я упустил из виду, что, по его мнению, применение электрического света будет столь же эффективным, как и солнечного, если действие в то время было окутано темнотой. В действительности, возможности того, что может быть достигнуто этим таинственным агентством, почти безграничны.

1885 год

СЕМЕЙНЫЙ СКЕЛЕТ

Некоторые из моих читателей, возможно, помнят маленькую придорожную гостиницу на окраине Аламеды, где обычно останавливаются экипажи, когда их обитатели совершают увеселительную поездку за город. Хотя она и не так хорошо известна многим, как некоторые более претенциозные гостиницы на той же дороге, она, тем не менее, приобрела и сохраняет репутацию хорошей кухни и хорошего вина у немногих – обстоятельство, которое скорее говорит в его пользу, чем наоборот, для тех, кто избегает публичности и суеты более популярных курортов. Иногда в этой гостинице устраиваются тихие маленькие ужины, которые планируют и съедают различные представители литературных и артистических профессий города, радующиеся на час или два избавиться от запахов Рима – иначе говоря, летних ветров и пыли Сан-Франциско. Заведение принадлежит несколько степенному и неразговорчивому французу средних лет, которого мы назовем Пьером Дю Буа, который вместе со своей женой и дочерью быстро и вежливо удовлетворял потребности своих гостей.

Не так давно случилось так, что небольшая компания из шести человек, и я в том числе, встретились однажды летним вечером в этой пригородной гостинице и поужинали в уютной комнате, окна которой выходят на сад и кустарники к западу от дома. Разговор, который в начале ужина велся на самые разные темы, в последнее время перешел на тех чудаков, уродов и монстров в животном мире, которых госпожа Природа иногда порождает по рассеянности, и, если я правильно помню, тема была довольно подробно обсуждена с Минотавра из древней классической басни до созданных монстров музеев Барнума и Дайма, каждый из компании добавлял свой пример в общий фонд из прочитанной информации или личного опыта, пока тема не оказалась под угрозой смерти от полного истощения. Мы закуривали сигары, готовясь к кофе, когда были несколько удивлены, увидев нашего хозяина, который покинул комнату за минуту или две до этого, и который, как я заметил, беспокойно вертелся во время ужина и, по-видимому, проявлял большой интерес к разговору, хотя и не присоединялся к нему. Он вернулся с несколькими увесистыми бутылками с зелеными этикетками в руках и под мышками, которые он торжественно поставил на стол и сказал:

– Джентльмены, позвольте мне иметь удовольствие предложить вам немного вина. Это то, что хранилось у меня в подвале с тех пор, как я снял этот дом десять лет назад, и, уверяю вас, оно прекрасное. Я взял на себя смелость послушать ваш разговор во время ужина, и он меня глубоко заинтересовал. У меня самого был весьма занимательный опыт общения с тем, что вы называете чудом природы, и если это вас не утомит, я сяду и расскажу вам об этом, пока вы пьете вино. Я думаю, вам понравится то, что вы услышите.

Конечно, мы были в восторге от того, что какой-то новый свет прольется на предмет, о котором мы говорили, с точки зрения личного опыта, и наш хозяин, после того, как он торжественно провел предварительную процедуру извлечения пробок из бутылок, которые он только что принес, сел и рассказал следующее странное повествование, основные моменты которого здесь воспроизведены, с опущением идиом и манер, которые не имели никакого отношения к истории:

Поскольку я в значительной степени связан с этой историей, джентльмены (начал мсье Дюбуа), необходимо, чтобы я сначала рассказал вам кое-что о себе. Мне пятьдесят пять лет, и я более пятнадцати лет живу в Калифорнии, приехав сюда прямо из Франции, когда мне было сорок, из-за тех самых обстоятельств, о которых я собираюсь вам рассказать. Я родился в 1830 году в департаменте Луара, в поместьях виконта де Превиля, чей замок стоит, как вы, возможно, знаете, на правом берегу Луары, недалеко от Орлеана. С тех пор, как я был мальчиком, я жил в замке, поступил на службу к виконту в качестве пажа, чему я, несомненно, обязан своим знакомством с обычаями и этикетом светской жизни, в которых, я надеюсь, вы не нашли меня несовершенным. С двенадцати до двадцати лет я служил пажом, а затем меня повысили до личного слуги или камердинера виконта. За два года до этого виконт женился на дочери соседнего дворянина, и брак был очень счастливым, за исключением того, что он еще не был благословлен потомством. Поэтому я вспоминаю радость, с которой вскоре после этого по замку прошел шепот о том, что виконтесса вот-вот станет матерью. Наконец, появление в замке нескольких джентльменов в черных мундирах из Парижа и суматоха среди женщин показали, что критическое время приближается. В течение следующих двух дней, когда мои обязанности привели меня в окрестности апартаментов виконтессы, многое из того, что произошло, попало в поле моего зрения. Я заметил, что джентльмены из Парижа выглядели мрачнее, чем когда-либо, и во время одной из их консультаций, когда я вошел в комнату, в которой они находились, чтобы забрать то, что я забыл там, я услышал, как один из них сказал: "Симптомы с каждым днем становятся все серьезнее и тревожнее. Я боюсь, что мы не сможем вытащить ее".

На следующее утро, прежде чем я вошел в комнату виконта, я узнал, что виконтессы больше нет, что она умерла ночью, и что врач выполнил так называемую операцию кесарева сечения, чтобы спасти ребенка. Поэтому я был вполне готов к чрезмерному унынию, в котором я нашел своего хозяина, который сидел, закрыв лицо руками, и когда он поднял глаза, посмотрел на меня как сумасшедший и яростно приказал мне убираться с глаз долой. Все то утро и весь день я ждал в его прихожей, готовый ответить, когда он позовет меня, но никакого призыва не последовало, как только я рискнул открыть дверь, я увидел виконта, сидящего в той же позе, очевидно, погруженного в тупое оцепенение. Я подслушал разговор двух врачей, когда они шли по длинному коридору мимо открытой двери вестибюля апартаментов виконта. Один сказал другому:

– Я бы рекомендовал не предпринимать никаких шагов такого рода. Позвольте природе идти своим чередом. Он, конечно, не сможет выжить.

На что другой ответил:

– Если бы отец не был виконтом, я бы отдал пятьдесят тысяч франков за обладание им.

– Тише! – сказал первый. – Нас может услышать камердинер.

Вы можете себе представить, насколько мое любопытство было подогрето тем,