– Ладно тебе, Монтобан! Будет уж! – с улыбкой заметил ему Монбар. – Поостынь малость. Экий ты горячий, приятель, ей-богу!

– Что есть, того не отнять. Зато как было бы здорово задать порядочную трепку этим гавачо.

– Польтэ пока не объявлялся? – спросил Монбар.

– А ему здесь нечего делать: его пост у озера Рикиль.

– Верно! Сколько у него человек?

– С ним только работники – пятеро дюжих молодцов.

– Значит, Польтэ с пятью работниками – это будет шесть. Монтобан, я и наши работники – шестнадцать. Итого двадцать два, да вас восемь… Выходит, всего тридцать. А Красавец Лоран?

– С ним будет пятнадцать человек.

– Сорок шесть. А Медвежонок Железная Голова?

– Восемнадцать. Значит, вместе с ним – девятнадцать.

– Прекрасно! Сорок шесть и девятнадцать будет шестьдесят пять. И все?

– Ну да, – продолжал Дрейф. – Я решил, для такой вылазки вряд ли нужно больше.

– Дело в том, – подтвердил Монбар, – что не стоит опасаться отчаянного сопротивления. Сколько навскидку народу живет в этом поселке?

– С полтысячи человек, не больше, – отвечал Дрейф. – Да гарнизон – полторы сотни солдат под началом капитана.

– О, в таком случае будем считать – дело в шляпе! – сказал Монтобан.

– Черт возьми, как бы не так, друзья! – усмехнувшись, заметил Олоне. – По-вашему, выходит, народ числом пятьсот душ да гарнизон в полтораста солдат – сущие пустяки перед шестьюдесятью пятью молодцами?

Флибустьеры расхохотались.

– Ты пока у нас новичок, брат, – по-отечески заметил ему Дрейф. – Тебе еще много чего предстоит узнать. И перво-наперво вот что: как правило, в открытом поле один флибустьер стоит в среднем десятка гавачо. За стенами, как ты толково заметил, он запросто уложит шестерых. Выходит, шестьдесят пять флибустьеров – и впрямь грозная силища: почитай, триста девяносто молодцов, решительных и хорошо вооруженных. Как видишь, это больше чем достаточно, к тому же из числа селян надобно вычесть женщин, детей, стариков, монахов да всяких там малодушных. А это, считай, по меньшей мере три четверти всего населения.

– Прекрасно, – настаивал на своем Олоне, – только ты забыл про солдат!

– Ах да, и то верно, но только это совсем другое дело. Солдаты нам хоть и враги, но не такие уж страшные. И вот почему. Первое время, после того как Береговые братья захватили Санто-Доминго, испанское губернаторство вооружило полторы сотни своих солдат превосходными мушкетами. А ты, наверное, знаешь – этому самому воинству было предписано учинить охоту на буканьеров. И тогда случилось вот что. Мы не раз оказывали им самый горячий прием – задавали, как только что выразился Монбар, порядочную трепку. И эти горе-вояки так струхнули, что, когда их отряжали на охоту за нами, они, не успев выйти в саванну, открывали беспорядочный огонь и палили до тех пор, пока у них не переводился весь порох. Грохот же стоял кругом такой, что флибустьеры, узнав таким образом, кто к ним пожаловал, оставляли их палить в воздух почем зря, а сами уходили охотиться в другую сторону. Премудрые испанцы там у себя в губернаторстве превратно истолковали результаты такой бестолковой пальбы. Вместо того чтобы списать это на счет трусости своих вояк, они решили, что те просто неумело пользуются огнестрельным оружием, подходящим разве что для дальнего боя, и предпочитают ему оружие, больше пригодное для рукопашных схваток с нами. Уверившись в этом, губернаторство изъяло у них ружья и взамен выдало им копья. И теперь эти бедолаги, когда их бросали против нас, шли вперед, как псы под плетьми или как быки на заклание, поскольку уже загодя знали – им несдобровать.

– Да, черт возьми, золотые слова, брат! Все, что ты говоришь, похоже на правду! Да только не больно ли ты заливаешь?

– Нет, все это истинная правда. Так что, как видишь, полторы сотни гарнизонных – для нас сущие пустяки.

– Да уж, – подтвердил Монтобан, – гавачо получат добрую взбучку, черт их побери! И поделом! Когда выдвигаемся?

– Через три часа после захода солнца, то есть в девять. Пускай наши сеньоры покрепче уснут, к тому же ложатся они засветло.

– О, в таком случае, – подхватил Монбар, – у нас впереди еще уйма времени! Если б я знал, так бы не спешил.

– Проклятие! – продолжал Монтобан. – Как же нам убить время?

– Пусть это вас не тревожит, друзья, – сказал Дрейф. – Потолкуем о том о сем – вот и поостынем.

– А потом, – прибавил Монбар, – не худо бы отрядить двух человек на разведку – пусть глянут, на месте ли наши.

– Да, так оно будет верней.

Они тотчас же кликнули двоих работников, и, получив подробные указания, те отправились их исполнять.

Сегодня Сан-Хуан-де-ла-Магвану уже не найдешь на карте: на ее месте теперь стоит городок Сан-Хуан, и расположен он в нескольких лье ниже по реке Нейбе. В то время, когда произошла наша история, он ютился на берегу речушки под названием Магвана, маленького притока Нейбе.

Городок этот, а вернее, поселение обозначало в ту пору крайний предел испанской границы и, таким образом, представляло собой важнейший стратегический пункт, призванный охранять испанские владения от набегов буканьеров.

В сущности, это поселение было заложено главным образом в военных целях, и простояло оно не больше трех-четырех десятков лет.

Прежде всего, то был не более чем малый форт, или, как сказали бы сегодня, оборонительное сооружение, сложенное из скрепленных меж собой железными скобами бревен, обнесенное широким рвом, земляной насыпью и крытой галереей казематов, пристроенной года два-три назад, не считая горнверка[48].

Вокруг этого малого форта поначалу приютилось несколько убогих ранчо, со временем их немного прибавилось. Засим, как оно всегда бывает в испанских поселениях, там построили церковь с тремя-четырьмя часовнями и заложили два монастыря: один – кармелиток, женский, другой – капуцинов.

Население тоже приросло до пяти-шести сотен душ; то были бедные, честные трудяги, и занимались они в основном раскорчевкой леса, земледелием и скотоводством.

Для защиты населения возвели еще одну ограду и прорыли ров, обнесли все это земляным валом и пристроили второй небольшой форт, защищавший, как и первый, подступы к реке. На вооружении того и другого форта имелось по паре бронзовых пушек, стрелявших четырехфунтовыми ядрами, по паре же мушкетонов и по четыре кремневых ружья. Испанцам такое вооружение, на самом деле довольно слабое, казалось вполне достаточным для защиты поселения от налетов флибустьеров; до сей поры его и правда хватало.

Сан-Хуан-де-ла-Магвана, чьи ранчо расположились амфитеатром на склонах высокого холма, последнего отрога Черных гор, примыкала крайними постройками к реке, являя собой поистине дивный, живописный уголок с домиками в мавританском стиле, увенчанными плоскими кровлями, побеленными снаружи известковым молоком и наполовину сокрытыми среди куп банановых, гранатовых, апельсиновых и прочих тропических деревьев. Вот каким был городок, который собирались захватить врасплох шестьдесят пять флибустьеров.