— Этой блудницы? — оживилась Помпея. —Постумия была неблагочестивой весталкой, а что может быть хуже этого? Разве тызабыл, как она запутала юного Марка Антония? Несчастный юноша не сумел избежатьее любовных сетей.

Цезарь насмешливо посмотрел на Помпею.

— Он не очень уклонялся, — весело сказал Цезарь,выходя из атрия.

В хорошем настроении он вышел в сад. Один из рабов вынес емутогу, и Цезарь, накинув ее поверх туники, сел на скамью у небольшого фонтана,разбитого в честь Диониса. Раб принес ему трагедии Софокла. Именно в это времяему сообщили о приходе Аттика Помпония.

— Я жду его здесь, — пригласил гостя во внутреннийдвор Цезарь.

Через несколько мгновений в саду появилась тощая фигураАттика Помпония.

— Приветствую доблестного представителя родаЦецилиев, — улыбнулся Цезарь, вставая.

— Привет и тебе, любимец римлян, Гай ЮлийЦезарь, — серьезно ответил Помпоний, садясь на скамью, — да хранятбоги тебя и твою семью.

— Что привело тебя в мой дом, Аттик, — сделал вид,что удивился, Цезарь, — ты уже давно не навещал меня? Хотя именноблагодаря тебе я познакомился с последними свитками из Пергома. Признаюсь, твоякнижная лавка — лучшая в городе.

— Я шел в храм Аполлона Понтийского, — солгалАттик.

Цезарь сделал вид, что поверил.

— Конечно, — кивнул он, — ты благочестив.

Аттик понял, что Цезарь не верит ему, и нахмурился, пытаясьсообразить, как начать неприятный разговор.

— Тебе трудно начать, — сказал Цезарь, неудержавшись от насмешки. — А ведь ты, кажется, хочешь спросить о моемдолге?

— Да, — оживился Помпоний, отчего его скучное лицостало безнадежно унылым, — именно об этом я и хотел с тобой поговорить.

— Аттик, — покачал головой Цезарь, — я должентебе не так уж много, ты мог бы и не приходить. Другим я должен гораздо больше.

— Они и послали меня сюда, — вздохнул АттикПомпоний.

— Что, все сразу? — нахмурился Цезарь.

— Да, — уныло сказал ростовщик, — у тебясамые большие в городе долги, почти двадцать пять миллионов денариев.

— Они не верят представителю рода Юлиев? —высокомерно спросил Цезарь.

— Верят, но могут наложить запрет на твое имущество,если ты не вернешь хотя бы часть долга.

— Но почему? Почему такое нетерпение? Я ведь просилнемного подождать. Через два месяца, по завершении претуры, я должен получитьпровинцию.

— Именно поэтому, — пожал плечами Помпоний, —ты уедешь, а долги твои останутся. Еще неизвестно, какая провинция достанетсятебе по жребию.

Согласно существующим римским законам, консулы и преторы поокончании исполнения своих обязанностей в Риме имели право на получениепровинции в качестве проконсулов и преторов.

— Значит, вы не хотите даже отпускать меня, —изумился Цезарь, — воистину ваш бог Меркурий более велик, чем Юпитер.Алчность и жадность наших римских ростовщиков, кажется, не знает пределов.

— Ты напрасно обижаешься, — мягко ответил Помпоний, —я просто хотел, чтобы ты знал. Тебе нужен будет поручитель, иначе ты не сможешьуехать из Рима. Ты тратил огромные деньги на свое избрание и на бесконечныераздачи хлеба римлянам.

Цезарь все понял. Оптиматов раздражала его популярность вРиме, его авторитет среди римского плебса. А его победы на выборах верховногопонтифика и претора Рима окончательно укрепили их в желании остановить еголюбой ценой. Они смогли найти единственную возможность — его долги. Если он непоедет в свою провинцию, если не сможет вернуться оттуда богатым человеком,оплатить консульские выборы и победить, его карьера закончится здесь, в Риме.Для победы на консульских выборах ему нужны будут огромные деньги. А ведь черездва года он уже сможет выставлять свою кандидатуру.[139]

— Что я должен делать? — прямо спросил он у АттикаПомпония.

— Вернуть часть долга, — повторил ростовщик.

— Или… — требовательно произнес Цезарь, — яведь знаю ваши условия.

— Да, — кивнул Аттик Помпоний. — Помпейвернулся в Рим. Вы не должны его поддерживать. Ни ты, ни Красс.

— А если я его поддержу, вы не выпустите меня из Рима.

— Ты умный человек, Цезарь, — вздохнул АттикПомпоний, — и знаешь, что во имя блага государства…

— Не надо, — махнул рукой Цезарь, — я всепонимаю.

— Кроме того, — осторожно добавил Аттик, —Помпей вряд ли захочет быть твоим союзником после развода с Муцией.

— Я все понял, — усмехнулся Цезарь.

— Что ты решил?

— Выплачу часть долга. Или найду поручителей.

— Да хранит тебя Юпитер, — зло бросил на прощаниеАттик Помпоний, — хотя, я думаю, ты не веришь в него.

— А ты, — спросил Цезарь, — ты веришь?

Аттик уже выходил со двора, но этот вопрос заставил егоспоткнуться.

— Рим держится на вере людей в богов и уважении кустоям государства и его добродетелям, — назидательно сказал ростовщик.

— Государство держится на гражданах Рима, которые ужедавно не верят ни римским богам, ни в нашу добродетель, — ответил Цезарь.

— Прощай, — Аттик быстро вышел, словно опасаясьновых слов верховного жреца.

После ухода ростовщика Цезарь долго сидел, задумавшись, покасолнце не скрылось за горизонтом.

В доме уже горели светильники, когда он прошел в свойтриклиний. Там его ждала Помпея. Распустив волосы, в небольшой тунике-интиме,она развалилась на ложе.

— Наконец ушел этот противный Помпоний, —капризным голосом встретила она мужа, — римляне справедливо называют егошпионом сената. Что он хотел от тебя? — спросила Помпея.

— Просто говорил о деньгах, — коротко ответилЦезарь. Он никогда не посвящал супругу в свои дела.

— О чем еще может говорить ростовщик, — фыркнулаПомпея, — но ты говорил с ним о предстоящем празднестве?

— О каком празднестве? — не сразу вспомнил Цезарь.

— О, Минерва, богиня мудрости, он уже все забыл, —испугалась жена.

— Да, конечно, мы с ним говорили, — сразу вспомнилЦезарь, — он даже обещал помочь. Сколько нужно денег, я дам, но прошутебя, чтобы после праздника в нашем доме более никогда не появляласьДомициана, — тихо проговорил он, усаживаясь на ложе.

— Ты ведь верховный жрец Рима, — Помпея глядела наЦезаря с изумлением.

Ему начала надоедать очевидная глупость жены.