В голове тут же возник приглушенный саркастический смешокАнны, как будто все, что произойдет потом, было ей заранее известно… но смех,вопреки ожиданиям, прозвучал тише, чем обычно. Как и большинство представителейсвоего поколения, Андерсон не слишком верила в чужие авторитеты. Это началось унее в двенадцать лет, когда она еще жила в Юте. Она тогда сидела на диване вгостиной между Анной с одной стороны и матерью с другой; она жевала гамбургер исмотрела по телевизору, как далласская полиция ведет под конвоем Ли ХарвиОсвальда. Полицейских было много. Наверное, слишком много, потому что втелевизоре внезапно замелькали кадры: какой-то человек на глазах у всех этихполицейских — у всех этих авторитетных людей — убил Освальда. Да, ничего нескажешь, далласская полиция исполнила свой долг по охране Джона Ф.Кеннеди и ЛиХарви Освальда… Через два года после этих событий началась война во Вьетнаме.Потом нефтяное эмбарго, инцидент в посольстве в Тегеране… Все это никак невязалось со здравым смыслом.

Я расскажу обо всем Джиму Гарднеру. Когда он вернется. Онсможет дать мне верный совет. Он найдет выход.

Голос Анны: Отлично. Ты ждешь совета от глупца.

Он не глупец. Он только немного странный.

Да-да, человека, которого в прошлом году арестовали заучастие в демонстрации и при обыске обнаружили в кармане игрушку сорок пятогокалибра, можно назвать немного странным.

Заткнись, Анна!

Чтобы отвлечься, она занялась прополкой. Все утро онаожесточенно выпалывала сорняки, пока рубашка насквозь не пропиталась потом.

Перед обедом она решила прилечь, но так и не смогла уснуть.Странный неведомый голос стучал в висках: Иди и копай, Бобби, все прекрасно,иди и копай…

Наконец она встала, взяла в сарае кирку и лопату ирешительным шагом направилась в сторону леса. Дойдя до края поля, онаоглянулась. Питер бродил по лужайке. Он внимательно смотрел ей вслед, но несделал ни малейшей попытки догнать хозяйку.

Андерсон это не удивило.

Двадцать минут спустя она стояла перед своей находкой,рассматривая выкопанную накануне яму. Разбросанная вокруг земля былатемно-коричневой и сырой после ночного ливня.

Внезапно под ногой что-то зашуршало, подобно газете. Но этобыла не газета, это был мертвый воробей. В двадцати футах от него валяласьдохлая ворона, лапки которой комично раскинулись в стороны, как у убитой птичкииз мультфильма. Андерсон, замерев, огляделась вокруг и увидела тушки трехдругих птичек: еще одной вороны, зимородка и красногрудого дятла. Никакихследов. Только смерть. И ни одной мухи вокруг.

Взяв в руки лопату, она приблизилась к выступающему из землипредмету.

Так что же ты такое?

Она дотронулась до предмета рукой. Вибрация пробежала черезвсе ее тело и исчезла.

Странно. Андерсон совсем не слышала привычного лесного шума…ни пения птиц, ни шороха шагов животных, встревоженных приближением человека.Она принюхалась: запах торфяной почвы, сосновой хвои, коры и растений.

Голос где-то внутри нее — очень, очень глубоко внутри, —вскрикнул от ужаса.

Что-то происходит, Бобби, что-то происходит прямо СЕЙЧАС.Беги отсюда, Бобби, пожалуйста, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА…

Ее руки сжимали рукоять лопаты. Она смотрела на предмет. Да,именно таким он и изображен на ее рисунке: серый выступающий кусочек чего-тогигантского, сокрытого в земле.

Внезапно голос внутри нее оборвался, и Бобби облегченновздохнула. На нее сошло умиротворение. Мертвые животные… отсутствие пения птиц…все это мелочи, чепуха, не стоящая внимания. Сейчас она продолжит раскопки,выкопает эту штуку и тогда увидит, что же это такое. Потому что все остальное…

— Все прекрасно, — сказала себе Бобби Андерсон и приняласькопать.

В то время как Бобби Андерсон проделывала свои штучки скомпасом и размышляла о всякой всячине, Джим Гарднер занимался единственнымделом, на которое был сейчас способен. Происходило это в Бостоне натрадиционных поэтических чтениях, которые прошли вполне нормально. Двадцатьшестого июня был выходной. И именно в этот день Гарднер споткнулся, хотя то,что произошло, к несчастью, не очень соответствовало привычному значению словаспоткнулся. Это ничем не походило на ситуацию, когда спотыкаешься ногой окамень на прогулке. Это было настоящее падение, напоминающее долгий полет слестницы. С лестницы? Да он почти что скатился с лица земли!

Падение началось в его гостиничном номере. Закончиться емубыло суждено на пляже в Аркадии, штат Нью-Хэмпшир, спустя восемь дней.

Бобби хотелось продолжать раскопки (хотя она не могла невидеть, что вокруг творятся странные вещи — взять, например, катаракту еебигля). Гард, проснувшись утром двадцать шестого июня, больше всего на светехотел выпить.

Он знал, что на свете нет термина «чуть-чуть алкоголик». Тылибо закладываешь за галстук, либо нет. В последнее время он не выпивал, и этобыло хорошо, но иногда с ним случались долгие периоды запоя. Бывало, целыемесяцы. Однажды, в один из таких периодов, он попал на студенческий митинг и,прорвавшись на трибуну, сообщил ошеломленной аудитории:

— Привет, меня зовут Джим, и я алкоголик.

Но когда запой бывал преодолен, то Джим уже не чувствовалсебя алкоголиком. Он мог выпить — но ни в коем случае не напиться. Только одинкоктейль в день, и тот не ранее пяти часов вечера.

Но потом наступало утро, подобное сегодняшнему, когда ссамого момента пробуждения он мечтал выпить все спиртное в мире. Это напоминалонастоящую жажду, явление физического порядка. Хорошо, если это случалось вместе подобном Бостону, потому что здесь легко было найти себе компанию.Ничего, через три-четыре дня все пройдет.

Как обычно.

Он подождет. Он пересидит это время в своей комнате, будетсмотреть бесконечные мультфильмы по кабельному телевидению, а потом обсуждатьих с прислугой. Прошло восемь лет с тех пор, как он покинул службу в Мэнскомуниверситете и стал Свободным Художником, и с тех пор бартер в его жизниприобрел гораздо большее значение, чем деньги.

Он сочинял поэмы за еду; однажды ему привезли три мешкаотличной картошки за сонет, посвященный именинам жены фермера. Они с Боббиумирали от смеха, читая этот сонет. Прочитанный вслух, он был не хужепушкинского «Письма Татьяны».

В другой раз маленькое издательство в Западном Минотесогласилось опубликовать сборник его стихов (это случилось в 1983 году — онхорошо запомнил дату, потому что это был его последний напечатанный сборник), ив качестве задатка ему прислали полвагона дров.