предъявила им свои снимки, ей захотелось рассмеяться.

А мисс Купер и впрямь рассмеялась.

– И ведь это всегда самые тихие!

Клара взяла в руки фотографию, лежавшую на самом верху аккуратной стопки. Фотография была темноватой и несколько расплывчатой, но на ней, безусловно, был мистер Брауни, который, хищно высунув язык, прильнул к шее Морин. Прямо горилла, восторженно лижущая своего кипера.

Ей бы следовало давно все понять. Но лишь теперь она увидела то, что и так было совершенно очевидно: Мартин Брауни просто служил прикрытием. И ей, Кларе, нужно что-то срочно предпринять.

– Воспользуйтесь этим, – сказала ей мисс Бриджес, словно внезапно охрипнув от волнения. – Не позволяйте этому мерзавцу уйти от наказания.

– Но Морин нас убьет…

– Если этого не сделаете вы, это сделаю я, – твердо пообещала мисс Купер.

– Нет, я это сделаю! – заверила их Клара. И вдруг вспомнила, как Билли и Барри кричали после того победного матча, от восторга катаясь по земле: «Они обманщики, они грязно играли, только мы их перехитрили: мы сыграли еще грязнее!»

Глава пятьдесят первая

Следующее утро принесло с собой первые настоящие признаки наступающего лета. Солнце заливало кухню золотистым, как сироп, светом. Дети были в прекрасном настроении. Настроение улучшилось даже у Стеллы, которая болталась поблизости, надеясь на угощение. Рита подхватила кошку на руки и зарылась в нее носом. Пег так и подскакивала от восторга. «Главное, не сомневайся, – твердила себе Клара, – ты справишься».

Дети уже собрались уходить в школу, когда Ивлин тронула Клару за плечо. Клара резко обернулась и встретилась с каким-то очень серьезным взглядом девочки.

– Мисс Ньютон, по-моему, я готова.

– Вот и хорошо, через пять минут мы…

– Я не об этом… Я готова переехать к маме.

Это казалось невозможным, но царивший вокруг шум вдруг стих. Больше не было слышно ни пения птиц, ни стука копыт по мостовой, ни шума проезжающих автомобилей, ни звонков велосипеда молочника, объезжавшего дома.

Итак, Ивлин сама пришла к этому решению. И более чем вовремя. И у матери, то есть мисс Смит, ей будет хорошо. И нет ни малейших причин думать иначе.

– Вы ей скажете, мисс Ньютон?

– С огромным удовольствием, Ивлин! И как бы то ни было, а ты, моя дорогая, приняла, по-моему, самое правильное решение.

Ивлин помолчала, потом нерешительно спросила:

– Как вы думаете, она обрадуется? – Клара рассмеялась и сказала, что, конечно же, обрадуется, а Ивлин должна знать, что ее мама все на свете готова для нее сделать. И почти сразу эту мысль в душе Клары заслонила другая – что потребность в материнской душевной поддержке никогда и никуда не исчезает.

Чего бы сама она сейчас ни отдала ради того, чтобы еще хоть минутку провести со своей матерью!

Клара ласково погладила девочку по руке. С тех пор, как Ивлин помогла Аните во время родов, Клара стала относиться к ней с особым уважением. Ивлин, как оказалось, обладает многими умениями и потенциальными возможностями, просто Клара сперва их не разглядела.

– Вот увидишь, Ивлин, твоя мама будет просто вне себя от радости! – повторила она.

Девочка кивнула и, судорожно вздохнув, сказала:

– Я просто на всякий случай спросила.

Не ко времени было особо собой гордиться, но Клара гордилась. Она все сделала по-своему и доказала, что была права. Значит, для некоторых детей сказка все-таки и впрямь кончается хорошо.

А теперь надо сделать так, чтобы и остальные тоже по справедливости получили свою долю счастья.

* * *

Кабинет мистера Брауни даже сравнить нельзя было с кабинетом мисс Купер, таким он был просторным и светлым, полным воздуха благодаря широким окнам со скользящими рамами, а за окнами виднелся залитый солнечным светом двор. Центральное место занимал роскошный письменный стол красного дерева. На стенах висели картины – на одной «портреты лошадей» (наверняка творения сэра Альфреда, догадалась Клара), на другой сельские пейзажи. Она припомнила, что Джулиан как-то говорил: мол, мистер Брауни любит коллекционировать «всякие хорошенькие вещицы».

В кабинете также имелись шкафы для хранения документов и картотеки; Морин, должно быть, открывала дверцы и выдвигала ящики шкафов только под присмотром этого распутника.

На углу стола рядом с темно-зеленым чернильным прибором и бутылочкой с чернилами стояли фотографии – жена мистера Брауни, женщина с суровым взглядом и скорбно опущенными уголками рта, и он сам с детьми, дочкой и сыном Мартином. Забавно, подумала Клара: он пользуется фотографиями, чтобы перед всеми выглядеть человеком семейным и положительным, а мы воспользуемся фотографиями, чтобы показать всем его истинное лицо, в корне отличное от созданного им самим образа.

Клара немного нервничала, но настроена была решительно. С Морин она пока говорить не стала; ей хотелось сперва поточнее определить, с чем именно к ней обращаться и в какой форме.

Она хорошо помнила то время, когда жила в школе-интернате. Ее подруги на уик-энд разъезжались по домам. Но ее их отъезд задевал не слишком – одна учительница одолжила Кларе свою пишущую машинку, вторая попросила немного помочь ей по дому. Клара старалась все время быть занятой, и время летело незаметно. Куда больнее было, когда соученицы возвращались из дома, разрумянившиеся, усталые, с полными банками фруктовых кексов, с бесконечными рассказами о походах по магазинам и в кино. Именно тогда у Клары и появлялась горькая мысль: я не такая, как они. Именно в эти минуты она бывала наиболее уязвимой – и не дай бог, чтобы поблизости нашелся такой вот мистер Брауни!

– Даже представить себе не могу, что привело вас сюда, – начал мистер Брауни. – Вряд ли вы собрались составить завещание…

– Нет, я здесь по поводу предполагаемой покупки вами Грейнджа, – спокойно сказала Клара. Она не допустит, чтобы этот тип сбил ее с толку! В окно ей было видно, как на той стороне улицы возле цветочного магазина миссис Гаррард остановился грузовик, доставивший свежую партию цветов. Она услышала, как миссис Гаррард воскликнула: «Нет ничего лучше герани!»

– Да, я подумывал о такой возможности.

– Ну, так мы его вам не продадим!

Он помолчал. Клара думала, что он расхохочется в ответ, но смеяться он не стал – должно быть, предположила она, из чрезмерной осторожности.

– Но это ведь все-таки не вам решать, верно? – До чего же гнусная улыбка! И что только Морин в нем нашла?

– Да, разумеется, – согласилась Клара, – это решать вам.

И она веером рассыпала по столу фотографии. Все вместе они, надо сказать, производили сильное впечатление. Можно было подумать, что это серия рекламных открыток к фильму о любви – если, конечно, не знать, каков реальный сюжет, ведь на самом деле эта мерзкая история тянула скорее на фильм ужасов.

– Возможно, вы найдете эти снимки довольно интересными.

Неужели тут годится слово «интересный»? Самой Кларе они казались отвратительными, даже отталкивающими. Брауни, все еще сохраняя насмешливое выражение лица, надел очки и стал внимательно рассматривать фотографии. Он изучал