Первой сдалась Кроу. Ее Дар на мгновение вспыхнул, а потом сжался в крохотную точечку, а сама она медленно осела на пол, из последних сил протягивая руки к Мастеру. Амалия застонала и выгнулась, пытаясь не выпустить холодеющие пальцы Агнешки и Ливи. Мастер беспощадно высасывал и их Силу, поддерживая разваливающийся щит. Их же не хватит надолго!

– Мастер Коннери, возьмите лучше у меня! Возьмите еще!

– Нельзя, девочка. Ты можешь умереть.

– Ну и пусть! Лучше я, чем они! Мы должны победить!

– Нет. Я должен. Прости, Ами.

– Мастер, нет, не надо!!!

Связь разорвалась. Магический щит лопнул, и вихрь Силы промчался по коридору, круша мебель и швыряя Амалию с соседками на пол. Острый осколок стекла впился в щеку, но она лишь отмахнулась от досадливой боли, попыталась подняться на ноги, чтобы снова драться, чтобы отдать Мастеру еще немного себя.

Но ему уже не требовалась помощь. На этот раз Матабер ударил огнем. Ослепительно-белое пламя с треском окутало Мастера Коннери. Высокая черная фигура сгорала и плавилась, словно воск, становясь все тоньше и тоньше, – но все равно продолжала шагать.

– Мастер!!! – закричала Амалия.

Раскаленный боевым огнем воздух тут же хлынул в горло, превращая крик в едва слышный хрип. Не было сил ни подняться, ни даже ползти. От нестерпимого жара на глаза наворачивались слезы. Хотелось закрыть лицо руками. Хотелось – но Амалия не могла. Оставалось только смотреть, как ее Мастер рассыпается в пепел. Но не останавливается. Перед тем как нанести последний удар, он все-таки на мгновение обернулся назад. На сожженном лице живыми остались только глаза, сиявшие непобедимым зеленым огнем.

– Мой Мастер… – одними губами прошептала Амалия.

Клинок в обугленной руке вспыхнул так, что стало больно глазам. Тысячеголосая Тьма заревела, брызнула во все стороны черными кляксами, заметалась по кабинету ректора, пытаясь вновь собраться воедино, но уже таяла, расползалась…

А потом рухнул потолок.

Темно. Светло. Снова темно и снова светло. Больше ничего. Иногда Амалия выныривала из густого, как кисель, небытия, но лишь для того, чтобы через несколько мгновений вновь погрузиться в него с головой. Иногда она слышала голоса – далекие и смутно знакомые, но так и не могла ни разобрать слов, ни понять, кто же там, за темнотой. Близко или далеко? Иногда она ощущала, как теплое одеяло ужасной тяжестью давит на грудь, и звала, звала на помощь. Но никто не приходил. Голоса не было. Ни слов, ни чувств, ничего. Только темно и светло. Холодно или невыносимо жарко. Наверное, это проходили дни. Сколько же их было?

А потом чувства вернулись. Все, разом. Амалия осторожно втянула носом воздух. Запахи. Много-много запахов. Дым из труб, сено из далеких конюшен. Пыль. И что-то еще. Приятное, знакомое, но будто бы давно забытое. Глаза открывать не хотелось. Так было честнее – вспомнить или хотя бы догадаться. Несколько минут Амалия просто лежала без движения под одеялом и вдыхала, вдыхала далекий аромат. Травы, цветы, свежая листва. Весна. Это весна! Сколько же времени прошло с тех пор, как…

Боль нахлынула ледяной волной. Вместе с чувствами вернулась и память. Все – полчища драугров, Дерек, превратившийся в Матабера, Кроу, медленно оседающая на пол, холодные руки Агнешки и Ливи… И Мастер Коннери, шагающий в огне навстречу гибели. Как же Амалии хотелось открыть глаза и увидеть его! Как тогда, после сумасшедшей скачки к Белой Скале, когда Мастер несколько дней не отходил от ее постели… Но его больше нет. А Амалия осталась жива только потому, что он не решился забрать всю ее Силу на щиты! И никогда она не сможет снова услышать его недовольное ворчание, никогда не сможет поблагодарить его за все, что он сделал для нее, не сможет сказать тех слов, которые должна была сказать давным-давно. Амалия почувствовала, как по ее щекам скатилась горячая слезинка. Наверное, нужно встать или хотя бы позвать кого-нибудь… Но зачем?

– Кажется, ты уже проснулась.

Этот мягкий голос Амалия бы узнала из тысячи – хоть она уже и не ожидала услышать его снова.

– Вы здесь, ректор…

Дневной свет больно резанул отвыкшие глаза, а собственный слабый шепот загремел в ушах Амалии громче колокола. Но надо было возвращаться – обратно в мир живых. Она уже и так пропустила слишком много. И если кто-то и мог дать ей все ответы, то только сам Элвин Торвальдсен.

Точно такой же, каким она его запомнила. Безукоризненный черный камзол с серебром. Руки, покоящиеся на коленях. Одна обычная, человеческая, другая – блестящий металл. Аккуратные седые волосы и пронзительно-голубые глаза. Разве что крохотных морщинок на лице стало чуть больше. Где же ректор был все эти долгие месяцы, когда Академия так в нем нуждалась? И что ему пришлось пережить?

– Я снова здесь, – кивнул Торвальдсен. – Там, где и должен был быть уже давно. Моя самонадеянность дорого обошлась вам всем. Я слишком далеко забрался, охотясь на Тьму, которая все это время скрывалась в Академии.

– Стоит ли винить себя, ректор? – Амалия вздохнула. – Я и представить себе не могу, насколько могущественен Матабер. Он может быть везде.

– Увы, это так. – Торвальдсен опустил голову. – Было так. На этот раз все закончилось. Зло уничтожено – но какой ценой!

– Кто… кто погиб? – Амалия поднялась с подушек. – Ливи, Агнешка – они живы?

– С ними все хорошо, – ответил Торвальдсен. – Ты все узнаешь, девочка. Но пока что отдыхай. Ты слишком слаба, тебе стоит…

– Я в порядке! – Амалия рывком села на кровати. Перед глазами сразу же поплыли цветные круги, ослабевшее от долгой болезни тело отказывалось слушаться, но упрямство побеждало. – Скажите мне, ректор, прошу вас!

– Ты так похожа на своего Мастера. – Торвальдсен улыбнулся. – Настоящий темный маг куда прочнее обычного человека. Есть ли способ заставить тебя поесть и поспать хотя бы еще немного?

– Рассказать мне все. – Амалия бесцеремонно вцепилась в металлическую руку ректора и сбросила ноги на пол. – Прямо сейчас.

– Упрямая девчонка, – проворчал Торвальдсен, и все же одобрения в его голосе было куда больше, чем недовольства. – Сможешь идти?

Вместо ответа Амалия потянулась за башмаками. Сколько же они ее дожидались? Впрочем, какая разница? Надо идти. Надо, даже если сил едва хватает на то, чтобы сползти с кровати. Дар Амалии медленно разгорался внутри, по капле вливая жизнь в одеревеневшие от долгого лежания мышцы. Потом тело отомстит, и за вернувшуюся подвижность придется расплачиваться сумасшедшим аппетитом и болью в ногах, но сейчас это неважно. Там, за тяжелой дверью больничного крыла, еще оставались ответы, и Амалия любой ценой собиралась их получить.

– Ступай осторожнее. – Торвальдсен аккуратно взял ее под локоть. – И надень хотя бы плащ.

Вниз, по бесконечно длинной лестнице, на улицу. Через уже почти позабытые улочки замка Ринвуд. То ли для того, чтобы подготовить Амалию к новым потерям, то ли чтобы просто скрасить невыносимо тяжелый путь, ректор рассказывал. Обо всем – о Матабере, об Осенней Войне, о том, как трое магов, чьи имена не сохранила история, остановили Тьму в смертельной схватке под Виенной полтора века назад. О том, как Тьма вернулась. О том, что больше этого никогда не случится. О том, что в Дозорной Башне Академии теперь сияет новый Кристалл, еще сильнее предыдущего. Амалия почти не слушала. Самого главного Торвальдсен все равно не рассказал бы – ей придется увидеть своими глазами. И если на то будет воля Всеотца, она справится. Если не ради себя самой, то ради Мастера Коннери.