Рози еще немного посидела на кровати, как можно плотнеезаворачиваясь в свой мир Рози Настоящей, затем протянула руку к неугомонномубудильнику, но промахнулась и свалила его на пол. Он упал, продолжая издаватьвозбужденный бессмысленный сигнал.

— Найми себе в помощники калеку, за ним интересно наблюдать,— пробормотала она.

Она свесилась с кровати, нащупывая трезвонящий на полубудильник, в который раз очарованная собственными новыми светлыми волосами, —чудесными прядями золотистого цвета, такими непохожими на мышиные волосыпрежней Роуз Дэниэлс. Найдя будильник, она нажала большим пальцем на рычаг,выключающий сигнал, и вдруг замерла, ибо ее сознание зарегистрировало странныйфакт. Правая грудь почему-то оказалась обнаженной.

Выключив будильник, она выпрямилась, не выпуская его излевой руки. Откинула одеяло. Нижняя часть тела оказалась такой же голой, как иверхняя.

— Эй, куда подевалась моя ночная рубашка? — спросила она впустой комнате, еще никогда Рози не чувствовала себя в столь дурацкой ситуации…впрочем, ничего удивительного: она не привыкла вечером ложиться спать врубашке, а просыпаться утром нагишом. Даже четырнадцать лет с Норманом неподготовили ее к таким чудесам. Рози поставила будильник на прикроватнуютумбочку, сбросила ноги с кровати…

— Оу-у-у! — вскрикнула она, напуганная болью и тяжестью вбедрах. Болели даже ягодицы. — Ой, ой, оу-у-у-у!

Она села на край кровати и осторожно согнула правую ногу,затем попробовала сделать то же самое с левой. Ноги сгибались, однако при этомвозникала сильная боль, особенно в правой ноге. Словно накануне она провелавесь день в спортивном зале, переходя от одного тренажера к другому, хотя насамом деле самое тяжелое ее вчерашнее физическое упражнение — прогулка с Билломот Корн-билдинга и обратно.

«Звук смахивал на грохот поездов на Большом центральномвокзале», — подумала она неожиданно.

«Какой звук?»

На мгновение Рози едва не поймала воспоминание — во всякомслучае, что-то промелькнуло в голове — но тут же снова растерялась, не зная,что подумать. Медленно и осторожно она встала с кровати, секунду постояла наместе, затем направилась в ванную. Заковыляла в ванную. Правая нога болела так,будто растянула мышцу, каждый шаг отзывался болью в почках. Черт возьми,откуда…

Она вспомнила, что читала где-то о людях, которые иногда«бегают» во сне. Вероятно, тем же самым занималась ночью и она сама; возможно, ночныекошмары, которых она не помнила, оказались такими жуткими, что она попыталасьскрыться от них бегством. Рози остановилась в двери ванной и оглянулась напостель. Измятая, но не скомканная, не разорванная, даже не выбившаяся из-подматраса простыня, чем следовало бы ожидать, если бы она провела по-настоящемубеспокойную ночь.

Впрочем, Рози заметила кое-что, совершенно ей непонравившееся, — нечто, мгновенно вызвавшее воспоминания о старых временах,которые она ни за что не назвала бы добрыми: кровь. Однако следы крови непростыне смахивали больше на отпечатки линий, нежели на пятна, остающиеся послекапель, к тому же находились они слишком далеко от подушки; значит, кровь теклане из разбитой губы или носа… разве что ее ночные метания были настолько сильными,что она кувыркалась в кровати. Следующей мыслью было, что ее навестил кардинал(к такому эвфемизму прибегала мать Рози — вообще-то старавшаяся не заводитьречь на эту тему — когда ей все-таки приходилось разговаривать с дочерью оменструации), но через секунду она отбросила ее: совсем не то время месяца.

«Сейчас не твое время, подруга? Не полнолуние для тебя?»

— Что? — переспросила она пустую комнату. — При чем здесьлуна?

И снова что-то мелькнуло, на мгновение зацепилось за краешексознания и исчезло прежде, чем она успела схватиться за уплывающую мысль. Онаопустила голову, осматривая себя, и нашла ключ к разгадке по крайней мере однойтайны. В верхней части правого бедра она увидела царапину — судя по виду,довольно глубокую. Очевидно, отсюда и появилась кровь на простыне.

«Как я умудрилась расцарапать себя во сне? Неужели?..»

В этот раз возникшая в голове мысль задержалась чуть дольше,вероятно потому, что это была и не мысль, собственно, а образ. Она увиделаобнаженную женщину — себя саму, — осторожно пробирающуюся по тропинке, по обеимсторонам которой рос колючий кустарник. Включив душ и протягивая руку, чтобыпроверить температуру воды, Рози поймала себя на том, что размышляет надпроблемой: могут ли на теле человека произвольно, сами собой возникать раны икровотечения во время сна, если сон достаточно ярок? Вроде как у религиозныхфанатиков, которые усилием воли заставляют кровоточить свои ладони и ступни.

«Стигматы? Не хочешь ли ты сказать, что в довершение ковсему у тебя открылись стигматы?»

«Ничего я не хочу сказать, — сердито ответила она на свойвопрос, — потому что я ничего не соображаю». Все верно. Пожалуй, она еще моглабы поверить — с огромным трудом, правда, — что царапина способнасамопроизвольно появиться на теле спящего человека в том месте, где емуприснилась царапина. В конце концов, это только лишь царапина, и еевозникновение, пусть с большой натяжкой, все-таки объяснимо. Что совершенно непонятно,так это исчезновение ночной рубашки. Не могла же она раствориться толькопотому, что ей приснилось, будто она голая?

(«Снимай свою одежку»)

(«Я не могу! Под рубашкой больше ничего нет!»)

(«3амолчи и делай, что сказано…»)

Призрачные голоса. В одном она угадала собственный, но комупринадлежит другой?

Впрочем, какая разница? Да никакой. Она просто разделась восне, вот и все, или сняла во время короткого пробуждения, которое она теперьпомнит не лучше, чем странный сон, где она бежала в темноте по лабиринту илипереправлялась через черный ручей по белым камням. Она сняла ночную рубашку, ипозже та обнаружится где-нибудь, скомканная, под кроватью или под подушкой.

— Ну конечно. Если только я не съела ее и не выбро…

Она убрала из-под струи воды руку и с озадаченнымлюбопытством посмотрела на нее. Кончики пальцев были в красновато-пурпурныхпятнах, более яркие следы того вещества, которое испачкало пальцы, оставалисьпод ногтями. Она медленно поднесла руку к лицу, и внутренний голос — в этот разявно не принадлежавший миссис Практичность-Благоразумие, которую она легкоузнавала бы, — окликнул ее с заметной тревогой: «Не вздумай попробовать вкусплодов, не подноси ко рту даже пальца той руки, которая прикоснется к семенам!»

— Каким семенам? — испуганно спросила Рози. Она понюхалапальцы и ощутила слабый, едва уловимый аромат, напомнивший ей о печеныхбулочках и сладкой сахарной патоке. — Какие семена? Что случилось прошлойночью? Это про…