устаю удивляться, до чего хороша у хаффитов кухня, – проговорил он. – Дама плели нам, что вы прокляты, а вы веками жрали свинину и придонную рыбу, хлестали кузи и потешались над теми, кто выше.

– Дама хотят власти, – сказал Аббан. – А как ее добиться вернее, чем отказать своим последователям во всех удовольствиях, кроме якобы дозволенных Эверамом?

Хасик рыгнул и бросил в кучу очередную пустую раковину. В монастыре остался всего один шлюп, другие уничтожили лактонцы и демоны, но, вместо того чтобы использовать его для разведки или расширения границ, Хасик приказал команде ставить ловушки и сети для глубоководного лова.

– Удалось ли твоим разведчикам найти проход к потайному гроту чинов? – спросил Аббан.

Воины Хасика перебили чинов, которые атаковали крепость, но так и не выяснили, откуда они пришли, лишь сообщили, что под монастырем раскинулся лабиринт природных пещер.

– Я им не доверяю, – ответил Хасик. – Кто владеет туннелями – владеет крепостью. Я сам отыщу.

Забыв о еде, Аббан поднял взгляд:

– Ты в одиночку обыскиваешь туннели?

– Я нахожу… умиротворение в одиночестве, – сказал Хасик.

Аббан захлопал глазами:

– Умиротворение приятно, когда доступно, но туннели могут кишеть алагай.

– Если и так, им хватает ума не связываться со мной.

– За алагай не замечено большого ума, – сказал Аббан.

– Тебе-то какое дело, хаффит? – спросил Хасик. – Ты же выйдешь на волю, если меня схватят демоны.

Аббан засопел:

– Прости, но я не верю в милосердие твоих кай.

– И правильно делаешь! – расхохотался Хасик. – Они в лучшем случае оставят тебя здесь прикованным к счетным книгам, но есть такие, у кого после утраты мужского достоинства возникли новые наклонности. Я слышал, они спорили, каков на вкус человек, разжиревший на сытной хаффитской пище.

Аббан попытался скрыть дрожь, но Хасик ее заметил и еще шире расплылся в улыбке. Высосав из раковины остатки мяса, он встал. Пока Аббан ел, Хасик бродил по келье и жирными пальцами ворошил бумаги, как будто имел представление о смысле написанного.

Аббан быстро насыщался, притворяясь, что ничего не видит. Хасик любил смахивать пищу на пол, чтобы помучить увечного хаффита. Когда трапеза подошла к концу, Хасик позвонил в колокольчик, и за подносами снова пришла хромая Заря. В дверях появился страж с креслом-каталкой.

Хасик забрал кресло и подкатил к Аббану:

– Давай, хаффит, бери свои подсчеты. У нас совещание.

Аббан воздержался от вопросов, радуясь уже тому, что ненадолго покинет келью. Повесив на плечо небольшую сумку с письменными принадлежностями и взявшись за костыли, он встал и дохромал до кресла, которое Хасик нарочно оставил подальше.

Жестокосердному воину нравилось выдергивать кресло, едва Аббан начинал усаживаться, но сегодня ему было недосуг забавляться. Аббан опустился и не успел устроиться поудобнее, как Хасик быстро выкатил его наружу.

Стоял ясный летний день, почти приятный, если бы не смрад – грязные обитатели крепости неизменно воняли. Несло в первую очередь мочой. Пятьсот человек постоянно мочились под себя, и за стенами стояла нестерпимая вонь. Хасик пообещал, что Аббан привыкнет, однако она шибала в нос при каждой кратковременной вылазке из кельи.

Но монастырь Евнухов пропах не только мочой. Воины Хасика усердно тренировались и заботились об оружии, но дисциплиной не отличались. Без надобности следить за собой ради плотских радостей они не удосуживались мыться, стричь ногти и волосы, менять белье. Шарумы и рабы были одинаково грязными; глаза их западали по мере того, как таяли запасы продовольствия.

После захвата монастыря Хасик отобрал у дама Хевата пастырские покои, а в каморке поменьше запер Аббана. Хевата переселили в заднюю комнату часовенки на дальнем краю территории.

Когда они достигли обители Хевата, Аббан усмотрел нечто похожее на дисциплину. Скопцы, сидя без дела, все так же тупо таращились в никуда, но форму, пусть и грязную, Хеват заставил их содержать в подобии порядка.

Часовые бросились открывать двери и склонились перед Хасиком, когда тот вкатил Аббана в кабинет Хевата, где их ждали дама и сын Избавителя Ича.

Осторожно, чтобы Хасик ничего не заметил, Аббан дотронулся до клочка бумаги, спрятанного в потайном кармашке шароваров. Если он осмелится его вынуть, то действовать придется быстро. В последние месяцы он часто пытался набраться храбрости, но каждый раз не находил в себе сил.

С недавних пор Хасик свел издевательства и пытки к минимуму, оставив худшие для Зари. У Аббана имелись свои рычаги воздействия, тем более на неграмотного вождя, который и сосчитать-то умел только пальцы рук и ног. Но если Хеват его предаст…

Аббана бросило в пот, когда он представил, какую часть тела отрежет ему свирепый вояка следующей.

Хеват взглянул на Аббана. Дама всегда устрашал его и смотрел свысока, как на навозную муху. Насекомое, которое он мог раздавить по капризу.

Но после того как Хасик лишил Хевата мужского достоинства, его надменная презрительность улетучилась.

Этот общий позор – постоянное напоминание о власти Хасика – уравнивал в монастыре всех мужчин, от дама до раба, от юнца до старца. От их гордости осталось лишь смутное воспоминание. Приспособились только самые звероподобные шарумы – таких животных и стремился набрать в свою банду Хасик.

– Благодарю, что посещаешь меня, евнух ка, – учтиво поклонился Хеват.

Хасик весело хрюкнул. Хеват с малых лет помыкал им, а потому Хасик не мог нарадоваться его покорности.

– Не за что, дама. Чем мы можем быть полезны?

– Ты слышал о разведчиках, которых послали в Доктаун? – спросил Хеват. – Им приходится туго под натиском алагай.

– И что с того? – презрительно усмехнулся Хасик. – Они далеко на юге, лошадей загонишь. Нам ничего не грозит.

– Я в этом не столь уверен, но им в любом случае нужна помощь.

– Им помогают, – сказал Хасик. – В Водоем Эверама приехала сама Дамаджах. Ахман погиб, и она пригласила в опочивальню рыбаков.

Хеват сжал зубы, на шее запульсировала жила. Это было кощунством, но Хасик нарочно его дразнил, и престарелый дама не поддался.

– Где был Доктаун, когда эти стены осаждали чины? – ожесточился Хасик. – Куда подевалась бесконечная милость Дамаджах, когда хаффит опозорил меня при дворе Избавителя? Мы ничего им не должны.

– Если забыть о верности трону, то можно руководствоваться более… корыстными соображениями, – сухо проговорил Хеват. – У них хорошее снабжение, евнух ка, и будет неплохо воспользоваться их складами, пока не ударили холода.

Еще недавно дама сорвался бы на крик, обозвал бы Хасика болваном, приправив свою речь угрозой.

После усекновения никто не осмеливался кричать на Хасика.

– Ха! – Тот сплюнул на пол. – До холодов еще месяцы! Наше положение не так уж скверно. Скажи ему, хаффит.

У Хевата побелели костяшки пальцев: его