мог бы создать натурный макет этой гостиной. Два больших окна, маленькая красная софа, люстра озярает мягким светом картину маслом, на которой изображена лошадь. Я уже назначал там встречи прежде. Но, входя в эту комнату в тот день, я почувствовал, что здесь произойдет одна из наиболее решающих встреч в моей жизни, и все подробности оформления комнаты отпечатались в моей памяти.

  Я старался сохранять спокойствие, указав сэру Киту на его стул и спросив, нравится ли ему чай.

  Мы несколько минут поболтали, а потом я рассказал о своем проекте.

  Сэр Кит слушал с уважением, взгляд у него был хищный, но когда я закончил, он хмыкнул и ахнул.

  Сказал, что всё это звучит прекрасно, но он уже почти вышел на пенсию. Пытается сократить количество проектов. Хочет направить жизнь в другое русло, посвятить себя хобби, главным образом - парусным регатам. Кубок Америки и так далее.

  Фактически, по графику у него уже завтра начинается отпуск.

  Как уговорить человека, у которого через несколько часов начнется отпуск, закатать рукава и взяться за нереальный проект?

  Я думал, что это невозможно.

  Но девиз этих игр: «Никогда не сдавайся».

  Поэтому я продолжал настаивать. Наседал на него, рассказывал о солдатах. которых встречал, рассказывал их истории, и немного - свою. Это был один из первых и наболее полных отчетов о моем участии в войне.

  Мало-помалу я начал замечать, что моя страсть и энтузиазм создают бреши в обороне сэра Кита.

  Подняв бровь, он сказал:

  - Ладно... Кого вы уже задействовали в этом проекте?

  Я посмотрел на Эльфа. Эльф посмотрел на меня.

  - В том-то вся и прелесть, сэр Кит. Понимаете...вы - первый.

  Он усмехнулся:

  - Умно.

- Нет, правда. Вы можете собрать команду, если захотите. Сможете нанять любого, кто вам нужен.

  Несмотря на открытый и очевидный торг, в моих словах была большая доля правды. Нам еще не удалось никого залучить в свой проект, так что у него был карт-бланш. Он может организовать работу персонала, как сочтет нужным, может пригласить людей, которые помогли ему провести столь успешную Олимпиаду.

  Он кивнул:

  - Когда вы собираетесь провести это мероприятие?

  - В сентябре.

  - Что?

  - В сентябре.

  - То есть через десять месяцев?

  - Да.

  - Это невозможно.

  - Надо, чтобы стало возможным.

  Я хотел, чтобы Игры совпали с мероприятиями по случаю столетней годовщины Первой мировой войны. Чувствовал, что это - жизненно необходимо.

  Он вздохнул и пообещал это учесть.

  Я знал, что это значит.

  68.

  Через несколько недель я полетел в Антарктиду, приземлился на исследовательской станции «Новолазаревская», в крохотной деревушке лачуг и вагончиков. Там жило несколько бесстрашных сердцем, и они оказались невероятно гостеприимными хозяевами. Приютили меня, накормили - суп у них был вкуснейший. Я никак не мог наесться.

  Может быть, потому что температура была тридцать пять градусов ниже нуля?

  - Добавку горячей лапши с курятиной, Гарри?

  - Да, пожалуйста.

  Мы с командой неделю-две получали углеводную нагрузку и собирались с духом. И, конечно же, пили водку. Наконец, однажды туманным утром...мы тронулись в путь. Забрались в самолет, взлетели на шельфовый ледник и сделали остановку для дозаправки. Самолет приземлился на твердую почву, абсолютно белую, как во сне. Во всех направлениях не было видно ничего, кроме нескольких бочек с топливом. Мы подъехали к ним на такси, и я вышел, пока пилоты заправлялись. Тишина полнейшая - ни пения птиц, ни шума автомобилей, ни шелеста деревьев, лишь часть большего, всеобъемлющего «ничто». Никаких запахов, никакого ветра, никаких острых углов или особых примет, которые отвлекали бы от бескрайних и безумно красивых видов. Я прогулялся, чтобы несколько минут побыть наедине с собой. Я никогда не был хотя бы наполовину столь умиротворенным. Охваченный радостью, я сделал стойку на голове. Долгие месяцы тревоги остались в прошлом...на несколько минут.

  Мы вернулись в самолет и полетели к исходной точке маршрута. Когда, наконец, тронулись в путь, я вспомнил: «О, черт, у меня ведь сломан палец на ноге».

  Действительно, сломал недавно. Мальчишник в Норфолке. Мы пили, курили, вечеринка до рассвета, а потом, пытаясь добраться в один из номеров, который мы сняли, я уронил на ногу тяжелый стул с медными колесиками.

  Глупая травма. Но меня она ослабила. Я еле ходил. Но всё равно был полон решимости не отставать от команды.

  Как-то шел в ногу с товарищами по девять часов каждый день, тащил сани весом около двухсот фунтов. Всем было тяжело держать темп в снегу, а для меня это было особенной проблемой из-за коварных волнообразных заплат, которые вырывал ветер. «Саструги» - норвежское слово, означающее эти заплаты. Идти по маршруту через эти саструги со сломанным пальцем? Может быть, это могло бы стать заданием на Международных воинских играх, подумал я. Но каждый раз, когда мне хотелось пожаловаться - на палец, на усталость, на что угодно - мне достаточно было взглянуть на товарищей. Я шел прямо за шотландским солдатом по имени Дункан, у которого не было ног. За мной шел американский солдат Иван, слепой. Так что я поклялся, что ни одной жалобы никто от меня не услышит.

  Кроме того, опытный полярный проводник посоветовал мне перед моим отъездом из Британии использовать этот маршрут, чтобы «очистить жесткий диск». Так и сказал. Сказал, чтобы я использовал постоянное движение, сильный мороз и пустоту, эту уникальную белизну пейзажа, чтобы сузить фокус зрения, пока мой разум не впадет в транс. Это будет медитация.

  Я последовал его совету буквально. Сказал себе, что нужно быть в моменте. Быть снегом, быть холодом, быть каждым шагом, и это сработало. Я впал в приятнейший транс, и даже когда мысли мои были мрачны, я мог смотреть на них, наблюдать, как они уплывают. Иногда я наблюдал, как мои мысли соединялись с другими мыслями, и все они формировали цепочку мыслей, создавая некий смысл. Например, я размышлял обо всех предыдущих пеших маршрутах моей жизни - Северный полюс, армейские учения, сопровождение маминого гроба к могиле, и, хотя воспоминания эти были болезненны, они в то же время создавали целостность, структуру, некую основу сюжета, о которой я никогда прежде и не подозревал. Жизнь оказалась одним большим пешим маршрутом. В ней есть смысл. Она - прекрасна. Всё взаимозависимо и взаимосвязано...

  А потом у меня начала кружиться голова.

  Южный полюс, вопреки нашим представлениям, находится высоко над уровнем моря, примерно на высоте трех тысяч метров, так что горная болезнь - реальная опасность. Одного участника уже забрали с