Она подумала: Что-то в нем изменилось… что-то изменилось.Что именно? Она не знала. Но на мгновение, как вспышка, в голове промелькнул еесон: ядовито-зеленые огни и зубы, без всякой боли выпадающие из десен.

Потом видение улетучилось, и она направилась к месту своейнаходки. Мокрая трава неприятно чавкала у нее под ногами.

В три часа дня, когда она в полудремотном состоянии рылаземлю, ее вернул к действительности все тот же Питер.

Питер выл.

От звука его голоса по спине Андерсон поползли мурашки. Онаотбросила лопату и обернулась, потом приблизилась к загадочному предмету. Этобыла не тарелка, не ящик — она не могла определить, что же это такое. Ейвспомнилось, как в прошлый раз она будто потеряла чувство времени. Сейчас онапотеряла не только чувство времени, но и, казалось, саму себя. Будто бы все этопроисходит не с ней, а она лишь наблюдает за происходящим со стороны.

Питер все выл, подняв морду к небу, протяжно, жалобно,безысходно.

— Прекрати сейчас же, Питер! — прикрикнула на него Андерсон,и собака, слава Богу, умолкла. Потому что еще немного — и Бобби мчалась быотсюда без оглядки.

Теперь она должна решиться приблизиться к предмету. Андерсоншагнула — и вскрикнула от неожиданности: кто-то дотронулся до ее спины. Питеркоротко взлаял, как бы отвечая, и вновь воцарилась тишина.

Андерсон поискала глазами, что же коснулось ее, и вдругвспомнила: блуза! Ее собственная блуза, небрежно брошенная на куст. Когда жеона сняла ее? Прошедшие четыре часа оставили в памяти лишь фрагменты, и она немогла бы подробно сказать, как провела их.

Ею внезапно овладело чувство, которое можно было бы назватьсмесью священного восторга со священным ужасом. Во всяком случае, оно быломогучим, не просто сильным, а могучим.

Лопата и кирка валялись на земле. Подняв лопату, Андерсонпринялась ритмичными движениями углублять выкопанную ею яму, которая была ужене менее четырех футов глубиной. Серый металлический предмет, выступающий изземли на три дюйма, являлся, очевидно, верхушкой какого-то гигантскогопредмета. Серый металл… какой-то предмет…

С трудом разогнув спину, женщина медленно приблизилась кпредмету и протянула руку. Питер взвыл, и по ее спине опять побежали мурашки.

— Питер, ради всего святого, ЗАТКНИСЬ!

Она прикрикнула на собаку с несвойственной ей яростью — нусколько же можно выть?!

Оказавшись в непосредственной близости от своей находки, онамоментально забыла о Питере и нанесенной ему обиде. Несколько мгновений оназаинтересованно изучала предмет, потом нерешительно коснулась его рукой. Ивновь это странное ощущение вибрации — появилось и исчезло. Ей пришла в головумысль о глухо рокочущем моторе, приводящем в действие гигантскую машину. Металлбыл невероятно гладким на ощупь — он так и просился в руки.

Она постучала по странному предмету кулаком. Раздался глухойзвук, как будто внутри таился огромный колодец. Помедлив, она извлекла изкармана отвертку и, в душе чувствуя себя вандалом, начала царапать ею пометаллу. Ни царапинки.

Ей бросились вдруг в глаза две вещи, хотя это могло быть иоптическим обманом. Первая: металлический предмет теперь выступает из землинесколько больше, чем прежде, причем его основание шире, чем верхушка. Второе:его верхушка, кажется, немного искривлена. Оба эти момента — если, конечно, этоне галлюцинация — являлись одновременно странными и захватывающими, пугающими иневозможными… они не подчинялись законам логики.

Андерсон пробежала пальцами по металлической поверхности,затем сделала шаг назад. Какого черта она занимается здесь всякой ерундой?

Тебе лучше позвать кого-нибудь, Бобби. Прямо сейчас.

Я позвоню Джиму. Когда он вернется.

Отличная мысль — позвонить поэту! Будь серьезнее, Бобби.Позвони в полицию.

Нет. Сперва я хочу поговорить с Джимом. Хочу, чтобы онувидел это. Хочу обсудить с ним это. А пока я еще немного покопаю.

Это может быть опасно.

Да. Не только может быть — уже стало опасным. Разве она нечувствует? И разве Питер не сигнализирует ей об этом? И еще кое-что… Сегодняутром, сойдя с тропинки, она нашла птенца — чуть не наступила на него. Судя позапаху, животное было мертво минимум два дня, но на трупике и над ним не былони единой мухи. С таким Андерсон еще не сталкивалась. Ей не удалось обнаружитьничего, что могло бы убить птичку, но причиной вполне могла бы быть и этаторчащая из земли штука. Хотя птенец, безусловно, мог просто отравиться иприлететь сюда умирать.

Иди домой.

Она отошла от странного предмета и направилась к тропинке,где ее радостным лаем приветствовал Питер. Еще год назад он, несомненно, спервапридирчиво обнюхал бы ее, но теперь он просто приветствовал ее.

— Глупая ты собака, — сказала Андерсон. — Я ведь велела тебеоставаться дома.

Но в душе она была рада псу. Если бы не он, она могла бы допозднего вечера работать, не разгибаясь… Тогда бы ей пришлось возвращатьсядомой в темноте, что вовсе не радовало.

Стоя на тропинке, она оглянулась. Отсюда странный предметбыл хорошо виден. Он отчетливо выступал из земли. Впечатление, что предмет —лишь верхушка чего-то огромного, скрытого под землей, усилилось.

Тарелка — вот что я подумала, когда в первый раз попыталасьрасчистить землю вокруг него пальцами. Стальная тарелка, а не обеденная, —подумала я тогда, хотя больше всего это напоминало именно обеденную тарелку.Или блюдце.

Чертово летающее блюдце.

Вернувшись домой и наспех приняв душ, она заторопилась готовитьужин. Усталость была слишком велика, и она просто отрезала себе кусокбифштекса, бросив остаток — больше половины — в тарелку Питеру. Поев, онапоудобнее устроилась в кресле. Читать не хотелось. На столе лежал ее блокнот.Раскрыв его на чистой странице, Андерсон принялась по памяти рисовать своюнаходку.

Еще с детства в ней обнаружились способности художника, хотяих нельзя было бы назвать талантом. Она быстро и точно могла сделать набросокпо памяти. Этот же рисунок шел очень медленно, но причиной этому могла служитьтолько ее неимоверная усталость. К тому же Питер все время подталкивал ееголовой под локоть, требуя ласки.

Андерсон потрепала пса по загривку, не отрываясь от рисунка.Краем глаза она увидела, что Питер проковылял через комнату и, открыв носомдверь, приступил к знаменитому собачьему ритуалу, который можно было бы назвать«задирание лапы на избранный объект». Поднимая лапу, Питер внезапно потерялравновесие и чуть не упал. Андерсон грустно вздохнула: до этого года Питерникогда не потерял бы равновесия. Ей внезапно вспомнилось телевизионное шоу сФредом Астором и Джинджер Роджерс, когда они, постаревшие и одряхлевшие,пытались исполнить один из танцев времен их молодости.