принести клятву любви и верности Александру. Я держалась за это ощущение так долго, как только могла, вспоминая счастливые времена, предшествующие появлению Виктора и Жюлиана в нашей жизни.

– Моя дорогая… ты что, плачешь? – спросила Дофина и подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть меня. – Тебе не нравится?

– Мне очень нравится, – призналась я. – Оно… совершенно.

– Значит, это слезы радости?

Я кивнула, хотя это было ложью. Я плакала оттого, что мне казалось, будто я все понимаю, но на самом деле я не понимала ничего; оттого, что мои надежды на счастливое будущее растаяли как дым.

За красивым фасадом Шонтилаль скрывалась холодная жестокость. Мне предстояло стать частью не счастливой идеальной семьи – у этой семьи прошлое было еще более темным, чем наше. За этими прекрасными позолоченными стенами годами творился невообразимый ужас.

Я наблюдала за движениями Дофины, и мне очень хотелось верить, что она такая же жертва обстоятельств, как и мы, что у нас появится еще один союзник, который поможет обличить Жерара и призвать его к ответу за преступления. Косамарас советовала бежать. Жюлиан и Виктор просили остаться и искать вместе с ними. Но чего хотела я?

Я рассматривала свое отражение, отмечая все детали и смысл, который я вкладывала в них, делая набросок платья. Смогу ли я надеть его еще раз? Я провела руками по невесомым слоям нежного шелка. Да. Я, безусловно, хотела надеть это платье еще раз. Даже зная все, что произошло и что меня еще ждет, я все равно хотела выйти замуж за Алекса. Мою решимость не сломят ни пылкие поцелуи Виктора, ни предостережения Косамарас, ни безумные проекты Жерара.

Медленно выдохнув, я собралась с духом. Я останусь. Я буду искать. Я буду бороться. Бороться за правду. Мы обязательно выведем всех на чистую воду и разоблачим самые коварные замыслы. И будь что будет. Я готова сражаться за единственного невинного человека во всей этой истории. За того, кто со всей серьезностью и искренностью держал мое сердце в своих нежных руках. За того, кого я полюбила.

– Думаю, мы готовы, – заключила Дофина, подзывая мадам Фудзивару для последних штрихов.

Преисполнившись решимости, я расправила плечи и высоко подняла подбородок. Да, я была готова.

* * *

– Кажется, я видела кондитерскую на углу, – непринужденно заметила я, когда мы вышли из ателье.

Братья были единодушны в том, что разговор с Дофиной должен состояться не в Шонтилаль.

– Может, побалуем себя перед тем, как вернуться домой?

Дофина удивленно вскинула брови:

– Верити… Это ведь последняя примерка. Даже сама мадам Фудзивара не сможет подогнать это платье, если ты наберешь хоть одну унцию до свадьбы.

– Только чай, – с обезоруживающей улыбкой попросила я. – Я надеялась, что смогу поговорить с вами кое о чем… вне дома.

Она посмотрела на часовую башню, возвышающуюся над площадью.

– Не сегодня, я думаю. Наш список дел, вероятно, длиннее Стены-Зверинца.

Я схватила ее за руку, прежде чем она успела сделать знак извозчику, что мы готовы к отъезду.

– Я думала о… подарке… для Алекса. В день свадьбы. Я просто… Я не хочу, чтобы он подслушал.

Дофина лукаво усмехнулась:

– Моя дорогая, его главный подарок – это ты. – Она задумчиво скривила губы. – Кстати. Нам следует пересмотреть твой гардероб. Тебе понадобятся новые ночные рубашки… сорочки… шелковые чулки…

– Осязаемый подарок, – уточнила я, чувствуя, как горят уши. – Алекс точно не будет ожидать такого.

– Ну и прекрасно! Будет приятный сюрприз.

Она внимательно посмотрела на меня; было видно, что ее решимость постепенно улетучивается.

– Понимаете… – начала я, отчаянно пытаясь придумать веский довод, чтобы она согласилась. – Я хотела поговорить с вами о… некоторых вещах… по поводу нашей первой ночи, – запинаясь, произнесла я. – Как вы знаете… Я выросла без матери, а мои сестры так далеко…

Дофина понимающе вздохнула:

– Ах да! Конечно. Конечно, милая, мы можем поговорить. Но не здесь. Такие разговоры требуют уединения, а жена пекаря – та еще сплетница: полгорода узнает ваши секреты еще до того, как вы доедите свой первый макарун. – Она оглядела улицу и просияла. – За углом есть таверна, которую любит посещать Жерар. У них есть небольшой уголок специально для него, представляешь?

– Титул герцога дает много привилегий, – пробормотала я, надеясь, что сумела вложить в свои слова достаточно благоговения.

– И герцогини тоже, – с улыбкой заметила Дофина, увлекая меня за собой по променаду.

42

Личная комната герцога, на удивление, была оформлена в рустикальном стиле, но в то же время идеально отвечала вкусам Жерара, и мне стало интересно, как часто он сюда наведывался, пока мы все думали, что он неустанно трудится в оранжерее. Здесь были грубо оштукатуренные стены и деревянные балки. По обе стороны от небольшого камина висели подробные ботанические иллюстрации. На камине лежала стопка книг, а также стеклянные колпаки с засушенными цветами и диковинными камнями. За дощатым столом стояло два кресла из темной кожи, создавая интимную атмосферу.

Дофина распахнула глаза, вглядываясь во все детали:

– Я никогда раньше здесь не была. Жерар говорит, что ему нравится работать в одиночестве.

Ее взгляд упал на второе кресло, в котором сейчас сидела я, и она встревожилась. Я рассматривала рисунки на стене. На одном была изображен гранат, разделенный на две части, обнажающие мясистые внутренности. На другом рисунке я увидела цветок орхидеи с широко раскрытыми лепестками. Они неприятно напомнили мне иллюстрации из секретных папок Жерара, и я поежилась от странных откровенных чувств, которые они вызывали.

Не успели мы сделать заказ, как официантка принесла бутылку вина в плетеной корзине и два бокала. У нее были светло-русые волосы и усыпанное веснушками лицо.

– О нет, – категорично сказала Дофина. – Только чай.

Официантка остановилась:

– Но герцог всегда заказывает это вино, когда приезжает. Особенно когда развлекает таких прекрасных дам.

Она улыбнулась, и мы заметили, что у нее не хватает зубов.

– Сегодня его не будет, – звенящим голосом ответила Дофина, поскольку ее опасения подтвердились, и ответ на них был высказан вслух, причем в такой грубой манере. – Мы будем вдвоем.

Официантка смутилась:

– Но я уже открыла вино…

– Предложите его кому-то еще, – вмешалась я, желая, чтобы она поскорее ушла. Чем скорее я выведаю секреты Дофины, тем скорее мы сможем покинуть эту неприятную комнату. – Похоже, в таверне довольно много народу. Уверена, оно не пропадет.

– Но это вино герцога… – Девушка прижала поднос к груди, глаза ее стали такими же широкими, как у страшных черных цветов, охраняющих сады Жерара.

Дофина вздохнула:

– Тогда мы возьмем его. – Она налила по бокалу мне и себе, потом на секунду замешкалась. – Где третий бокал?

– Простите?

– Если вы думали, что герцог тоже придет, то где третий бокал?

Девушка окончательно стушевалась под пристальным взглядом Дофины и, так ничего и не ответив, выбежала из комнаты. Дофина потерла лоб, словно отгоняя головную боль.

– Он выбирает самые странные места для своего покровительства. – Она пожала плечами и, словно очнувшись, посмотрела на меня. – Неважно. За