Красс молчал долго, очень долго. Он привык просчитыватьварианты.

— Хорошо, — наконец, выдохнул он, — ясогласен.

На следующее утро Цезарь устроил бесплатную раздачу хлеба повсем римским кварталам. Недовольным торговцам, потерявшим часть дохода, в тотже вечер были возвращены недостающие суммы. И они славили Цезаря. Хотя ивозвращали им деньги Красса.

Во всех тавернах и кабаках рассказывали о подвигах Помпея, одоблести его легионов. Возмущенные люди требовали разрешить великому полководцубаллотироваться в консулы в нарушение закона.

Через два дня, когда эти разговоры достигли своегокритического уровня, Метелл и Цезарь объявили о готовящемся проекте новогозакона. В этот день к курии подошло несколько тысяч сторонников Цезаря, средикоторых было много бывших легионеров и гладиаторов. Некоторые из них были дажевооружены.

Сенаторы, протискивающиеся сквозь эту плотную толпу, виделина лицах людей нетерпение и непримиримость.

На открывшемся заседании первым слова попросил Метелл Непот.Сенаторы, разгоряченные криками толпы, которые доносились с улицы, взорвались,едва Метелл начал говорить. Но деньги Красса сделали свое дело. Довольно многосенаторов кричало в поддержку Метелла, требуя предоставить ему возможностьвыступить.

Катон в бессильной ярости огляделся по сторонам, когдаувидел улыбку Цезаря. Она подействовала на него, как удар хлыста. Он вскочил наноги.

— Требую прекратить это обсуждение, — закричалон, — нарушение римских законов непозволительно никому, даже самому ГнеюПомпею. Как народный трибун я накладываю вето на этот проект.

— Предатель! — завопил Луций Аврелий Котта.

— Я тоже, — вскочил со своего места другой народныйтрибун Квинт Минуций Терм.

— Я зачитаю свое предложение, — раздался надменныйголос Метелла.

— Нет! — гневно закричал Катон.

Крики в зале усилились. Приверженцы Цезаря и Красса кричалиособенно громко. Метелл, не обращая внимания на крики, развернул манускрипт.

Увидев, что его слова не действуют, Катон разозлился. Онподскочил к Метеллу и вырвал у него манускрипт. Метелл оттолкнул Катона и началговорить:

— Я прошу отцов-сенаторов разрешить прославленному ГнеюПомпею баллотироваться в консулы…

Дальше он договорить не успел. Подскочивший с другой стороныТерм начал стаскивать его с трибуны, зажимая ему рот. Метелл, пытаясьосвободиться, толкнул народного трибуна, но, не рассчитав сил, упал вместе сним. Все закричали, и к трибуне кинулись сразу два десятка сенаторов. Один изсторонников Цезаря, претор Квинт Тетурий Сабин, размахивая кинжалом, бросилсяна Катона. Оказавшийся рядом Мурена с трудом успел ухватить неистового претораза тогу, прикрывая телом народного трибуна. Сверху уже спешили сторонники Катона.Увидев, что начинается самая настоящая драка в стенах сената, Цезарь почел заблаго выйти из здания. За ним поспешили Метелл и еще несколько сенаторов. Крассрешил остаться и посмотреть за развитием событий. Лишь через некоторое времяпрефекту Антистию и ликторам с трудом удалось навести относительный порядок.

Возбужденные сенаторы потребовали немедленной отставкиМетелла и Цезаря. Поставив вопрос на голосование, они получили абсолютноебольшинство. Решением римского сената консулам были предоставлены полномочия поотзыву должностных лиц, не оправдавших доверия народа. Силан и Мурена вынужденыбыли пойти на отзыв Цезаря и Метелла со своих должностей. Оба консула сделалиэто под влиянием сената, а не повинуясь внутреннему рассудку. Досталось ибывшему консулу Антонию. Разъяренные сенаторы потребовали от него срочнозакончить набор легионов и в двухдневный срок выступить против Катилины.Последний акт перед началом большой бойни был сыгран. Осталось ждать крови.

И сказал Саул слуге своему:

Вот, мы пойдем, а что мы принесем тому человеку?

Ибо хлеба не стало в сумах наших,

И подарка нет, чтобы поднести человеку Божию;

Что у нас?

I Книга царства, 9:7

Демократическое правление изначально несет в себе зачаткиохлократических начал, ибо решения, принимаемые большинством, не всегда самыелучшие и верные. Весь ход истории подсказывает, что достойные и одаренные людивсегда составляют меньшинство в любом обществе и в любой произвольно взятойсоциальной группе людей. Но диктат серого большинства торжествует, ибонавязанное ими решение становится обязательным для меньшинства, что несколькопротиворечит самой идее демократии. В результате торжествует властьпосредственности над талантом. Власть толпы над личностью, власть массы надиндивидуумом. Человечество старается забыть, что один из самых страшных режимовв его истории — фашизм пришел к власти в результате народного волеизъявления.

При недостаточном сознании людей демократия ущербна, ибонеминуемо ведет к охлократии, подавляя индивидуалистское сознание меньшинства,отвергая его постулаты и принципы.

Римские сенаторы, уже выпускавшие власть из рук, не могли ине хотели понять, как изменились римляне за последние годы.

Они смотрели на власть имущих как на дойную корову,вопрошая, что даст им новый кандидат: «хлеба и зрелищ», новых рабов ипокоренные города, прибыльные войны и богатые государства или голые рассужденияо чести и доблести римлян?

В разлагающемся государстве понятия чести, совести,достоинства становятся ненужными атрибутами романтического прошлого. На первыйплан выступает собственная выгода и нажива. В сильном демократическомгосударстве, наоборот, главными обязательствами государственной властистановятся защита чести и достоинства граждан. Это основной показатель здоровьяобщества.

В паразитическом обществе все большее число людей становитсянахлебниками ловких мошенников и все большее число людей превращается впаразитический класс люмпенов, продающих все и вся во имя собственнойсиюминутной выгоды.

И уже нельзя было идти к народу, неся в сердце своем словобожье и слово Истины. Рука дающего — да не оскудеет. Не преумножать своимтрудом мощь и силу государства, а стараться, пребывая в лености, предаваясьсвоим порокам, урвать от «священной коровы» больший кусок для себя. Ибо смотрелилюди и спрашивали: что у вас?

И Цезарь, отрешенный от должности, и Метелл знали, что сумыи руки их полны дарами. Но сердца их были переполнены ложью и притворством.

Уже к концу следующего дня у дома Цезаря собралась толпа,требуя его возвращения в сенат. Метелл, выступивший на площади с гневной речьюпротив Катона, поспешил на всякий случай уехать к Помпею, под защиту еголегионеров. Цезарь предпочел остаться в городе, не предпринимая сколько-нибудьрешительных шагов.

Но не предпринимать видимых шагов для политика не значитпребывать в бездействии. Верховный жрец встречается с друзьями, принимаетклиентов, рассылает рабов по городу, собирая, формируя и направляя действиягородского плебса в его защиту.