– Ингоньяма должен быть либо назначен цитаделью, либо попасть в первую шестерку на Сече. Умквондиси выбирают только Великих Вельмож, но они никак не могут повлиять на то, кто попадет на Сечу и кто больше всех там убьет. – Хадит со значением посмотрел на Тау.

– Меня не интересуют ни красивые мечи, ни церемонии, – сказал Тау.

– Лучшие воины, – проговорил Удуак.

– Удуак прав, – заметил Тау Хадит. – Ингоньяма против среднего Индлову – это как Индлову против среднего Ихаше, и ими командует чемпион королевы.

– Абшир, – уточнил Тау.

– Вы с чемпионом Окаром что, близкие друзья? – спросил Темба. Тау никак не отреагировал, но это никогда не останавливало Тембу. – Я и сам постараюсь убить побольше. Я не прочь стать Ингоньямой. А то и следующим чемпионом. Королеве Циоре же нужен новый. Со старым Абширом ей не очень-то было бы ложиться?

Темба широко ухмыльнулся, показав кривые зубы.

– Или это мог быть ты, – сказал он, указывая на Удуака. – Чемпион Удуак, – Темба перешел на низкий фальцет, – вы не поможете вашей госпоже раздеться? А то я никак не дотянусь до шнуровки на корсете.

Удуак вскинул брови.

– Тау, дорогой, у меня что-то чешется там, внизу… – прошептал Темба, указывая пальцем на свой пах.

– Ты что, на солнце перегрелся? – спросил Тау. – Чтобы наша королева, королева Циора Омехия, была с Меньшим? Вельможи тогда разорвут полуостров на части. – И сам подумал: они скорее готовы увидеть ее с князьком хедени.

Темба фыркнул.

– Думай что хочешь, а я на Сече постараюсь убить больше всех. Представьте себе: Темба Чикелу, чемпион королевы. Темба Чикелу, королевский любовник.

Удуак махнул на Тембу рукой, покачал головой и ушел, не в силах больше терпеть Тембу и быть героем его фантазий.

– Не убегай, Удуак. Сам знаешь, что будешь теперь думать про ее мягкую кожу весь остаток дня… и ночи!

– Вряд ли, – усомнился Хадит. – Мы не такие, как ты. Оставь его.

– Таких мужчин полезно чуток подразнить. А то он слишком серьезный. Ведь это только у него и у Тау есть шанс войти в первую шестерку.

– Я этого не хочу, – сказал Тау.

– Нужно только убивать и сеять хаос. – Темба ухмыльнулся.

– Полегче, – сказал Тау.

– Так, может, с меня и начнешь, нэ?

– Довольно, Темба. – Хадит отвернулся от него и поднял голос, чтобы услышал весь Чешуй. – Аквондисе Анан будет здесь в любое дыхание. Стройтесь. Я не знаю, какой Чешуй придет сегодня, но он будет ожидать своего поражения, и я не хочу его разочаровывать.

Раздался смех, и все принялись строиться в шеренгу, вставая по стойке смирно. И Тау вместе с ними.

Сначала им выпало драться с Чешуем Ходари. Вышла настоящая бойня. После боя они пообедали и пошли драться в квартале умквондиси с Чешуем Табанси. Тау завалил пятнадцать человек и был вынужден сдерживаться, чтобы никого не ранить.

– Ты благословлен самой Богиней, – заявил ему умквондиси Табанси после боя. – Едва ли я видел в жизни мужчину, который так владел бы клинком. Это настоящий новый дар.

Темба в этот момент находился достаточно близко, чтобы слышать похвалу Табанси, и подмигнул Тау. Тот ничем не ответил – он вовсе не считал себя Одаренным. Как и не был уверен в том, что Табанси счел бы его таковым, узнай он, как именно Тау приобретал и совершенствовал свои навыки.

После третьей и последней стычки, тоже превратившейся в бойню, посвященные поужинали и отправились отдыхать. Тау пошел на тренировочный двор. Там он прозанимался до темноты, выжимая из себя все что можно, пока почти вся Исиколо спала.

Он поднял глаза к безоблачному небу. Во всю ширь творения Богини сверху светили бесчисленные звезды. Именно по ночам, оставаясь один, он больше всего скучал по отцу, скучал так сильно, что, казалось, всей Умлабе стоило бы остановиться и взглянуть на него. Но мир двигался только быстрее, предвещая перемены, и времени, когда Тау мог воспользоваться его старыми правилами, чтобы все исправить, оставалось все меньше.

Он опустился на колени, закрыл глаза. И вышел в Исихого, к его демонам, где промежутки длились дольше, а страдание служило очищением. Пришло время сразиться на Королевской Сече. Пусть позже и настанет мир, но сначала трое должны умереть. Пришло время убивать.

Первый бой Королевской Сечи получился сумбурным. Чешуй Джавьеда поставили против Вельмож Чешуя Озиома. Дрались они на горной площадке и, хотя другие участвующие Чешуи туда не допускали, чтобы они не смогли подсмотреть стратегии своих противников, Тау никогда не видел, чтобы на Утесах было столько людей.

Открыл Сечу брат королевы, принц Ксолани Омехия, в присутствии обеих цитаделей. Все посвященные из опустевших Северной и Южной Исиколо втиснулись в ту зону Утесов, которая отводилась для Меньших. Пришли смотреть на Сечу и полнокровные Индлову, и Ихаше, и простые горожане, и всем им прислуживала бесчисленная орда Батраков. Когда стало известно, что на игры прибудет королева Циора, Утесы загудели от напряжения.

Королева собиралась посетить последний день Сечи, и, с горечью подумал Тау, она наверняка воспользуется случаем встретиться с Советом Стражи, не вызвав лишних подозрений. Она покинет Пальм, обсудив условия мира с Правящим Советом, а потом приедет в Цитадель-город, чтобы завершить дело с военным руководством. Она приедет, чтобы положить начало концу омехи.

За последний лунный цикл подобные мысли терзали Тау не меньше видений о демонах, и успокоиться он мог только в драке. Когда Тау дрался, размышлять ему было некогда.

– Удуак, нужно, чтобы твой отряд прорвал ту группу Индлову на гребне, пока они не обошли нас с фланга! – крикнул Хадит, и здоровяк, крякнув, повел своих людей. – Тау, они опять на нас пойдут. Мы должны прорваться.

Тау не нужно было обладать стратегическим мышлением, чтобы понимать: Хадит прав. Чешуй Джавьеда стоял спиной к неприступному участку площадки. Индлову загнали их туда, будто безмозглых жатвенных зверей из старых сказок. Хадит несколько раз приказывал вступать в серьезный бой, но все они прошли не очень хорошо. Чешую Джавьеда было непривычно сражаться против равного числа Вельмож. В сочетании с общим напряжением, давлением публики и силой Чешуя Озиомы это подавляло их.

Хадит стремился уменьшить возможные потери. Он избегал неблагоприятных противостояний и берег людей – поскольку это было критично на Королевской Сече, где победивший Чешуй выходил в следующий раунд с тем числом посвященных, что остались на ногах к концу предыдущего боя.

Участники Сечи начинали турнир с пятьюдесятью четырьмя бойцами. Если Чешуй терял в первом раунде десятерых, то следующий начинал с сорока четырьмя. Если во втором раунде этот Чешуй терял еще восемнадцать, то в третий раунд он выходил с двадцатью шестью посвященными.