— Я избранник Пресветлой, и ты — моя истинная пара. Мы внутри щита, что даровала она. Ты не сможешь даже меня оцарапать.

Он наклонился к моей щеке, вдыхая мой запах. Я резко наступила ему на ногу, но он, похоже, даже не заметил. — Впрочем, — прошептал он мне в ухо, — я хочу, чтобы ты царапалась. Я хочу, чтобы ты разделась. Сама. Для меня.

Угу. Еще и спинку потру.

Просто чтобы проверить, удастся ли мне хоть искра магии, я щелкнула пальцами. Небольшой веер капель пролился на землю.

Юнген язвительно улыбнулся:

— Пробуй, если не терпится. Навредить мне ты все равно не сумеешь.

Он коснулся моего подбородка:

— И не захочешь.

Я долго смотрела на него. Удастся ли мне выполнить то, что я задумала?

«Желание рождается в голове».

— Ты ждешь, что я подчинюсь твоей воле и сольюсь с тобой в страсти на алтаре, чтобы вернуть Пресветлую, — произнесли мои губы. — Верно?

— Верно.

— И если я не откликнусь на твою страсть, у тебя ничего не получится.

Юнген усмехнулся, поглаживая мой подбородок так, что сладостная истома пронзила все тело.

— О, ты откликнешься. Ты уже откликаешься.

Он жадно глядел на мое тело под тонкой сорочкой. Так, словно вот-вот готов был ее сорвать.

«Пусть попробует», — хмыкнул внутренний голос.

Я шикнула на него. Тихо. Это мой бой.

— Что ж, — ровным голосом произнесла я. — Я сделаю все, чтобы тебе помешать. Я даже стану стражем алтаря, если это будет необходимо.

Юнген засмеялся:

— Лжешь. Ты — и пожертвуешь жизнью? Ты никогда этого не сделаешь, изнеженная принцесса.

Его пальцы спустились к моему уху, провели по горлу. Я вздрогнула.

— Ты боишься, правда? Боишься, что восторжествует моя воля, а не твоя? Боишься принадлежать мне?

Я медленно высвободила пальцы из его руки. Теперь, когда мы стояли у алтаря и бежать мне было некуда, Юнген мне это позволил.

— Я просто этого не хочу. И не сдамся. Тебе нужна моя страсть? Ты ее не получишь.

В руке Юнгена блеснула игла. Короткий укол, и на кончике моего пальца показалось кровь. Он удовлетворенно кивнул и припечатал мой окровавленный палец к алтарю.

— Это лишь начало, — пообещал он. — Скоро ты подаришь мне совсем другую кровь.

— Нет, — покачала головой я. — Не подарю. Не по своей воле.

Я сделала шаг назад и оперлась об алтарь ладонями. Белоснежный камень нагрелся, узнавая меня, и я с облегчением выдохнула, когда знакомые голубые молнии закружились у основания алтаря. Алтарь признал меня, и сейчас я могу сделать все. К примеру, обрушить свод пещеры там, где стоит Юнген, и…

Юнген ощерился, нависая надо мной. И одновременно снизу хлынула огромная неведомая мощь, разом вдавливая меня в камень. Мощь, перед которой все мои умения были столь же бесполезны, как одна-единственная мухобойка против флота южан.

Воля Пресветлой.

Богиня откликнулась на призыв своего избранника.

— Ты чувствуешь ее, правда? — прошептал Юнген мне на ухо. — Чувствуешь, как она идет, чтобы связать нас? А мы прокладываем ей путь. Вместе.

Татуировка на запястье кольнула кожу, и я ощутила, как по груди и животу распространяется знакомый жар. Желание стать открытой и беззащитной для этого мужчины, оставить все страхи и сомнения, отдаться ему, довериться…

А алтарь только поддержит это желание. Ведь он был создан именно для безудержной страсти, и Юнген прекрасно об этом знал.

Что ж, план обрушить на Юнгена несколько тонн скальной породы провалился. Дать ему по голове тоже не выйдет: он слишком силен.

Время для запасного плана. Моей последней защиты.

Я повернула руки ладонями вверх. Прикрыла глаза. И направила в воздух свою магию.

Судя по резкому вздоху Юнгена, мне это удалось.

Я открыла глаза и улыбнулась.

Вокруг нас по всей пещере плыли лепестки яблоневого цвета. Из ниоткуда светила луна, в моем воображении пахло ночным садом, но яблоневые лепестки были настоящими, сотканными из прозрачного бледного пламени.

Из памяти о Риане. Из мыслей о нем. Из любви.

Я все еще чувствовала обжигающую страсть и сильное, почти необоримое желание отдаться этой страсти здесь, сейчас…

…Но в моем разуме оставались лишь мысли о Риане. И ни одному заклятью Пресветлой через них было не пробраться.

Юнген мог пробовать делать с моим телом что угодно, но это не имело никакого значения: истинной страсти Пресветлая не получит. А бессмысленным насилием она лишь зря потратит неповторимый драгоценный цветок моей невинности, правда?

В моих силах отказаться от навязанной страсти. Всегда. Юнген презрительно усмехнулся, глядя в мои глаза, но в его усмешке не было триумфа. В ней была растерянность.

— Татуировки, — произнесла я. — Истинная пара делится своей страстью, передавая ее друг другу, правда? Но что, если у одного из пары страсть отсутствует начисто? Что передастся тебе, Юнген? Только мое безразличие.

— Как, — хрипло спросил он, — ты это делаешь? У тебя не получалось раньше.

Наверное, нужно было сказать что-то высокопарное. Но тело по-прежнему горело огнем, страсть приближалась к пику, и я едва удерживала водопад яблоневых лепестков, мою единственную опору.

Меня не хватило бы ни на выдумку, ни на ложь.

Но молчать я тоже не могла.

— Я… просто призвала свою любовь, чтобы себя защитить, — промолвила я. — Прозвучало ужасно, правда?

— Отвратительно.

Первым моим позывом было возмутиться. Вторым — расхохотаться. Третьим — с облегчением упасть в обморок.

Риан был жив.

Я не видела его: сейчас лицо Юнгена в обрамлении голубых молний загораживало от меня весь мир. Но я слышала его голос.

Самый лучший звук на свете.

— Тебе, дражайшая супруга, вообще сейчас не должно быть дела до какой-то там любви, — продолжал голос Риана. — Особенно ко мне. Когда весь мир говорит тебе, что от истинной пары никуда не деться, а против благословения богини и вовсе не попрешь, его принято слушаться, знаешь ли.

— Риан, — отчетливо проговорила я. — Тебя не учили стучать?

— Гай когда-то пытался, — беззаботно отозвался Риан. — Бесполезно. Эй, господин и повелитель, ты не мог бы оставить Джен в покое? Щит не будет защищать тебя вечно, знаешь ли.

— Где мои маги? — прорычал Юнген.

— А у тебя еще оставались маги? Прости, не заметил.

Юнген с коротким ругательством надавил на мои плечи, толкая меня спиной на алтарь. Я дернулась, теряя контроль над магией, и яблоневые лепестки осыпались, тая в воздухе. Нет, пожалуйста, не надо, это моя единственная защита…