Бобби Андерсон почувствовала, что у нее выпадают зубы.

Ей было совсем не больно. Некоторые зубы падали на землю,другие оставались во рту, на языке или под ним. Один зуб упал на блузку, другойпопал за воротник, и она кожей ощущала его…

Свет. Зеленый свет. Свет…

…в нем было что-то ужасное.

Этот свет напоминал внезапно поднявшийся ветер, предвещающийперемену погоды. Но Андерсон знала, что это было больше, чем просто что-тоужасное. Она схватила часы и поднесла их к глазам. Боже! Она проспала безмалого двенадцать часов…

Андерсон медленно направилась в гостиную и там увиделаПитера, лежащего на боку с откинутой головой, вываленным языком и вытянутымилапами.

Умер, — подумала она. — Питер умер. Умер во сне.

Она подошла к собаке, заранее поеживаясь от необходимостиприкасаться к окоченевшему телу, как вдруг Питер издал сдавленный звук.Андерсон остолбенела от неожиданности. Она окликнула собаку по имени, и Питерзалаял в ответ, словно удивляясь, как это он так долго спал.

— Да, дружок, сони мы с тобой, — улыбнулась она.

Питер встал, потягиваясь, сперва на передние, потом назадние лапы. Оглянувшись по сторонам, он направился к двери. Андерсон открылаее. Питер замер на мгновение, как бы решая, стоит ли мокнуть под дождем, потомвышел и направился по своим делам.

Стоя посреди гостиной, Андерсон думала: почему она вдругрешила, что пес умер. Что с ней случилось? Потом она поплелась на кухню, чтобыприготовить поесть… если можно считать завтраком прием пищи в три часа дня.

По дороге она завернула в ванную. Разглядывая себя в висящеетам зеркало, она увидела женщину лет сорока. Седеющие волосы, серо-голубыеглаза.

Она попыталась улыбнуться. Ну, зубы пока еще все при ней.Этому способствует и ее любимая зубная паста. Как бы удостоверяясь в ихналичии, она провела по ним пальцем.

Но все-таки что-то не так.

Сырость.

Ее одежда насквозь отсырела.

Бобби Андерсон торопливо переоделась в сухое, и мысли оночном кошмаре сменились заботой о позднем завтраке.

Три следующих дня непрестанно лил дождь. Андерсон бесцельнобродила вокруг дома, прогулялась с Питером в поселок за несрочными покупками,выпила пинту пива, а также успела переслушать почти все свои старые пластинки.Изнывая от скуки, она на третий день расчехлила пишущую машинку, думая, что,возможно, начнет новую книгу. Замысел этой книги возник в ее голове давно, ноона до сих пор не «созрела» для того, чтобы приступить к работе. Может быть,вид машинки хоть немного подстегнет ее!

Питеру тоже было скучно, и он развлекался тем, что частенькоскреб лапой дверь, чтобы его выпустили во двор, но тут же возвращался обратно.Через полчаса церемония повторялась.

Барометр падает, — думала Андерсон. — Все дело в этом.Поэтому мы оба скучаем.

Она села за машинку, пытаясь настроиться на книгу.Бесполезно! Ее пальцы бессмысленно стучали по клавишам, заполняя чистый листфантастическим набором букв, цифр и знаков препинания. Она выдернулаиспорченный лист, в раздражении скомкала его и отшвырнула прочь.

Едва позавтракав, она позвонила в университет, на факультетанглийской литературы. Джим там уже не преподавал восемь лет, но на факультетеу него оставалось много друзей, и они знали, где его можно найти.

Трубку сняла Мюриел, секретарша декана. Джим Гарднер, поведалаона Андерсон, читает сейчас лекции в Бостоне.

— Значит, он вернется… когда? Четвертого июля?

— Ну, этого я точно не знаю, Бобби, — улыбнулась в трубкуМюриел. — Ты ведь знаешь Джима. Последнюю лекцию он прочтет тридцатого июня.Это все, что я могу тебе сообщить.

Поблагодарив ее, Андерсон повесила трубку. Она представиласебе Мюриел — высокую, рыжеволосую, настоящую ирландку. Интересно, спит ли онас Джимом? Очень даже может быть. Андерсон почувствовала укол ревности, но неслишком сильный. Мюриел — отличная деваха. Разговор с Мюриел немного поднял ейнастроение: о ней помнят, она, хоть и условно, не выпала из сферы человеческихвзаимоотношений.

Зачем ей был нужен Джим? Во время разговора с Мюриел онанаконец сумела это для себя сформулировать. Все дело в ее находке. Ей нужнопосоветоваться с ним не насчет писания, а насчет копания. Она просто не хочетделать это сама.

— Я никому ничего не должна, Пит, — сидя в кресле,обратилась она к собаке. Питер внимательно взглянул на нее, как бы говоря: «Ачто ты тогда хочешь, малышка?» Андерсон выпрямилась, как бы впервые запоследние дни увидев Питера по-настоящему. Питер тут же перевел взгляд накончик своего хвоста. На мгновение ей показалось, что с псом что-то происходит…что он изменился, но она не могла понять, как именно.

Ей вспомнилось, как недавно ей померещился голос сестрыАнны: Ты такая же ненормальная, как дядя Френк, Бобби. Что ж… возможно.

И она углубилась в изучение старой брошюры, изданнойуниверситетом штата Небраска по вопросам причин гражданской войны. Там,снаружи, продолжал лить дождь.

На следующий день небо слегка прояснилось. Выглянулосолнышко, но на дворе было все еще слишком свежо. Андерсон немного побродилавокруг дома, а в голове ее, как назойливая муха, жужжала одна и та же мысль:нужно пойти в лес и выкопать это. Она гнала ее от себя, но желание выяснить,что это за предмет, только возрастало.

В десять они с Питером позавтракали (Питер ел с большимаппетитом, чем обычно, и Андерсон приписала это прекратившемуся дождю), итолько после завтрака она решила умыться.

Выходя из дому, Бобби нацепила на голову старую ковбойскуюшляпу. Следующий час она провела в саду, исправляя нанесенный дождем ущерб. Онаподвязала горошек и с удовлетворением подумала, что дядя Френк похвалил бы ее.

Освободилась она к одиннадцати. И лишь теперь направилась всарай, где из-под груды хлама вытащила старую кирку и небольшую лопатку. Закрывдверь сарая, она направилась к калитке.

Питер направился следом за ней.

— Нет, Питер, — Андерсон указала рукой в сторону дома.

Питер замер, ошеломленный, потом сделал нерешительный шаг вее сторону.

— Нет, Питер.

Собака поняла и, понурив голову, побрела к дому. Андерсонстало жалко Питера, но она еще помнила реакцию Питера на тарелку в земле. Нестоит брать его с собой. Помедлив секунду, она проследила, как пес взобрался поступенькам, открыл лапой дверь и вошел в дом.