Поселившись в доме отца, Ирина моментально поняла, чтоНаташа ее терпеть не может, и принялась угождать мачехе. В конце концов Наташастала считать Иру добрым ребенком, она даже не подозревала, какие демоны живутв душе девицы. Ира замыслила развести отца.

Вы уже знаете, что она великолепно умеет подделывать почерк.Поэтому написать десяток любовных писем не составило ей особого труда. ПотомИриша слазила на антресоли, запихнула связку писем в старый портфель ипопросила отца помочь ей достать коробку.

Вообще говоря, Ира не ожидала, что Наташа покончит с собой,так далеко ее планы не заходили. Она предполагала, что отец, обладатель наредкость авторитарного, амбициозного характера, просто поколотит супругу ивыставит из дома. Вместе с мамой, естественно, уйдет и Катя. Ира останетсяединственной родственницей и наследницей Семена Юрьевича, соответственно всялюбовь, ласка и деньги достанутся ей! А уж она знала, как вести себя, чтобыпапочка в ней души не чаял!

— Но как она не побоялась, что Вера явится к Семену иобман раскроется! — воскликнул я.

Нора печально усмехнулась.

— Она очень хорошо знала свою несчастную мать.Во-первых, та органически не способна на дурной поступок. Она ни разу, даже всамый тяжелый момент жизни, не побеспокоила Семена, а теперь и подавно нестанет к нему обращаться. К тому же Вера инвалид, с трудом добредающий накостылях до ближайшего магазина, телефон Короткова ей неизвестен, только адрес…Нет, Ирина не боялась увидеть родную мать на пороге. Впрочем, случись это,девица бы выкрутилась!

— Нет, но какая дрянь! — вырвалось у меня.

— Понимаешь, Ваня, — заявила Элеонора, — вчеловеке должно быть всего понемножку, тогда получается гармоничная личность.Вот у тебя, например, абсолютно отсутствует эгоизм, и каков результат?Николетта сидит у тебя на шее, свесив ноги в модельных туфлях, за которые сын,лишив себя удовольствий, отдал целое состояние. Был бы ты чуток поэгоистичней,лучше стало бы всем, тебе самому и Николетте. А то она, ощущая полнуюбезнаказанность, распоясалась до последней стадии. Ира же находится на другомконце координатной прямой. Ваши душевные качества нужно смешать, потомразделить, и получилось бы два вполне нормальных человека.

Я откинулся на подушку.

— Ну откуда в молоденькой девушке, почти ребенке,столько мерзости?

— Интересно, что ты скажешь, когда узнаешьостальное, — ухмыльнулась Нора, — ладно, я продолжаю!

Оставшись вдвоем с Катей, Ирина решает избавиться отненужной сестры и приносит Кате героин. Приобрести наркотик сейчас не проблема.В УПИ им просто торговали во время перерывов между лекциями.

— Давай-ка я сделаю тебе укол, — заботливопредлагает она сестре, — успокаивающий! Нельзя же так плакать!

Катя, полностью деморализованная произошедшим у нее наглазах самоубийством матери, не сопротивляется. К тому же она искренне полюбилаИру и не ждет от той ничего плохого. Очень скоро Катя становится наркоманкой, иИра с самым озабоченным лицом делится с отцом «открытием»:

— Папа! Катя колется!

Семен Юрьевич порывается поколотить дочь, но Ираостанавливает его:

— Папуля, Катюха ничего не соображает, ее нужноположить в клинику.

Хитрая Ира надеется, что Катя скоро скончается, на героинедолго не живут. В больницу она просит поместить Катю лишь по одной причине:глупая сестра, впадая в кайф, до сих пор полагает, что Ирина колет ейуспокаивающее. Катенька не слишком умна, наивна и очень страдает, думая о маме.У отца не должно быть возможности по душам поговорить с дочерью. Вдруг СеменЮрьевич заподозрит неладное?

Катю кладут в клинику. И тут, к вящей радости, Ирины врачиошибаются в дозе лекарства, и девочка превращается в растение.

Ира ликует, Катя теперь ей не помеха. Семен Юрьевич помещаетдочь в «Голубое солнце». Он просто не способен сказать правду никому иззнакомых, и, если кто-то спрашивает: «Как девочки?», он отвечает: «Без проблем,учатся в УПИ, у нас все прекрасно».

Он и на самом деле платит за обучение Кати на заочномотделении. Коротков при всей своей удачливости и богатстве очень зависим отмнения окружающих.

Только потому Коротков и «учит» Катю, а о жене предпочитаетпомалкивать, впрочем, особо близких друзей у него нет, а остальные лишь дежурноинтересуются его делами.

Фира Базилевич, которой известна правда, практически необщается с Коротковым.

— Но нам он сказал, что Наташа в Германии! — свозмущением воскликнул я.

— Нет, — покачала головой Нора, — я оченьвнимательно прослушала все записи. Семен соврал, что Катя в Германии, а я ужсама додумала про Наташу. Логично было предположить, что если больная девочкасодержится в клинике за границей, то мать находится при ней. Ладно, слушайдальше. Катю отправляют в «Голубое солнце», а Ира начинает бегать к ней трираза в неделю. Зачем?

Я пожал плечами:

— Может, совесть ее замучила?

— Вовсе нет! Я поняла, в чем дело, когда вчиталась впоказания медсестры Лидочки. Помнишь, что она говорила о состоянии Кати?

— Ну, — напрягся я, — немотивированнаявеселость, потом агрессия, ступор, и все по кругу.

— Ира постоянно колола сестре героин, — пояснилаНора, — отсюда и такая забота. Мне сразу показалось странным, что онавдруг стала хлопотать вокруг Кати.

Ларчик просто открывался. Ирина, оставаясь с Катей наедине,доставала шприц.

— Но зачем ей это понадобилось?

— Катя, попав в «Голубое солнце», стала быстропоправляться, и Ирина испугалась: сестра того и гляди станет нормальной, а этоникак не входило в ее планы. История тянулась долго, Ирина надеялась, что Катяв конце концов окончательно свихнется. Но, видно, организм Кати был на редкостьздоров и быстро восстанавливался, потому что, когда Ирина перестала колотьсестре героин, та резко пошла на поправку. Помнишь, Лидочка, удивляясь,говорила: «Ее прямо ломало в начале февраля, а потом вдруг она нормальной стала!»Так вот, несчастную Катю и правда крутило, сестра-то с героином к ней больше неприходила!

— Погодите! — воскликнул я. — С февраля?! Новедь Ира пропала в декабре! Вы хотите сказать…

Нора кивнула:

— Именно! Скажи, Ваня, ты спрашивал у обслуживающегоперсонала про Ирину?

— Нет!

Элеонора подняла вверх указательный палец.