона могла бы поклясться, что, пока он произносил свое имя, в воздухе блестели капли слюны. Светящееся пламя возле него угрожающе полыхнуло.

– Один из братьев Носдорфов? – просипел Борис. – Но они же сгинули несколько веков назад! Всех троих сожгли.

Очевидно, не без причины, подумала Мона. Готовый к драке, Борис стиснул кулаки. Бен рядом с ним тоже приготовился к прыжку и зловеще зарычал. Он полностью превратился в оборотня. Значительно крупнее, чем обычно, в таком облике он напоминал старые представления о перевертышах: получеловек-полуволк. От его оскала даже у Моны по спине пробежала дрожь. Впрочем, Носдорфа все это, кажется, мало волновало. Он откинул свои спутанные волосы назад. Засмеялся. В результате у него перекосилась прическа. Только сейчас Мона сообразила, что на нем совсем изношенный парик в стиле барокко. Судя по его виду, он, вероятно, был изготовлен в шестнадцатом веке. Вампир откашлялся и поправил свою шевелюру.

– Нужно отдать тебе должное. На самом деле я собирался заманить тебя только после полуночи, когда будут закончены все приготовления, а главное, без… без него… что ж, это не имеет значения. – Он говорил самоуверенно, практически эксцентрично.

Значит, они его удивили. Мона по-прежнему пряталась за спиной Бальтазара и выглядывала из-за его плеча. Рядом с ней Борис и Бен: они быстро переглянулись и кивнули друг другу. Но как только оборотень напряг мышцы, готовый броситься вперед, Носдорф завопил:

– Стоять!

Он вытянул вбок одну руку, и под плащом, помимо изношенной одежды из прошлого тысячелетия, показалась кудрявая головка Мэнди.

– Лучше возьми свою шавку обратно на поводок и кровососа вместе с ним! Вы ведь не хотите, чтобы ребенок пострадал?

– Мэнди? – Мона испуганно закрыла руками рот. Казалось, что девочка спала и абсолютно неподвижно висела в воздухе прямо рядом с вампиром.

– Что, с этим даже твой бог не может тебе помочь? – Глаза Носдорфа светились в темноте. Мысль о манном вампире в сочетании с нелепым прозвищем заставила Мону недооценить опасность, исходящую от этого мужчины. Очевидно, дело действительно в ней, а точнее, в ее силах, и ради этого он готов поставить на кон чужие жизни. Побледневший ребенок под его чарами – это вина Моны. Она не имела права мешать расследованию музея, чтобы спасти свою задницу. Они уничтожили все доказательства, только чтобы их не уволили и чтобы избежать штрафа от ведомства. Но что такое запрет на колдовство по сравнению со свободно разгуливающим преступником?

Она смело шагнула вперед. Ею