Андерсон обнаружила, что все еще думает, думает о прощальномвзгляде, брошенном на торчащую из земли тарелку. Позже, вспоминая об этоммоменте, она почти верила, что именно тогда, прикуривая сигарету, она и решила,что должна выкопать ее и рассмотреть… хотя вряд ли осознавала это.

Мысли ее крутились вокруг находки. Наверняка часть какой-токонструкции. Не машина, конечно, хотя слегка напоминает часть мотора. И потомвибрация… Она должна быть на уровне психики. Она…

Внезапно ее обожгла мысль: там кто-то похоронен. Неужели наэтом месте когда-то давно разыгралась кровавая драма? Кто стал ее жертвой?Какие-нибудь бедолаги, отправившиеся на прогулку в лес, или охотники, или…

Вибрация. Это, наверное, зов человеческих останков.

Пойдем, Бобби, не будь идиоткой!

По телу ее пробежала дрожь. Она услышала смех Анны и ееголос: Ты такая же ненормальная, как дядя Френк, Бобби; вот к чему можетпривести отшельничество, когда все общество состоит из какой-то вонючей собаки.Верно. Это комплекс отшельника. Если не совсем здоров — приглашаю докторов…

Ей внезапно захотелось обсудить происшедшее с ДжимомГарднером, и она вошла в дом с твердым намерением немедленно позвонить ему.Однако, начав набирать номер, Андерсон вдруг вспомнила, что Джима наверняка нетдома. Для этих чертовых поэтов лето — любимая пора. Он, конечно же, валяетсясейчас на пляже где-нибудь на побережье. Значит, не судьба.

Андерсон положила трубку и обратила свой взгляд к стоящемуслева книжному шкафу. Вряд ли он мог служить украшением гостиной в приличномдоме. Две нижние полки завалены старыми журналами, на остальных фантастическиекниги смешались с реалистической прозой, ранние вестерны Брайена Гарфильдамирно соседствовали с «Исследованиями западных территорий» Хьюберта Хэмптона.Поэзия Льюиса л'Амора лежала рядом с великолепными рассказами Ричарда Мариуса.«Кровопийцы» и «Негодяи» Джея Нэша и детективы Рэя Хогана, Арчи Джоселина,Макса Бранда, Эрнста Хейкокса, ну и, конечно же, излюбленная Зейн Грэй.

На верхней полке лежали ее собственные книги, ровнотринадцать штук. Двенадцать из них — вестерны, начиная с «Висячего города»,изданного в 1975 году, и заканчивая «Долгой дорогой назад», датированной 1987годом. В сентябре выйдет новая книга — «Каньон Массэйкр». Да, вся ееписательская карьера связана с этим местом. Вся… кроме самой первой книги.

Ее она и достала из шкафа, удивленно соображая, что какминимум лет пять не прикасалась к ней. Как быстро летит время!

Эта книга отличалась от остальных. Сборник стихов, юношескаяпроба пера. «Посвящается Джеймсу Гарднеру». Человеку, которому она собираласьпозвонить. Второму из трех любовников в ее жизни и единственному, который могдовести ее до оргазма. Хотя, конечно, это не имеет никакого значения. Или почтиникакого. Или ей кажется, что никакого. Или ей кажется, что ей кажется. Иличто-то еще в этом роде. Все равно это давно в прошлом.

Захлопнув книгу, она небрежно бросила ее назад на полку.Плохие стихи. Только одно стихотворение получилось удачным. Оно было написано вмарте 1967 года, через месяц после того как ее дедушка скончался от рака.Остальные стихи просто бездарны. Конечно, она талантливый писатель, но талантее проявился в прозе, а не в поэзии.

Когда-то, только переехав в Хейвен, она послала ШерриФендерсон пространное письмо, а в ответ получила открытку с двумя фразами:Пожалуйста, не пиши мне больше. Я тебя не знаю. Вместо подписи — буква Ш. Онакак раз рыдала над этой открыткой, когда появился Джим. Стоит ли плакать из-закакой-то глупой бабы? — спросил он ее. — Чего еще можно ждать от женщины, откоторой за версту разит «Шанелью N5»?

Ей повезло — она прекрасная поэтесса, — всхлипывалаАндерсон.

Джим сделал безразличный жест. От этого она не станет умнее.Пойми правильно, Бобби. Если ты намерена поступать так, как тебе нравится, тонаучись не плакать по всякому поводу. Меня тошнит от твоих дурацких слез. Язнаю слабых людей, и могу сказать тебе, что ты не слабая. Зачем же казатьсятакой, какой ты не являешься на самом деле? Зачем стараться походить на твоюсестру? Ее здесь нет, и она — не ты, и не смей мне больше ни слова говорить оней. Перестань ныть и успокойся.

Она вспомнила, как изумленно смотрела тогда на него.

Существует огромная разница между мотивами твоих поступков иотношением к ним окружающих, — сказал он. — Дай Шерри время. Дай время и себесамой. И не зацикливайся на своих переживаниях. Это вредно. Хватит реветь, каккорова.

Она ненавидела его, обожала его, ей было нужно от него все —и одновременно ничего. Но он был прав, и она понимала это.

Так что, — продолжил он, — малютка пойдет со своим мальчикомв постель, или малютка предпочитает еще немного поплакать над этой дурацкойоткрыткой?

Малютка предпочла постель. Она не могла сейчас вспомнить,хотелось ли ей тогда ложиться с ним в постель, но она сделала это. И этоуспокоило ее.

Это было почти в самом конце.

Она вспоминала — да, это был почти конец. Вскоре Джимсобрался жениться, но и без этого они пришли к логическому завершению. Джим былслабым, и он сломался.

Чепуха, — подытожила она и дала сама себе старый добрыйсовет: Ну и черт с ним!

Давать советы легче, чем следовать им. В эту ночь Андерсондолго не могла заснуть. Страницу за страницей перелистывала она в уме прошлое.Но все же сон потихоньку сморил ее…

Разбудил ее Питер. Он выл, не просыпаясь.

Встревоженная Андерсон вскочила с постели. Питер и раньше неслишком спокойно спал, но прежде он никогда во сне не выл. Звук напоминал плачмладенца, которому приснился кошмар.

Она вошла в гостиную, ступая на носках, и тихо подкралась кПитеру, лежащему на коврике у камина.

— Пит, — прошептала она. — Эй, Пит, прекрати!..

Она погладила собаку. При ее прикосновении Питер оскалился изарычал, обнажив редкие оставшиеся зубы. Потом он открыл глаза — больной издоровый — и как будто пришел в себя, потому что сделал неуверенную попыткувильнуть хвостом.

— С тобой все в порядке? — спросила Андерсон.

Питер лизнул ее руку.

— Тогда спи. И не вой больше.

Питер лег поудобнее и закрыл глаза. Встревоженная Андерсонвстала перед ним на колени.

Он думает об этой штуке.

Подождав немного, она вновь легла в постель. Когда наконецей удалось заснуть, ей приснился странный сон. Она блуждала в темноте… но неискала ничего конкретного, а как будто убегала от чего-то. Она была в лесу, еелицо и руки царапали ветки, иногда она спотыкалась о торчащие из земли корнидеревьев. А потом недалеко от нее вспыхнул ужасный зеленый свет, похожий надьявольский огонь.