Лицо Юнгена было совсем близко. Я в ужасе зажмурилась и…

…Мне на нос легла снежинка.

Я распахнула глаза.

С невидимого в полутьме свода пещеры падал искрящийся снег. Легкие снежинки вперемешку с хлопьями падали на мои обнаженные плечи и руки, устилали пол, таяли на ресницах. Еще миг, и ботинки Риана захрустели по снегу.

— В Фосбридже не бывает зимы, а в столице она совсем короткая, — задумчиво произнес он. — Марианна, помнишь, как мы лупили друг друга снежками? Ксандрис, я слышал, ты был выходцем с севера: каково это было, учиться стихийной магии с замерзшими ладонями? Эрхарт, помнишь, мы напились и наколдовали снегопад в бокале, а потом едва отбились от восторженных поклонниц? Ну, ты отбился. Я-то даже пробовать не стал.

— Что ты делаешь? — огрызнулся Юнген.

— Ну я же к твоему щиту даже подойти не могу, чтобы начистить тебе рожу, верно? — невозмутимо отозвался Риан. — А вот стражи алтаря и призраки древних магов могут, и зря ты ими пренебрег.

Его голос сделался ниже, серьезнее.

— Джен, — тихо сказал он. — Позови их. Я знаю, ты можешь.

Я глубоко вздохнула, отдавая разум на волю ветру, посылая мысль в полет, как снежинку. Мое тело давно мне не принадлежало: я давно перестала думать о том, что испытываю, и о горячечных фантазиях, что все-таки просачивались в голову из распаленного страстью тела. Лишь мелькнула ехидная мысль, что Риану придется очень постараться в первую брачную ночь, чтобы это все превзойти.

Впрочем, я верила, что он справится.

— Ксандрис, — шевельнулись мои губы. — Марианна. Все вы. Помогите мне. Пожалуйста.

Я мысленно потянулась к Риану. Он стоял слишком далеко, чтобы наша магия слилась по-настоящему, но я чувствовала его и знала, что стражи чувствовали нас двоих. Нашу связь, нашу любовь, резонанс между нами.

Нас. И нашу волю к победе.

В первый миг ничего не произошло. А потом вокруг нас с Юнгеном закружились молнии. Одна, другая, третья — я потеряла счет в бесконечном голубом блеске. Смуглое лицо Юнгена побелело, и я тут же поняла почему: молнии пронзали щит вокруг нас двоих, заставляя его истончаться.

Мы побеждали.

— Пресветлая, — услышала я шепот Юнгена. — Дай мне сил.

Волна божественной силы, идущей ко мне из алтаря, стихла, и я вдруг ощутила, как она переливается в самого Юнгена, наполняя его, питая, укрепляя его тело и его силы.

И на его лице загорается мрачная свирепая решимость.

— Хватит, — произнес он мне в губы. — Пресветлой нужна твоя страсть, и она получит ее. Я заставлю тебя захотеть. «Нет», — хотела было сказать я.

Но не успела: он впился в мои губы, и мир закружился перед глазами.

Я потеряла контроль лишь на миг. На один-единственный миг, когда Юнген провел пальцами по моей татуировке, рисуя одному ему известные линии. Я перестала соображать, забыла о Риане, о грозящей опасности — обо всем. Магия Пресветлой на секунду швырнула меня за грань. Туда, где сбывались ее страсти и ее желания.

Я с усилием дернула головой, вырываясь. В ушах звенело, словно я только что всплыла с большой глубины. А еще мне было очень страшно. Все мои чувства кричали, что только что из-за моей секундной слабости свершилось неотвратимое.

И когда из алтаря вверх хлынул столб света, разрывая щит между мной и Юнгеном, я поняла, что была права.

Нас расшвыряло по разные стороны от алтаря. Смазанная фигура тут же метнулась ко мне, и сильные руки прижали меня к себе.

— Риан, — выдохнула я. — Кажется, мне срочно нужна… одежда.

— Выберемся, свожу тебя в модный магазин. — Он поднял меня на ноги. — Джен, алтарь. Мы должны запечатать алтарь. Сейчас.

Я обернулась и впервые взглянула ему в лицо.

Оно было серьезным и печальным.

— Кажется, — прошептала я одними губами, — до модного магазина мы не дойдем.

Риан покачал головой:

— Нет. Смотри.

Он развернул меня к алтарю, и у меня подкосились ноги.

Юнген стоял перед алтарем на коленях, простирая руки к призрачной фигуре, сотканной из чистого золота.

Пресветлая. Она выглядела точно так же, как женщина, которую я видела во сне. Не сама она — дух, призрак, отражение. Но ее образ уже был здесь.

И нам оставалось только одно.

— Как Ксандрис, — одними губами прошептала я. — Мы коснемся алтаря и отдадим всю магию, чтобы заново его запечатать. Дух Пресветлой вновь уйдет из этого мира… но погибнем мы оба. Станем стражами.

— Мне очень жаль, Джен.

— Я люблю тебя, — прошептала я.

Риан сжал мою руку.

— Я тоже тебя очень люблю.

Наши взгляды вновь встретились. Пальцы сплелись, и тело охватила легкость, словно я ждала этой минуты всегда.

Мы бросились к алтарю одновременно. Ни Риан, ни я не колебались: моя левая рука легла на алтарь, правая сжала его руку, и вихри голубых молний взлетели вверх, обхватывая наши тела. Молнии кружились все быстрее, и призрачное сияние наполнило зал, на глазах превращаясь в полупрозрачные фигуры.

Я обвела взглядом пещеру. На нас смотрели незнакомые лица. Маги, мужчины и женщины: я узнала Эрхарта, узнала Люция. Невысокий маг с печальным лицом вдруг улыбнулся мне, и я поняла, что вижу облик своего далекого предка.

Неважно, кем именно был каждый из них: их не было здесь на самом деле. Но духи алтаря были на нашей стороне, и это значило, что мы могли бороться. И победить.

А потом вперед шагнул призрак его величества. Шагнул и встал напротив богини, положив руку на меч.

— Убирайся с моей земли, — отчетливо произнес он. — Тебе здесь не место!

Юнген медленно встал от алтаря. Протянул руку, вновь налившуюся белым сиянием, — и впечатал ладонь в грудь королю.

Призрак его величества разлетелся голубыми искрами.

Я тихо застонала. Я думала, что призраки нам помогут… но, похоже, справляться все равно нужно было нам. Нам самим.

Юнген повернулся к нам. Медлить было нельзя.

Мы жили здесь, и это был наш мир.

И мы защитим его.

— Пора, — шепнул Риан.

Я сжала его руку крепче. Открылась алтарю целиком.

И захлебнулась, когда в меня хлынула магия.

Моя магия, запечатанная два года назад. Она вернулась, вся, целиком. Незримый огонь, взлетающий к небу. Фонтаны искрящегося ветра и бесконечной радуги. Невозможная океанская глубина и звезды.

Я так ждала этого. Так мечтала.

Сейчас, перед самым концом, моя магия наконец-то была со мной. Я ощутила невозможное, невероятное облегчение. Я, Дженис Флэйтри, снова была настоящим магом — в ту самую минуту, когда магия была нужна мне больше жизни.