Впрочем, подобная идиллия длилась недолго. Через несколькодней гонцы принесли тревожную весть — армия Антония движется по направлению ких лагерю.

Катилина понял, что медлить более невозможно.

Ранним утром следующего дня около десяти тысяч человекснялись с места и форсированным маршем двинулись в сторону ТрансальпийскойГаллии.

Консульская армия шла в двух переходах по пятам замятежниками.

В походе окончательно проявилась никчемность Гая Антония какполководца и консула. Полностью отстранившись от командования, он доверил армиюлегату первого легиона Марку Петрею, и старый ветеран с готовностью принял насебя тяжкое бремя. Саллюстий в своей книге пишет, что Петрей был не толькоотважным и честным воином, но и блестящим полководцем. За тридцать летслужебной карьеры он имел пять дубовых венков и шесть ранений, служа поочереднов войсках как центурион, трибун, префект, легат. Петрей был претором внескольких консульских армиях, служил под командованием Мария и Суллы.

Опытный легат понимал, что Катилина попытается уйти вГаллию, где найдет поддержку и союзников среди всегда недовольных галльскихплемен. И тогда заговор, почти подавленный и предотвращенный, может вспыхнуть сновой силой. Именно поэтому претор Квинт Метелл Целер должен был тремялегионами удерживать дорогу в Галлию, дабы помешать мятежникам попасть в стольжеланную для них страну.

Целер был исправный служака и, получив первоначальный приказиз Рима, расставил все три легиона на дорогах в Пиценской области, обороняя всепереходы в соседнюю страну. Пойди Катилина по любой из этих дорог, он неминуемодолжен был столкнуться с одним из легионов Целера. Практически через два-тричаса на помощь могли подойти два других легиона, а общая численность легионеровЦелера превышала пятнадцать тысяч человек.

Занимая стратегические позиции, весьма удобные к тому же дляобороны, Целер мог продержаться в течение двух суток до подхода армии Антония.И тогда разгром Катилины был бы неминуем.

Это понимали Целер и Петрей, но это понимали и в лагеремятежников… Катилина попытался провести свою армию по пастушьим тропам, однакоЦелер, узнавший от перебежчиков об этом маневре, двинулся в сторону мятежников.

Положение становилось достаточно сложным. А сзади все времянапирала армия Антония, где энергичный Петрей не давал покоя своим легионерам.

Теснимое двумя армиями, войско Катилины расположилосьлагерем неподалеку от Пистории. День прошел в тревожном ожидании. Мятежникиобсуждали свое положение, пытаясь предугадать действия Катилины.

Вдали у холмов было заметно оживление. Это располагалась наночь подошедшая армия Антония.

Ночью Семпрония пришла в палатку вождя. Грозный патриций былне один. Сидевшие в палатке Манлий, Анний, Торкват и Кавдин угрюмо молчали, непытаясь нарушить зловещую тишину.

На женщину никто не обращал внимания. Катилина сидел застолом холодный и мрачный, как глыба этрусского мрамора.

Семпрония устроилась в углу, не решаясь нарушить этобезмолвие. Молчание становилось невыносимым. Первым не выдержал Торкват.

— Во имя великого Марса, о чем ты думаешь, Катилина?Через три дня у нас кончается продовольствие.

— О больных ногах Антония, — коротко ответил вождьзаговорщиков.

— О чем? — изумился Торкват.

— У Гая Антония больные ноги. Насколько мне известно,он отказался от командования консульской армией, — терпеливо объяснилКатилина, — а это всегда плохо действует на армию. Когда полководец нехочет командовать, это разлагает его солдат. Разве не так?

— Ты думаешь, они не смогут сражаться? — спросилМанлий.

— Будут сражаться, — быстро ответилКатилина, — но как? Мы похожи сегодня на загнанных волков, они — на сытыхльвов. Конечно, если очень разозлить льва, то он опасен, но в сытом состоянииэти хищники не трогают людей. А тем более волков, попавших в засаду.

— Ты хочешь повернуть нашу армию обратно, противАнтония, — догадался Манлий.

— Против Петрея, это будет точнее, — кивнулКатилина. — Если я буду штурмовать позиции Целера, то потеряю всю армию.Его легионы укрепились на склонах и могут сдерживать наш натиск достаточнодолго. А вот спуститься вниз им будет сложно. Пока Целер будет собиратьлегионы, чтобы выступить и прийти на помощь Петрею, мы успеем разбитьконсульскую армию. Здесь очень удобное место, ведь не зря я именно здесь ждалармию Петрея. Слева горная цепь, справа — крутые скалы. Они не смогутвоспользоваться своим численным преимуществом.

— У них двадцать тысяч человек, — напомнил Кавдим.

— Зачем ты мне об этом говоришь? — разозлилсяКатилина. — Клянусь Марсом, если бы я не считал, что их можно разбить, яне предлагал бы подобного плана. Или ты боишься, Кавдим?

Римлянин резко встал.

— Ты знаешь, что я ничего не боюсь. Если ты прикажешьумереть, я умру первым.

— Знаю, — примирительным тоном сказалКатилина, — именно поэтому я прощаю тебе твой вопрос.

Манлий встал вслед за ним.

— Значит, завтра мы поворачиваем армию против Петрея?

— Решено, — выдавил сквозь зубы вождьзаговорщиков, поворачиваясь спиной ко всем.

Манлий, не говоря ни слова, повернулся и вышел. За нимпотянулись остальные.

Катилина остался вдвоем с Семпронией. Женщина подошла кнему.

— Я тебе сегодня нужна?

— Нет, — глухо ответил Катилина неповорачиваясь, — если завтра мы победим, можешь прийти.

— А если нет? — тихо спросила женщина.

Катилина не ответил.

Семпрония медленно вышла из палатки. Стоявший у дверейлегионер, увидев ее, отвернулся. В лагере многие уже спали. После недолгогораздумья женщина вернулась в палатку. Катилина по-прежнему стоял у окна, неизменив позы.

— Катилина, — тихо позвала женщина.

Вождь не обернулся.

— Прошу тебя, — попросила через силуСемпрония, — подари мне эту ночь.

— Я устал, — недовольно отозвался Катилина, —сегодня у меня еще много работы.

— Да, конечно, — почти виновато сказала Семпрония.

В палатку вошел центурион.

— Прибыл гонец с юга из Бриндизия.

— Что там? — почти безразлично спросил Катилина.

— Плохо, — горько ответил центурион. — Наши сторонникив Бриндизии потерпели поражение, погиб Новий Приск.

При этом известии Семпрония едва сдержала крик.

— Как это случилось? — повернулся к центурионуКатилина.

— Он был убит при попытке склонить на нашу сторонулегионеров городских когорт Бриндизия. Его убил Волкаций Тулл, его родной дядя.