арбалет, как она целилась. Всё произошло мгновенно и автоматически, благодаря частым тренировкам, которые заставлял её проделывать Тамму. Хоть у Линн имелся опыт стычек с дикарями, но во всех случаях рядом были надёжные сильные люди. А сейчас она одна. Но, как и всякий раз в опасных ситуациях, которых хватало в Людопарке, наставления шамана мгновенно всплыли в её памяти:

"Если на поражение стреляешь, в сердце не целься, его рёбра защищают – не осилишь. Глаз, горло – это на смерть".

Всё, что хотела Линн – хоть как-то защититься от этих чуждых существ. Перепуганная девушка не сразу поверила, что убила одного из них. Бьющий в глаза свет фары мешал хорошо разглядеть людей в транспортном средстве. Но интуитивное ощущение от них выражалось двумя словами: "смертельная" "опасность". Странное оружие в руке высокого мужчины было направлено на Линн. Инстинкт самосохранения жёстко перечеркнул её частые мысли о том, как хорошо бы умереть и перестать мучиться от депрессии, фобий и панических атак. Всё это вмиг забылось. Видя направленный на неё ствол, Линн мгновенно и автоматически прицелилась в горло, как учил Тамму. Инстинкт самосохранения заставил её стрелять максимально быстро и метко. Она видела, как стрела пробила цель. В тот же миг эту цель закрыла от неё широкая спина шамана. Он поднял гарпун, замахнулся. Но та, что была в машине, она успела выстрелить на долю секунды раньше. Тамму из последних сил всё же метнул гарпун. И упал. Выронив арбалет, Линн бросилась к нему, а мимо уже бежали Билли, Антонио и Станислав. Запыхавшаяся Мэг первым делом прощупала пульс Тамму.

– Пульс есть, это уже неплохо. Линн, что произошло?

Линн не могла говорить, лишь указывала рукой в глубину туннеля. Антонио, Станислав и Билли уже бежали обратно. Было ясно, что машину им не догнать. Они столпились возле шамана, спрашивая наперебой:

– Что с Тамму? Он ранен? Что, вообще, это было?

– Линн, прекрати реветь! Рассказывай! – велела Мэг, осматривая неподвижно лежащего Тамму.

Нервная дрожь Линн переходила в судороги. Стало ясно, что она не в состоянии что-либо рассказать. Линн упала на грудь шамана, обливая его слезами и мешая Мэг. Билли поднял Линн, прижал к себе, крепко и нежно. Линн постепенно приходила в себя. Но Тамму Ворон в себя не приходил. Глаза его закатились, на губах выступила пена. Мэг принялась за массаж сердца, изо-всех сил ритмично надавливая на грудную клетку.

Наконец Тамму начал подавать признаки жизни. Открыл глаза, безуспешно попытался подняться.

– Тамму, братец, не уходи! – говорила Мэг. – Соберись с силами, ты нам нужен!

– Стараюсь, сестра, – едва слышно прошелестел Тамму. – Линн жива?

– Жива, и ты тоже живи! – старался подбодрить его Антонио. – Ты же мне ещё не разсказал байку про ту девчонку, у которой задница с реку Темзу шириной!

Правый уголок рта шамана растянулся в улыбке, левый остался неподвижен.

– Сердечный приступ, – определила Мэг. – Необходимо подложить ему что-то под голову и плечи.

Билли, отпустив Линн, сорвал с себя куртку, скатал валиком. Мэг осторожно подложила куртку под голову и плечи Тамму. Станислав поднёс к его губам флягу. Тамму приподнял правую руку, что-то прошептал по-чукотски. Затем, скосив глаза на Мэг, перевёл на английский:

– Ухожу.

– Не уходишь, – твёрдо сказала Мэг. – Я не дам тебе уйти.

– Ты что, шаман, забыл, что ты нас всех в гости звал, когда мы выберемся отсюда!? – сказал Станислав. – Рано тебе уходить: мы ведь ещё не выбрались и в гостях у тебя не побывали.

– Конечно, рано, ты ж не старый ещё! – добавил Билли. – Тебя жена-красавица дома заждалась и сыновья. Ну-ка вспомни их, шаман, и борись за жизнь!

Тамму Ворон расплылся в односторонней улыбке. Левая сторона всё ещё была парализована. Выбраться из мрачного мира серых туннелей и ждать в гости их всех, ставших ему родной семьёй! Что может быть лучше!?

Тамму Рыскынтынов по прозванию Куркыль (Ворон) отдыхает на своём любимом месте. Как хорошо снова оказаться дома! Удобная мягкая лежанка, кожанное покрывало расшито ярким орнаментом (жена расшивала!). Мотор электрогенератора равномерно гудит позади яранги, навевая дремоту. Слышен лай лохматого пса Бурана, гоняющего по берегу наглых чаек. В прошлом году шаман подобрал в тундре крошечного замерзающего щенка, принёс домой в рукавице. А сегодня громадный пёс радуется, что хозяин снова дома.

Родные шаманские духи, доставшиеся от старого учителя – и они радуются. Не нашли они его в лабиринте туннелей, зато теперь он снова с ними. Шаман их не видит, но ощущает их радость. Скоро он отправится к больным и страждущим, будет камлать, впуская их в себя для поддержания равновесия в том уголке мира, где он находится. Скоро. Но сейчас – время встречи самых дорогих гостей.

Задевая необъятными бёдрами входной полог яранги, входит жена. Без труда вносит она в сильных руках огромный дымящийся котёл с ухой, приправленной нерпичьим жиром и тундровыми кореньями. Сытный запах наполняет жилище. Жена улыбается – соскучилась – и ставит котёл на очаг посреди яранги, чтоб не остыл до прихода гостей. Шаман всегда любил живой огонь; электричество – оно для бытовых нужд, а огонь в очаге – для души. Жена расставляет на вышитой скатерти праздничные плошки, стопки, блюда с ломтями копчёной оленины, лепёшки с рыбой, с мясом, с клюквой, с грибами. Кажется, это должно понравиться гостям. Не всю традиционную еду людей истинных можно предлагать гостям из дальних земель, не всё они поймут и оценят. Но то, что выставленно на скатерть сейчас, пожалуй, вполне подойдёт. Жена выходит и возвращается с большущей миской засахаренной морошки на десерт. Тамму не торопясь поднимается: надо бы сходить в ледник за бутылками дорогой водки. На выходе из яранги оглядывается. Сколько лет они уже женаты, а Тамму всё ещё не перестаёт любоваться женой своей луноликой. Он крепко обнимает её за предполагаемую талию. Жена игриво отмахивается:

– Да ну тебя, старый кель!

– Вот ночка настанет, – смеётся шаман, – пойдём в спальный полог, там и увидишь, старый ли я! А сейчас будем гостей встречать!

Сыновья уже встретили гостей в аэропорту Анадыря и переправились с ними через оттаявший пролив. Оттуда путь неблизкий по горным дорогам, по перевалам. Затем и вовсе по бездорожью, по летним раскисшим болотам до дальнего стойбища на берегу океана. Вертолётом быстрее, но ждать его можно неделями: нелётная погода часта даже летом. Да и проходит вертолётный маршрут в стороне от крохотного стойбища на берегу. Но шамана всегда выручает армейский списанный вездеход. За списание хорошего вездехода Тамму в своё время отдал три увесистых золотых слитка полковнику