Треск позади заставил его вздрогнуть и оглянуться, но ничегонеобычного карлик не увидел. Без связующих чар обширный интерьер цитаделипросто менялся случайным образом. То, что он услышал, было далеко не первым изшумов, сопровождавших хаотический процесс, и, скорее всего, не последним.Ничего, скоро все образуется.

Том в сером переплете прыгнул с полки прямо в его руки.Страницы зашелестели, переворачиваясь, пока он не отыскал то, что хотел. Манипогрузился в чтение, одновременно творя заклятие.

Закончив и отослав том на место, карлик позволил себехмыкнуть. Это будет хороший урок для захватчика. Пожалуй, стоит рискнуть исобственными глазами полюбоваться, как дракон откроет очередную книгу.

Посмотрим, многому ли ты успел научиться!

Сгорбленный враад снова хмыкнул. Заклинание, когда онразработал его, было всего лишь шуткой, развлечением в перерыве междусерьезными трудами. Теперь оно послужит достойным завершением контратаки.

Тело его пронзил приступ жестокой, острой боли. Спинанемедленно сделалась мокрой. Мир поплыл перед глазами.

Что случилось со мною? Совсем как…

Это была его последняя отчетливая мысль.

Карлик осел на пол, обливаясь кровью, струившейся израскроенной шеи и спины.

Пурпурный Дракон, возникший над корчащимся в предсмертнойагонии карликом, сбросил чары невидимости и вытер окровавленные когти о балахонСеркадиона Мани. И лишь на краткое мгновение он задумался о том, что именномогло так позабавить бывшего бессмертного.

Как только троица оказалась в зале, факелы зажглись самисобой.

— Ну, и где мы теперь? — спросил Уэллен, заботясь о будущем,когда он будет путешествовать сам, более приличным образом.

Однако для колдуна телепортация, вероятно, такой жеприличный способ путешествовать, как и все прочие…

— В самой берлоге этой твари, — отвечал Сумрак,раскручиваясь.

Его манера телепортации была как-то особенно неприятна —причем каждый раз по-новому, так что Уэллен до сих пор не мог точно сказать,что именно вызывает в нем отвращение. Дело было даже не в этом дурацкомвыворачивании, которому Сумрак подвергал себя… а теперь и обоих людей приперемещении. Почему-то магия Сумрака вызывала у него, Уэллена, желаниедержаться подальше.

То же самое, хотя и в меньшей степени, заставлялачувствовать и магия Серкадиона Мани, хотя в его случае волшебная сила была какбы остаточной, словно он больше не черпал ее из одного источника с чародеем…

Как называлась эта земля? Ах да, Нимт…

Я бы приняла за его потайной кабинет множество других мест,— пробормотала Забена, шаря глазами по комнате, словно она в любой моментожидала появления карлика.

Это действительно могло произойти в любой момент, но выборане было. Сумрак выяснил, что ключ к спасению лежит в самом сердце владенийбессмертного.

Уэллен все еще не вполне доверял призрачному колдуну, хотятот уже не раз спасал его от смерти.

— Что мы ищем? — спросил ученый. Тихий смех мага удивил его.

— Ключ, конечно же.

— Ключ?

— Серкадион Мани либо мыслит слишком буквально, либообладает этаким суховатым чувством юмора. Ключ, способный открыть портал встене независимо от желания карлика, это именно ключ. Очевидно, Мани принялмеры предосторожности на случай, если с его магической силой произойдетчто-нибудь неладное. Весьма любезно с его стороны, не правда ли?

Ни Уэллен, ни волшебница не стали утруждать себя ответом.Все трое принялись лихорадочно обшаривать комнату и немедленно обнаружили, чтоона, как и все прочие помещения в цитадели, была вовсе не такой, какой казаласьс виду. Чем больше они искали, тем больше, кажется, оставалось необысканным.Предметы словно бы возникали из каких-то карманных миров — как в дереве Забены.Через несколько минут ноги начали вязнуть в грудах непонятных устройств ибумаг. Уэллен невольно вспомнил годы ученичества.

— Ну, и что же тут у нас? — наконец спросил Сумрак.Остальные бросились к нему. Чародей обнаружил вовсе не ключ, а скорее нечтовроде гобелена.

— Замечательная работа! И до сих пор — как новенький! Словновчера соткан!

— Он напоминает тот, что соткала я, — шепнула ЗабенаУэллену.

— И неудивительно, — вмешался Сумрак. — Он и работает также, как тот, идею которого внушил тебе Серкадион Мани.

— Внушил?

Бледные щеки волшебницы залились румянцем. Ей вообще ненравилось, когда ее использовали, но терпеть такое от хитрого карлика былоособенно неприятно.

— Видимо, да. Хотя это — не враадова работа. Я бы сказал,несмотря на его состояние, что гобелен соткан еще до того, как наш распроклятыйхозяин явился в этот мир. — Сумрак осторожно коснулся краешка гобелена. — Да,нет никаких сомнений. Он мог вызнать способ его изготовления и внушить тебе, ноэтот создан другой рукой — или когтем, смотря кто правил тогда здешнимиземлями.

— Вот как! Ну, больше мной никто не воспользуется!

С этими словами Забена потянулась к гобелену. Сумрак схватилее за запястье. Уэллен, заметив выражение лица волшебницы, хотел былопредостеречь старого чародея, но опоздал. Не заботясь о последствиях, Забенаобрушила на того всю свою волшебную силу.

Чародей лишь отряхнулся, точно большой мохнатый пес поддождем.

Избавившись от гнева, Забена помрачнела. Отпустив еезапястье, колдун сверкнул хрустальными глазами и сказал:

— Щекотно. Этого ты и добивалась?

Уэллен схватил ее, пока гнев волшебницы не вспыхнул с новойсилой.

— Забудь об этом! Он нужен нам, а мы нужны ему.

— Мы ему вовсе не нужны! Он мог бы найти эту штуку испокойно уйти без нас.

Закутанный в плащ чародей покачал головой:

— Я оставил ее, но детей ее не оставлю!

Забена уставилась на него. Гнев на ее лице сменилсяозадаченностью.

— И что бы это значило?