— Диана, четырнадцать лет. То есть пятнадцать. Ну то есть почти пятнадцать.

— А выглядишь на тринадцать.

— Преувеличиваешь.

— Разве что чуть-чуть.

— Я еще вырасту.

— Не сомневаюсь. Имя настоящее?

— А какое же еще? Показать ученический билет?

— Верю. А ученический лучше порви.

— Зачем?

— Тут он тебе точно не пригодится. Да и нехорошо, если другие узнают о настоящем имени.

— Настоящем имени?

— Ну да, тут почти все суеверные до смешного, из-за этого нового человека приходится как бы крестить по обычаю Улья. Вот так я и стал Каратом. С женщинами проще, ведь их меньше, у них вроде льготы, могут сами себе новые имена выбирать. Потому Наташек и Машек не увидишь, сплошь всякая экзотика, часто до уморительного доходит, как только не извращаются при выборе — тут тебе и Шахерезады, и Нефертити, а уж Клеопатры и Мессалины стаями бродят.

— Я не суеверная.

— Я тоже.

— Тогда почему ты заговорил о смене имени?

— А давай не будем его менять? Диана — и так не сказать, чтобы распространенное. Все будут думать, что новое выбрала. А ты просто не говори ничего никому — один я знать буду, а я могила. Диана, и все.

— Как скажешь. Мы остановились только ради имени?

— Вообще-то не совсем.

Карат достал туго свернутый пакет, развернул, извлек из него узелок из носового платка Рэма, а уже оттуда достал один из пяти хранившихся там белых шариков. Показал девочке:

— Здесь это называют белой жемчужиной. Волшебное средство, может многое, никто не знает все его тайны, но кое-что известно. Если дать такой шарик не иммунному новичку до того, как он потеряет разум, это сделает его иммунным.

— Так у тебя все это время было лекарство от заражения?! Почему сразу не сказал?! Специально пугал?!

— Не все так просто. Этот жемчуг принадлежит не мне, я должен доставить его одному человеку, это мое задание.

— А нельзя сейчас съесть одну, а потом вместо нее положить другую?

— Ради этих пяти шариков погибло немало людей. Я единственный кому повезло выжить. Это самая редкая штука в Улье, так что смотри не урони.

Карат протянул жемчужину. Диана осторожно взяла, поднесла к непроницаемым стеклам очков, покачала головой:

— Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня. Давай подождем, может я не заражусь.

Последнее пролепетала совсем уж убитым голоском. Ну да понятно, кому понравится такое говорить.

— Нет, я уже принял решение. Давай, сделай это. Так будет правильно.

— Ты уверен?

— Вообще-то ты только что нас спасла. Та тварь могла убить и меня и тебя, тот человек мог остаться без своего жемчуга. То есть заслужила.

— Вообще-то ты первый меня спас. Да и сейчас, что бы я делала не будь тебя?

— Не спорь уже, давай.

— Что давать?

— Съешь ее.

— Просто съесть?

— Глотай не разжевывая. И вот, запей этой штукой.

Диана легко проглотила белый шарик стоимостью в несколько бочонков человеческой крови, а вот с живчиком вышла заминка, сморщилась после единственного глотка:

— Ну и гадость. Это что-то спиртное?

— Спирт там есть. Чуть-чуть.

— Мне нельзя алкоголь.

— Привыкай. Это гадость тебе придется пить всю оставшуюся жизнь.

— Почему?

— Потому что жизнь иммунного не так уж и безоблачна.

— Вкус отвратительный.

— Я привык.

— А я вряд ли привыкну.

— Рецептов много, есть и получше, можешь разное добавлять, как-нибудь приспособишься. Ароматизаторы, самые разные добавки или специи. Да хоть рыбий жир или вытяжку скунса, на любой вкус коктейль найдется, главное — не убирай основные ингредиенты.

— И зачем вообще такое пить?

— Без живчика иммунные слабеют, а потом умирают. В муках умирают. Страшных.

— Что не так с этим напитком?

— С напитком все нормально.

— Не верю.

— Вся загвоздка в главном ингредиенте. То есть в том, из чего его делают.

— Из чего?

— Вопрос естественный, но ты точно уверена, что прямо сейчас хочешь узнать ответ?

— Конечно уверена.

— Ну ладно, сама напросилась. У тебя как с желудком?

— В каком смысле?

— Крепкий он у тебя или нет?

— Почему-то у меня плохие предчувствия… Что за отраву ты мне дал?!

— Похоже, с желудком у тебя не все ладно. Тогда держись поближе к краю лодки, то, что я сейчас расскажу, ему вряд ли понравится.

Главные ценности Улья, все то, без чего жизнь иммунных немыслима, извлекаются из споровых мешков развитых зараженных. Это касается и споранов — незаменимого сырья для производства живчика, живца, живуна. Названий придумано немало, но суть одна — живительный раствор, который желательно принимать малыми дозами ежедневно. Ну а если угодил в переплет при котором всерьез пострадала шкура, не стесняйся, хлебай большими глотками, иначе процесс восстановления может затянуться.

Противно? Ну так всем поначалу противно. Не можешь себя пересилить? Ну так представь, что на затылках у тварей не просто наросты, а мешочки с полезными витаминами. Или грибницы с оригинальными грибами, что, если верить некоторым ходящим в народе гипотезам, недалеко от истины.

После столь неаппетитных пояснений Диана позеленела, но надо отдать ей должное — сдержалась, не стала свешиваться за борт. И это прекрасно, потому что Карат крупно сглупил не подумав о самом важном — о жемчужине. Неизвестно, успела ли она перевариться за столь короткий срок. Каково если уйдет в речные воды со рвотной массой? Что тогда прикажете делать?

Вот ведь болван, надо было подождать с неаппетитными объяснениями. Спасибо, что все обошлось.

Впрочем, стойкостью желудок новой знакомой больше обязан не силе воле, а печальной пустоте — со вчерашнего вечера у нее крошки во рту не было. Поначалу, пока преодолевали непростой участок реки, который тянулся от места встречи с улепетывающей велосипедисткой и дальше до засады рубера, им было не до еды. А теперь вот аппетит испорчен описанием неприглядных подробностей технологии приготовления живчика.

Только чуть выждав Карат на правах хозяина поинтересовался насчет «ты сегодня ела?» и даже извинился за то, что не побеспокоился раньше (он и без вопроса это понимал, но не спросить нельзя). Потому сделали остановку на воде, перекусили, болтаясь на удалении от берегов, лишь после ублажения желудков продолжили путь.