Вот счастье-то.

— Великая жертва, — подобострастно произнес Риан. — Мужчина должен быть истинно велик и могуч, дабы отказаться от такой радости. Но, конечно, для такой жертвы с его стороны дева должна быть невинна, правда?

— Разумеется, — холодно произнес Юнген. — Она должна принести свое целомудрие в супружество, иначе сделается лишь одной из наложниц.

Повезло-то как. Может, и не стоило ее хранить, эту невинность, а? Из наложниц сбежать явно проще, чем будучи истинной парой.

— А может, все-таки гарем, а? — робко осведомилась я. — Ну вы сами подумайте: любовницы, наложницы, одалиски, роскошные юные красавицы — а тут я. Моложе я делаться не буду, красивее — тоже не очень. Ну зачем я вам, а?

Юнген усмехнулся:

— Не пытайся меня искушать. Тебе не избежать моих объятий. Твоя судьба и счастье — править рядом со мной и родить сына, который завладеет миром.

— А если у меня немного другие планы на судьбу и счастье?

— Хозяин — сильный и властный мужчина, — подсказал Риан. — Властный. Сильный. И он за тебя уже все решил, так что можешь не забивать голову всякими глупостями. В конце концов, у тебя будет полно развлечений. Массовые казни еретиков, оргии в честь возвращения Пресветлой… ах, черт, на оргии тебя не позовут. Какая жалость.

— Я доказал тебе свою силу, превратив твоего мага в покорного раба, — проронил Юнген. — Он недостоин тебя, раз не нашел воли за тебя вступиться. Совсем скоро он будет стоять истуканом у алтаря, когда я буду брать тебя в жены, и окончательно сделается тебе отвратителен.

Я круглыми глазами посмотрела на него. Он заставит Риана наблюдать? Серьезно? Может, еще и Пресветлую позовет свечку держать?

…А ведь позовет, с него станется. Собственно, в этом весь смысл церемонии.

Я мрачно покосилась на Юнгена. Надеюсь, у алтаря Риан превратит мою истинную пару в опилки, и все наши мытарства закончатся.

Вот только что-то мне подсказывало, что так просто все не разрешится.

— А потом я освобожу Пресветлую и захвачу вашу столицу, — заключил Юнген, — и убью твоего герцога Критта в бою. Или же его голова покатится с эшафота, если он будет настолько слаб. И все это время ты будешь помнить мои ласки и грезить о них.

— Угу, — буркнула я. — В кошмарах.

— Лжешь, — с удовлетворением заметил Юнген. — Ты уже хочешь меня. Еще совсем немного, и ты сдашься, а наша близость на алтаре изменит тебя навечно.

— И вы станете истиннейшей из пар! — воодушевленно вставил Риан. — Ведь какое счастье, а? Есть всякие ужасные и отвратительные ложные пары, не говоря уже об обычных любящих друг друга парах, которых вообще никто на это дело не благословлял. Запретить этот гнуснейший разврат просто необходимо!

Я поперхнулась.

— Я, например, — голос Риана стал вкрадчивым, робким, — ни на что так не надеюсь, как получить от жрецов Пресветлой благословение на истинный брак со скромной и покорной девушкой, которая, гм, покорится такому властному и сильному мне. Ну покорится ведь?

— Прекрати, — уголком губ шепнула я.

— Какую-нибудь девицу редкой добродетели и благородства, — мечтательно сказал Риан. — Сильвию Рейстерс, например. Я слышал, никто еще не боролся за ее руку, а зря. Кое-кому по скромности и покорности она дала бы сто очков вперед.

Я очень пожалела, что не могла приказать лошади брыкнуть в его сторону копытом.

— Хозяин, большей милости я от вас не прошу, — проникновенно завершил Риан. — А вы, уверен, будете очень счастливы с ее высочеством. Да она и сама рада этому грядущему счастью где-то глубоко внутри. Просто она очень стесняется, боясь признаться самой себе в необоримой тяге к властным и сильным мужчинам, и поэтому тщательно это скрывает.

Он бросил на меня укоризненный взгляд. Я еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться.

— Ты мне надоел, — уронил Юнген. — Впрочем, ведь где-то там, под маской шута кричишь от боли истинный ты, верно? Тот маг, у которого я отобрал его суженую?

Риан молчал. Мы въехали в полутьму ущелья, и я не видела его лица.

— Говори, — повелел Юнген. — Говори правду. Я разрешаю тебе.

Риан опустил взгляд:

— Я чувствую себя… беспомощным, мой повелитель.

Губы Юнгена исказила торжествующая улыбка:

— Так. И почему же?

— Потому что… — Риан помедлил. — Мой друг Гай, прочитав надписи на алтаре, сделанные древним языком, поведал мне историю, как боги были запечатаны.

В глазах Юнгена мелькнул жгучий интерес.

— Надписи? — резко сказал он. — Рассказывай!

— Рассказывать, в общем-то, и нечего, — вздохнул Риан. — Великий и благородный маг Ксандрис обратил магию богов против них самих, подсунув им алтари, разжигающие любовную страсть. Хм, словно существует еще какая-то страсть.

Какого черта он делает? Зачем дает Юнгену ценные сведения об алтарях?

— Страсть к ужасно рискованным и непонятным авантюрам, — с нажимом подсказала я. — Тебе это понятие должно быть знакомо.

Риан лишь отмахнулся:

— Не мешай, я рассказываю. Ксандрису пришлось пожертвовать своей жизнью и магией, чтобы запечатать алтари навечно, и маги, которые были с ним, погибли тоже. Все они сделались стражами алтаря, и их магия стала печатью, что держит богов вдали от этого мира. Естественно, сами маги давно мертвы: алтарь хранит лишь воспоминание о них, лишь их силу. И мне грустно, что во мне нет решимости последовать их примеру.

Ох, черт…

Риан говорил эти слова для меня. Говорил, что мы должны пожертвовать жизнью, чтобы запечатать алтарь снова, если Пресветлая вдруг вырвется на волю. Умереть, отдав свою жизнь и магию.

Юнген засмеялся:

— Похоже, этот Ксандрис был грозным противником по сравнению с тобой, маг. Потому что он пожертвовал жизнью, а ты можешь лишь лить слезы. Твоя женщина станет моей, а все усилия твоих предков, направленные на то, чтобы сковать Пресветлую, обратятся в пыль.

Мне сделалось очень не по себе. Риан шутил, но подлинный смысл его слов был коротким и печальным.

Нам грозила смерть.

Справа на горизонте показался замок. Юнген поднял руку, и по его команде мы повернули влево.

— Замок будем брать в другой раз, повелитель? — поинтересовался Риан.

— Замок выстроили в стороне, — бросил Юнген. — А алтарь за много сотен лет опустился под землю. По словам моего проводника, он стоит на берегу подземной реки. Нам предстоит холодная ночь. Он усмехнулся, бросив взгляд на меня:

— Но я сумею тебя согреть.

«Никогда», — твердо подумала я.

Кажется, это отразилось в моем взгляде. Но Юнген лишь пробежал по моей фигуре уверенным взглядом, на миг задержавшись на голом колене, показавшемся из-под плаща, и кивнул.