договора между социальными слоями, а не за счастливую жизнь для конкретных людей… У него была масса теорий насчет того, как именно следует жить другим людям, но вмешиваться в их жизнь и расходовать себя он не хотел. И для этого всегда находилась какая-нибудь отговорка.

– Я вовсе не бессердечный, Клара, – наконец сказал он после тяжкого раздумья, – хотя вам, возможно, кажется, что у меня попросту нет сердца…

– Мне ничего не кажется, и я знаю…

– И я отнюдь не бесчувственный, мне просто никого не хотелось бы вводить в заблуждение.

– Да я ничего такого и не думаю, – сказала она и подумала: наверное, точно так же, как я сейчас, чувствуют себя его студенты, когда в мрачном молчании ожидают, какие же оценки он наконец им выставит.

– А Совет сможет несколько ускорить этот процесс? – спросил Виктор. Потом сорвал маргаритку и, прищурившись, стал ее разглядывать.

В душе Клары неожиданно вспыхнула надежда. Неужели он все-таки серьезно отнесся к ее предложению?

– Я думаю, да. Официальные документы, правда, будут оформлены не сразу – будет считаться, что Алекс просто время от времени бывает у вас в гостях, – но много времени оформление не займет, если вы с Элайзой сразу выразите согласие.

– Но, Клара, ведь если узнает его отец, он станет выслеживать мальчика и доберется до нас, или я не прав?

– Вы правы, потому-то мы и хотим для начала скрыть, куда именно переехал Алекс. Ведь этот тип, его отец, вряд ли… В общем, мне кажется, у него нет ни денег, ни желания, чтобы действовать как-то уж очень активно.

Совсем недалеко от них на реке, тихой и ласковой, одуревшие от зубрежки студенты плавали на плоскодонке, отталкиваясь шестом. Это было очень красиво и абсолютно лишено привязки к конкретной эпохе. Это могло бы происходить и в 1849 году, и 2000-м, думала Клара. Вряд ли подобный способ передвижения можно было счесть достаточно быстрым, но порой эстетика куда важнее скорости. И выбор долгого кружного пути тоже иногда оказывается самым эффективным.

– А вы подумали, как защищаться, если отец действительно явится к нам за Алексом?

– Примерно – но в этом вам придется на нас положиться. И вообще, чем меньше людей будут знать об этом, тем лучше.

И тут Клара снова вспомнила об Айворе. Айвора ведь тоже придется исключить из числа осведомленных; и дети тоже ничего знать не должны – ведь они могут случайно проговориться учителю или друзьям. В общем, как бы неловко Клара ни чувствовала себя перед своими воспитанниками, лучше все же постараться сохранить тайну.

– Во время войны, – сказал Виктор, – мне пришлось вытаскивать из оккупированной Франции одного из наших, летчика, который там скрывался. И там же скрывался один еврейский мальчик – он был болен, очень болен, но им так и не удалось раздобыть для него никаких лекарств, у них и еды-то было маловато. Однако мы получили строжайший приказ: спасать только нашего летчика. «Не создавайте лишних неприятностей, – сказали мне. Конечно же, я этот приказ проигнорировал. Мне очень хотелось забрать оттуда и мальчика, но наш летчик был тяжело ранен и не мог идти, а нести обоих мне было не под силу, да и сам мальчик уходить не хотел. Вот так все и получилось. Я так и не знаю, выжил ли тот мальчик. Мне очень хотелось бы думать, что выжил, но в глубине души я понимаю: вряд ли ему это удалось… – Рассказывая об этом, Виктор так низко опустил голову, что почти касался ею колен. – А я тогда не сумел ему помочь. И всегда буду жалеть об этом.

Клара просто не знала, что сказать. Бедный Виктор! С каким ужасным грузом на душе приходится жить людям! Какие страшные воспоминания носят они в себе! И ведь снаружи ничего не заметно. У нее защемило сердце. Она ласково погладила Виктора по руке и прошептала: «Какой все-таки ужас – эта война», а он поднял голову – ей показалось, что черты его лица стали за эти несколько минут еще более резкими, – печально на нее посмотрел и молча кивнул. Еще некоторое время оба молчали. Первым заговорил Виктор:

– Но мне, разумеется, сперва придется спросить Бернарда, согласен ли он.

– Разумеется! – кивнула Клара. Неужели он все-таки согласится? Она была страшно взволнована. Неужели он хочет сказать «да»?

Студенты то и дело поглядывали на них, но Кларе было все равно. Голова у нее кружилась от счастья, как от вина. Она сейчас запросто могла бы расцеловать Виктора.

А на реке прямо перед ними разыгралась смешная сценка: какой-то парень, толкавший шестом плоскодонку, вероятно, начинающий, слишком сильно воткнул шест в дно и застрял, так что плоскодонка поплыла дальше без него, а он повис на шесте, уцепившись за него, словно коала из любимой энциклопедии Алекса. Выглядело все это, как замедленная съемка. Парень немного повисел на шесте, а потом шлепнулся в реку под аплодисменты и хохот товарищей, но быстро встал, улыбаясь и как бы заново проживая эти несколько мгновений. Выглядел он нелепо, мокрые волосы облепили голову; у Клары даже закралось подозрение, что все это было подстроено нарочно. Впрочем, даже если и так, произведенный эффект это ничуть не уменьшило.

– И Элайзу тоже нужно спросить…

– Ну конечно!

Клара легко могла себе представить эту Элайзу, добрую милую женщину, так ужасно обездоленную войной. Сделается ли теперь ее жизнь лучше или хуже? Кларе очень хотелось верить, что лучше – ведь Алекс неотразим. И ей на мгновение вновь вспомнилась ее дорогая любимая Джуди, увы, покойная, ее самая лучшая, самая близкая подруга, которая так мечтала усыновить Алекса. Если бы тогда это оказалось возможно, все, должно быть, закончилось бы совершенно иначе.

А Виктор вдруг широко улыбнулся, и это подействовало на Клару неожиданно освежающе, словно прыжок в воду в жаркий день.

– Я думаю, – сказал он, – мы оба прекрасно знаем, что они скажут…

Глава сорок девятая

Супруги Вудворд чем-то напоминали Кларе Льюисов – тех людей, что в прошлом году удочерили маленькую Терри. Эти были чуть старше и сильней потрепаны жизнью, но такие же замечательно терпеливые. Из документов она узнала, что они тоже потеряли ребенка, а таким людям ничего особо объяснять и не требуется.

Клара позвала Риту в гостиную, где уже ждали Вудворды, но девочка упрямо заявила, что пойдет в садовый сарай.

– Так и мы можем туда прийти, – предложила Клара, но Рита умчалась, бросив: «Не сегодня».

Клара нагнала ее уже на кухне, обняла и шепотом спросила:

– В чем дело?

Но Рита, глянув на нее с недоверием, высвободилась из ее объятий и заявила:

– Я ни за что с ними жить не собираюсь!

Клара затянула было отрепетированные заранее увещевания: «Твоя мама хотела бы…», но Рита сразу же ее прервала:

– У меня скоро