когда взгляд Виктора упал на меня, когда я поняла, как он может – и, вероятно, захочет – истолковать мои слова, в груди разгорелся жар. Он задумчиво провел языком по зубам.

– Прямо сейчас?

Я хотела ответить, но так и не смогла ничего сказать.

– Прогуляться с тобой, – наконец ответил Виктор.

– Прогуляться? Но уже так поздно…

Его губы тронула улыбка.

– Вот и прекрасно! Я же не могу пригласить тебя на прогулку средь бела дня. Что подумает прислуга? Что Александр внезапно вскочил с кресла аккурат перед свадьбой, чтобы закружить тебя в вальсе?

Он опустил глаза и умолк.

– Зачем ты пришел, Виктор? Только честно.

Он пожал плечами, и от свойственной ему легкости не осталось и следа.

– По правде говоря… Я не мог уснуть. Каждый раз, когда я закрываю глаза, вижу заметки отца. Как клеймо. «Слишком непредсказуемо». – Он сглотнул. – Как будто он взял и перечеркнул двумя словами всю мою жизнь.

– Это просто заметки. Это не значит, что так и есть на самом деле, – нерешительно пробормотала я.

Ему явно было больно и обидно, но я не имела ни малейшего представления о том, как его утешить. Он действительно был непредсказуемым, и я не видела смысла отрицать это. Однако это не делало его расходным материалом, от которого можно избавиться без сожаления.

Виктор нахмурил брови:

– Это так странно… Я всю жизнь злился на него. Злился, ненавидел и ненавижу его. Яростно протестовал против нашего заточения, придумывал способы отомстить ему, чтобы он обо всем пожалел. Но сейчас, когда все наконец дошло до финала… я по-прежнему ищу его одобрения. Смешно, правда?

Я осторожно накрыла ладонью его руку:

– Нет, вовсе не смешно. – Мне хотелось сказать еще что-то, но слова не складывались в стройные фразы. – Ладно, – наконец произнесла я, вставая и увлекая его за собой. – Пойдем прогуляемся.

Он улыбнулся, но это была не та лукавая победоносная ухмылка, которую я ожидала увидеть. Наклонившись, Виктор взял свечу, и мы подошли к тайному ходу. Я остановилась и представила, как мы продвигаемся по узкому туннелю, как каждое случайное прикосновение разжигает внутри меня огонь, как я прижимаю его к стене и жадно целую в губы, лаская его тело, будто оно принадлежит только мне. Но тут я снова вспомнила разрывающий душу единый крик жителей этого мира и будто очнулась.

– Ты первый, – сказала я.

В глубине души я понимала, что совершаю ужасную ошибку.

– Как угодно госпоже, – ответил он и исчез в темноте.

Я долго – дольше, чем было необходимо, – возилась с потайной дверью, чтобы Виктор успел отойти на безопасное расстояние. «Эти чувства пройдут», – напомнила я себе. Вожделение, а не любовь, временная страсть, а не судьба. Это желание пройдет, когда Виктор покинет Шонтилаль. Он уедет, и я приду в равновесие. Это всего лишь временное наваждение, не более.

– Ты заперла дверь?

Он обернулся, заметив мое отсутствие. Свеча отбрасывала странные тени на деревянные стены. Когда Виктор вернулся за мной, я поняла, что была права: здесь слишком мало места для нас двоих. Воздух наполнился его ароматом: тяжелым, свежим, зеленым и странным, как летняя ночная гроза в преддверии молнии или звездопада…

– Да, – ответила я, прижавшись к деревянной панели и не решаясь приблизиться к нему.

– Осторожно, – предупредил он, указывая на свечу. – Не обожгись.

Знал бы он, как точно прозвучали его слова!

– Идем, – сказал Виктор и поманил меня за собой.

Проход был узким, и при таком скудном освещении трудно было что-либо разглядеть, но пол казался гладким и ровным. Я немного успокоилась, отгоняя от себя мысль о случайно подвернувшейся лодыжке, которую срочно надо будет осмотреть при помощи сильных и одновременно нежных рук. Этого можно не бояться.

Мы дошли до развилки, и, немного подумав, Виктор повернул налево.

– Ты знаешь, куда мы идем?

– Вроде да. Примерно. Я предложил Жюлиану ставить небольшие отметки мелом, но он настаивает, чтобы мы не оставляли следов своего присутствия «в этих проклятых местах». – Он с ужасающей точностью изобразил недовольный тон брата.

Я провела рукой по стене, и на кончиках пальцев остался толстый слой пыли.

– Он действительно считает, что дом проклят?

Виктор усмехнулся:

– Ты видела Жюлиана? Я не знаю человека с более научным складом ума. Думаю, если вскрыть ему вены, оттуда вытекут разум и логика. Прямо на лучший ковер в этом доме. – Он тяжело вздохнул. – Ты не представляешь, какое мучение жить с таким занудой. Хотя, – добавил он, подумав, – ты провела столько времени с Алексом…

– Он не зануда, – возразила я.

– Его прикроватная тумбочка завалена книгами, – фыркнул он. – Там целые стопки книг.

– В чтении нет ничего плохого, – ответила я, заправляя прядь волос за ухо.

– Возможно, однажды ночью они задушат его во сне. Может, и тебя тоже. Думаю, тебе стоило бы отменить свадьбу.

Виктор быстро оглянулся, делая вид, что ему безразличен предмет разговора.

– Я не стану отменять свадьбу из-за стопки книг.

– Стопок, – поправил он.

– Даже из-за нескольких стопок.

Мы поднялись по лестнице высотой в пять ступенек, затем спустились по другой и снова пошли наверх.

– А что заставило бы тебя отменить свадьбу?

В его голосе чувствовалось странное напряжение, будто он делал над собой усилие, чтобы казаться равнодушным. Я задумалась:

– Ничего.

Виктор фыркнул:

– Ты… ты не шутишь?

Я покачала головой, хотя он не мог этого видеть. Дойдя до очередного перекрестка, он остановился и оглянулся. Я никогда еще не видела его таким серьезным.

– Тебе ведь непросто принимать это решение, правда?

– Из-за… Жерара?

Я даже не знала, как лучше обозначить то, что мы узнали.

– Помимо всего прочего.

Я размышляла об этом с тех самых пор, как мы составили план действий в Саду Великанов. Если преступления Жерара будут раскрыты, если его арестуют и увезут, это значит, что мы с Алексом будем в безопасности. Мое положение никак не изменится. Как и мои чувства. Я не собиралась трусливо сбегать.

– Алекс не имеет к этому никакого отношения.

– Неужели?

– Конечно, нет. Ты видел его сегодня. Он был совершенно ошарашен. Нельзя так убедительно изобразить шок.

Виктор раздраженно замотал головой:

– Именно так отреагировал бы тот, кто хочет что-то скрыть. Слишком бурно и драматично.

– Это было искренне. От чистого сердца. Как и все, что присуще Алексу.

Он фыркнул:

– Звучит так, будто ты и правда любишь его.

– Люблю.

Теперь у меня не осталось никаких сомнений.

– Здесь только я и ты, Вер. Зачем притворяться?

– Я и не притворяюсь, – отрезала я.

В один миг Виктор подошел вплотную и прижал меня к стене:

– Ты говорила, он никогда не целовал тебя так, как я.

Я чувствовала тепло его дыхания на своих губах, манящее и искушающее; мне хотелось запрокинуть голову, прильнуть к нему и забыться, лишь бы снова ощутить эти поцелуи. Я положила руки ему на грудь, широко раскрыв пальцы, и он улыбнулся, думая, что победил. Но я мягко и решительно оттолкнула его и поспешила отстраниться – подальше от темного блеска его глаз, от его опасной, манящей улыбки.

– Любовь – это больше чем просто