– Мне надо подумать, Дафф.

Он стал вдруг очень тихим.

– О чем? – Дафна удивилась. Такое она слышала от неговпервые.

– О нас с тобой.

– Может, что-то не так?

– Да нет. Но это громадная ответственность. Я никогдане был женат, и, прежде чем связать себя навсегда, мне нужно побыть одному.

Это звучало почти убедительно, но не до конца, и на нее неподействовало.

– Знаешь, это не отговорка. Ты что, не можешь подождатьдо следующей недели?

– Думаю, что нет.

– Почему?

– Потому что я сомневаюсь в том, что готовпознакомиться с твоим сыном.

Это было больно, но честно.

– Я не знаю, что сказать глухому ребенку.

– Для начала скажи «привет».

Взгляд Дафны был холодным, оскорбленным и пустым. Ей надоелиего неврастенические выходки по поводу Эндрю. А может, Эндрю был толькопредлогом? Может, на самом деле она ему была не нужна? Может, ему никто не былнужен, кроме официанток и начинающих актрис? Может, только им он и годился? Вее глазах он вдруг стал уменьшаться до пугающих размеров, как шарик, в которомпроделали дырку.

– Я даже не знаю, как с ним говорить, киска. Я виделтаких людей, они меня раздражали.

– Он читает по губам и умеет говорить.

– Но не как нормальный человек.

Она вдруг возненавидела его за то, что он говорил,повернулась к нему спиной и стала смотреть в окно. Теперь она могла думатьтолько об Эндрю. Этот же человек ее совершенно не интересовал. Ей нужен былтолько ее сын и больше никто. Она повернулась к Джастину: – Ладно, небеспокойся, поезжай.

– Я знал, что ты поймешь.

Он очень обрадовался, и Дафна удивленно покачала головой. Онвообще не понял ее чувств. Ни разочарования, ни ненависти, ни обиды, которыесам только что в ней вызвал.

И вдруг ей пришел в голову один вопрос:

– А когда у тебя возник этот план?

Он наконец несколько смутился, но не очень сильно.

– Пару дней назад.

Она смерила его долгим пристальным взглядом:

– И ты мне не сказал?

Он покачал головой.

– Ты мерзавец. – Дафна хлопнула дверью спальни и ночьпровела в комнате Барбары, которой та больше не пользовалась. Барбара переехалак Тому и каждый день приходила, как бывало в Нью-Йорке.

На следующее утро Дафна встала, когда услышала, что Джастинготовит завтрак, пришла на кухню и нашла его уже одетым. Она села и пристальнопосмотрела на него, в то время как он наливал ей и себе кофе. Он держалсянепринужденно, и Дафна смотрела на него и не верила своим глазам.

– Знаешь, я просто не могу поверить, что ты такпоступишь.

– Не надо делать из этого целую историю, Дафф. Не такуж это важно.

– Для меня важно.

И она знала, что для других это тоже покажется важным. Какона должна была объяснять его исчезновение? День благодарения – это для негоскучно и он поехал кататься на лыжах? Дафна вдруг подумала, что правильнопоступила, не сказав ничего Эндрю. Она собиралась побеседовать с ним по путидомой из аэропорта. Но теперь этого не надо будет делать. Их знакомствооткладывалось до Рождества, если Джастин опять куда-нибудь не исчезнет. Дафнаначинала сомневаться насчет него, и, когда она смотрела, как он ест яичницу стостом, ей пришли в голову нехорошие мысли.

– Ты едешь один?

– Странный вопрос. – Он не поднимал глаз от тарелки.

– Как раз подходящий, Джастин. Ты ведь странныйчеловек.

Он посмотрел на Дафну и увидел в ее глазах что-то нехорошее.Она не просто сердилась на него, она была злой. И искала, в чем бы его ещеобвинить. Его это очень удивило. Он не понимал, как глубоко он ее обидел. ОтвергаяЭндрю, он отверг ее. Это было хуже, но он этого не понимал.

– Да, я еду один. Я же сказал тебе, мне требуетсявремя, чтобы в горах все обдумать.

– Мне тоже требуется время, чтобы подумать.

– О чем? – Он был в самом деле удивлен.

– О тебе. – Дафна вздохнула. – Если ты не намеренсделать усилие, чтобы познакомиться с Эндрю, толку из этого не получится.

Не говоря уже о том, что, если он будет убегать и делать то,что ему нравится всегда, когда ему этого захочется, ей это тоже совершенно неподходило. Во время съемок они были слишком заняты работой, но теперь сталивыступать наружу новые черты его характера. Черты, с которыми она вряд ли моглабы смириться. Временами он подолгу где-то пропадал, но там, куда он якобы шел,его никогда не оказывалось, и проявлял небрежность и бесшабашность во всем, аДафне говорил, что только этим он может уравновесить дисциплинированность инапряжение, которые требовались во время работы. Она придумывала для негооправдания, но теперь ей это надоело.

Он пытался поцеловать ее на прощание, но Дафна отвернулась.И когда приехала Барбара, то нашла Дафну в кабинете, погруженную в раздумья.Казалось, что Дафна мыслями далеко-далеко, и Барбаре пришлось к ней обращатьсядважды, прежде чем та ее услышала.

– Я только что купила индейку. Ты такую огромную и невидела.

Она улыбнулась. Но ответа поначалу не последовало, и лишьпотом Дафна, казалось, заставила себя вернуться к действительности.

– Привет, Барб.

– Ты где-то витаешь. Уже обдумываешь новую книгу?

– Что-то в этом роде.

Но Барбара давно не видела ее такой отсутствующей иотрешенной.

– А где Джастин?

– Его нет.

Дафна не решилась ей сказать сразу, но перед отъездом ваэропорт за Эндрю подумала, что сделать это необходимо. Невозможно было этовечно скрывать, да и зачем? Она не обязана была заботиться о его репутации.

– Барб, Джастина не будет на праздничном обеде, –сказала Дафна с мрачным видом.

– Не будет? – Барбара словно бы не поняла. – Вы что,поссорились?

– Вроде бы. После того как он сказал мне, что едет нанеделю кататься на лыжах, вместо того чтобы праздновать дома День благодарения.

– Ты шутишь?

– Нет. И не хочу это обсуждать.

И, посмотрев на ее лицо, Барбара поняла, что Дафна говоритсерьезно. А потом Дафна закрылась в своем кабинете и не выходила из него досамого отъезда в аэропорт.

Дафна ехала в аэропорт одна, с угрюмым выражением лица. Онапоставила машину на стоянку и направилась к выходу для прилетающих пассажиров,а мысли ее все время вертелись вокруг Джастина. Он преспокойно отправился заниматьсясвоими делами, тем, что ему хотелось, нисколько не беспокоясь о том, что быловажно для нее. И уже объявили о посадке самолета, на котором летел Эндрю, исамолет подруливал к месту высадки пассажиров, а Дафна снова и сновапроигрывала в памяти разговор с Джастином. Но затем все мысли о Джастинеисчезли, словно он больше не был важен, и вся эта история отодвинулась назадний план. Теперь важен был только Эндрю.