каким-то невообразимым чудом ему удалось стать отцом двух невероятных людей. Я должна верить, что Келлан наблюдает за нами, видит, сколько сил приложил Терри к работе над «Милым Ядом», и чувствует какую-нибудь поддержку. Но Тейт? Терри сдался еще до того, как начал, и я не желала с этим мириться.

– Ты напугал начинающего автора так, что он решил больше не публиковаться, – я встала, обошла стул Терри и вторглась в поле его зрения. – На тебе лежит какой-то груз. Я вижу это каждый день. Если хочешь от него избавиться, тебе нужно загладить свою вину. Думаю, что лучше всего начать с автора, у которого ты украл рукопись.

И тогда, возможно, ты сможешь попробовать восстановить отношения с Тейтом, если еще можно будет что-то спасти.

Терри покачал головой.

– Уже слишком поздно. Что сделано, то сделано.

Стена с грохотом обрушилась перед ним. Я слишком сильно надавила. Разочарование впилось в мою кожу, как когти. Я вернулась на свое место, сдаваясь… на сегодня. Думаю, вот из таких моментов люди настаивают, что не стоит встречаться со своими кумирами.

– Ну, чертовски досадно. «Несовершенства»… – я закрыла глаза, вспоминая, как каждую ночь корпела над книгой после смерти родителей. Большую часть последнего десятилетия мне не к кому было обратиться, кроме как к ее страницам. – Это подарок литературе. Человечеству.

– Разве это не гребаная правда, – пробормотал Терри.

Он подошел к холодильнику и порылся в нем, пока я не успела начать капать ему на мозги. Я достала телефон, отправила электронное письмо Хелен, сообщив, что мы закончили рукопись. Меня поглощали мысли о Тейте. Мы так и не обозначили наши отношения, и я сомневалась, что ему будет комфортно, если я затрону эту тему. В конце концов, это тот же человек, который отказывался прикасаться к комнате Келлана более четырех лет.

Я вертела телефон в руках, раздумывая, как затронуть эту тему. У меня вырвался тяжелый вздох.

– Можешь оказать мне услугу?

Терри обернулся. Палочка сыра свисала с его губ, как огромная сигарета. Он ответил, не вынимая ее изо рта:

– Еще одну?

– Можешь не рассказывать, что мы закончили?

Терри дотронулся до сыра и рывком оторвал половину.

– Потому что тебе нужна причина продолжать сюда приходить?

Тейт и я были хрупкой экосистемой злополучных решений. У обоих был потенциал нас уничтожить. Ничего хорошего не случится, если у меня больше не будет повода сюда приходить. Я боялась нашего будущего так же, как люди боятся стихийного бедствия, не в силах его предсказать. Я могла или предотвратить угрозу, или остаться уязвимой, когда она нанесет удар. Для этого у меня многовато чувства самосохранения.

– Да, – призналась я.

– Хочешь, чтобы я солгал своему сыну?

Я подавила стон. Сказав, что хочу, чтобы Терренс Маркетти взял на себя роль надежного родителя, я не ожидала, что это так скоро обернется неприятными последствиями. Особенно когда он обладал моральными качествами Гринча.

– Если он спросит, скажи, что мы закончили с книгой, но если не спросит… – я почесала затылок, из вежливости выглядя застенчивой. – Можешь просто не делиться информацией добровольно?

В целом, это не ложь. Просто опущение правды. По большому счету, вряд ли это можно считать грехом.

Конечно. И семья Мэнсонов не была культом.

– Так, так, так… Разве ты не столп нравственности?

Это не ответ, и мы оба это знали. Я подождала, пока Терри закончит. Он этого не сделал. Я пыталась разгадать его конечную цель. Терри знал, что я могу обратиться в прессу и предложить эксклюзивный материал о его плагиате, но мне точно не хотелось вызывать у СМИ негатив к фамилии Маркетти до выхода книги Келлана. А это, решила я, давало Терри выигрышную комбинацию.

Молчание затянулось еще на минуту. Я восприняла это как его ответ. Отлично. Найду другой способ. Еще один повод остаться в жизни Тейта. В конце концов, время – это непутевый родитель. Как только оно пройдет, этот засранец никогда не вернется. С Тейтом у меня не было намерения сидеть сложа руки.

Я собрала вещи и направилась к двери, крепко прижимая конверт с рукописью к груди для сохранности. Одной рукой уперлась в кусок отслаивающихся обоев, другой потянулась, чтобы застегнуть молнию на ботильонах.

– Я хотел спросить…

Слова Терри остановили меня в шаге от дверной ручки. Я обернулась к нему. Он провел рукой по спортивным штанам. По лицу. Прочистил горло.

– Продолжай, – настаивала я, поскольку он так и не задал вопрос.

– Выходные данные «Милого Яда»… – он обхватил рукой затылок. – Можешь убрать из них мое имя? Не указывай меня ни редактором, ни корректором, даже в чертовом вступлении.

Я не знала, какую просьбу от него услышу, но точно не эту.

– Хорошо, – у меня и не было намерений указывать Терри. Настала очередь Келлана сиять.

– Если сделаешь это, я промолчу, что мы закончили, – он надул щеки и выпустил воздух. – Было бы не так уж плохо, если бы ты осталась и вытащила эту палку из задницы Тейта.

– Поэтично.

Терри рыгнул и потер живот прямо над неопознанным пятном.

– Вот почему мне платят такие большие деньги.

Поскольку на этот раз Терри сам упомянул Тейта, я решила не ходить вокруг да около, а ускорить прогресс.

– Если не хочешь извиняться перед автором, у которого украл «Несовершенства», попробуй хотя бы извиниться перед Тейтом. Чего бы это ни стоило, – может, я и преувеличивала, но он только что согласился оставить меня в жизни Тейта.

– Это бессмысленно. Он меня не простит.

– Не узнаешь, пока не попробуешь.

– Я не достоин искупления.

– Это решать Тейту, – я покачала головой. – Не искупление должно быть целью. Ты должен дать понять Тейту, что он тебе дорог и ты хочешь восстановить с ним отношения. Истинное прощение дается не с целью обрести исцеление. Это всего лишь побочный эффект.

– Я подумаю об этом.

Я прикусила нижнюю губу.

– После смерти родителей я поняла то, что должна была понять раньше. Думаю, ты тоже это понял, но тебе трудно это признать, потому что так придется полностью изменить свою жизнь.

– Да? Что же это?

– Любовь – это просто быть рядом. Все просто.

Терри свел брови на переносице, и между ними образовалась складка. Атмосфера на кухне накалилась, но никто из нас не осмелился развеять это напряжение. Я повернулась к выходу, но снова остановилась, поняв, что Терри как будто хотел сказать что-то еще.

– Вот и все, да? – к его чести, он вроде бы пришел в ужас от этой идеи. Терри засунул руки в карманы, раскачиваясь на пятках. Не знаю, имел ли он в виду книгу, Тейта или наши встречи. Может, все сразу.

Я ждала от него пояснений.

– Мы закончили.

А. Книга. Он имел в виду книгу.

Терри произнес так, словно вообще не верил, что это произойдет. После «Несовершенств» он больше не издавал книг. Это его первый роман почти за десять лет. И то написан не им.

– Мы закончили, – хрипло ответила я. Я осторожно подбирала следующие слова, зная, что ступаю на опасную дорожку с человеком, который склонен решать проблемы с помощью таблеток. – Ты не мошенник, Тер.

– Конечно, нет. – Он поднял несколько пальцев вверх, делая вид, что считает их, а потом пошевелил всеми десятью. – До «Несовершенств» я написал тринадцать книг.

– Я серьезно. Знаю, ты прикидываешься, что тебе плевать на плагиат, что это не меняет твоего мнения о себе, но это точно не так. Мы завершили книгу Келлана, сохранив его голос и виденье, и это доказывает, на что ты способен. Ты не мошенник.

– Это всем по силам.

– Нет. Отнюдь. По этой самой причине я и обратилась к тебе.

– Бесплатная рабочая сила.

Я приподняла бровь.

– Сэкономленные деньги – недостаточный стимул иметь с тобой дело, особенно когда Хелен предложила помощь в лице гораздо более сносного писателя.

– Я настолько плох, да?

Я улыбнулась.

– Хуже не бывает.

Он покачал головой.

– И все же я мошенник.

– Ты когда-нибудь пробовал утверждать обратное?

– С чего бы?

– Потому что, называя себя мошенником, ты оправдываешь свое поведение мошенника. Оправдываешь ненависть к себе. Оправдываешь плохое поведение. Это оскорбляет память Келлана, который чертовски тебя боготворил.

У Терри не нашлось ответа, но я не давала ему слезть с крючка.

– Ты не мошенник, Терри, – сказала я с такой убежденностью, что это должно было его встревожить. – Ты помог закончить книгу Келлана, и это чертовски идеальная книга. Ты не мошенник. Почему бы тебе хоть раз не попробовать сказать это вслух?

– Это глупо.

– Просто сделай это. Ради Келлана.

Ради