И тут Марьяне показалось, что сознание ее странным образомраздвоилось. Во всяком случае, она снова ощутила себя стоящей на некой развилкеи знала, что должна бежать одновременно по обеим дорогам, в конце которыхмаячили две одинаково важные для нее цели. Но все-таки между ними была разница.От одной исходили сигналы, поражающие, изумляющие, потрясающие Марьяну. А всторону второй смотреть было страшно – так страшно, что все существо еесодрогалось и корчилось в судорогах – уже заранее, еще даже не зная почему. И,разумеется, она в своем воображении невольно свернула к первой цели…

Итак, 26 января 1993 года родился Санька. Но именно в этотдень, в той же самой клинике, под присмотром того же самого доброго доктораАйболита, происходят еще одни роды. Правда, они заканчиваются смертью ребенка.Ребенка Надежды!

Ну и совпадение… В жизни, конечно, всякое бывает, и самаМарьяна не раз и не два становилась в тупик от подобных потрясающихслучайностей, однако сейчас ей почему-то казалось, что упрекать жизнь за однообразиене стоит.

Да, конечно, Вахаев сказал Надежде, что ее ребенок умер. Идаже показал ей трупик. Надежда только раз глянула – и отвернулась: ейпоказалось, будто он какой-то усохший, как мумия. Ее собственные слова! Какиеточные, какие точные… Кто знает, когда началось увлечение Аликабальзамированием и сколько времени минуло с тех пор, как умер тот несчастныймладенец, лишив, возможно, гонорара заботливого главврача «Эмине»? А можетбыть, Надежде просто померещилось: все-таки Надежда и Лариса были неединственными пациентками клиники, вот у кого-то и прошли неудачно роды… Но неу Надежды! Просто Алхан почуял перемену ее настроения – и решилподстраховаться. Отсюда попытка вызвать преждевременные схватки. Ну а Лариса,конечно, «не знала» дня своих предполагаемых родов. Она могла «перехаживать»или «недохаживать» сколько угодно – в зависимости от ситуации. И Виктор –влюбленный, доверчивый, более всего на свете желающий иметь сына! – ждал, ждал,усмиряя свое нетерпение. И, наконец, получил желаемое!

Марьяна представила себе, как Лариса выходит из клиники –едва заметная за огромным букетом роз. А рядом с ней осторожно спускается поступенькам Виктор, держа на руках голубой шелковый сверток. А там лежитребеночек: беловолосый, голубоглазый, с аккуратным носиком, похожий и наЛарису, и на Виктора – а также на Надежду… и на своего отца. Возможно, им ивпрямь был Игорь – красавчик и любимец девчонок.

Марьяна взглянула на Саньку. Oна видела только егобелобрысенький затылок, но ведь не было в его лице и тельце черточки, которуюона не знала бы наизусть. Чудится, и собственного ребенка она бы не моглалюбить больше! А Надежда держалась с ним отчужденно. Ничего не подсказало ейсердце. Она поверила, что ребенок умер. А поскольку не успела его полюбить, тои не узнала впоследствии. Промолчало сердце!

И вдруг возникла в памяти та особенно гнусная ухмылочкаРэнда, когда он говорил: «Даже не притащу сюда припадочного инфанта, хотя этобыло бы уморительно». Тогда Марьяна содрогнулась, подумав, что перед нею обыкновенныйсадист. Но он был редкостный садист, потому что угрожал Надежде – говорил, чтобудет пытать ее сына, а она-то не способна была понять и «оценить» его «юмор».

Однако… однако здорово же рисковала Лариса, приглашаяНадежду к себе в дом, рекомендуя ее Виктору! Впрочем, это как раз в духе Ларисы– с ее пристрастием ходить по краешку, по самому острию. Шантажироватьбогатеньких молодых сусликов, с которыми была знакома в их общемпартийно-обкомовском прошлом, – и беспрестанно рисковать, что будет разоблачена.Изо дня в день видеть Марьяну, которая могла бы и узнать свою и Борисамучительницу. Конечно, конечно, и от шантажированных обвинителей, и отпростушки Марьяны Лариса всегда могла отбрехаться, а вот если бы Надежда что-тозаподозрила… Но, наверное, Лариса бдительно следила за тем, чтобы никто непроговорился, где она рожала. А даже если бы и проговорился? Ну и что?! Ларисеповезло. Надежде – нет. Какие могут быть подозрения?

А может быть, рисковая натура Ларисы здесь ни при чем? Илиздесь-то как раз и кроется то самое удивительное совпадение?

Нет, Вахаев не мог не предупредить свою клиентку (и давнознакомую, судя по доверительности их отношений!) о том, где находится «зонариска».

– Не мог не предупредить, – прошептала Марьяна – и поняла,что, как ни тянула она время, как ни «размазывала» размышления, все же насталапора наконец вспомнить о том роковом перепутье, на котором она столь надолгозадержалась, боясь взглянуть в глаза правде.

Рэнд… Алхан Вахаев – без разницы – должен был знать Ларису,и она должна была знать его!

«Нет, не могло, не могло этого быть!» – крикнула ее душа.

Но это было. Это есть.

«Совпадение! Вахаев и Лариса случайно встретились в Каире!Алхан захватил семью Виктора Яценко и увидел среди заложников Ларису. И тут ониузнали друг друга и… Но почему она мне ничего не сказала, когда я сообщила, чтознаю настоящее имя Рэнда?!»

Нет!

Марьяна открыла глаза и посмотрела на дверь. Bсему этомумогло быть только одно объяснение. Ни Рэнд, ни Вахаев – тьфу, то есть онивдвоем, то есть он, этот убийца, в глаза не видел Ларису прежде. А она невидела его. Рэнд – не Алхан Вахаев. И бывший главврач бывшей клиники «Эмине»находится сейчас где угодно, где угодно, только не в этом доме, не в Каире!

Как ни странно, теперь ей стало легче дышать.

О Боже… Кем же она себя возомнила? Господом Богом? Всевышнимсудией? Рефери в поединке, которого нет? Агатой Кристи? Или героиней дамскогоромана, которая, между хлопаньями в обморок и задиранием юбок перед героем иантигероем (правда, от Марьяны, к счастью, ничего такого не требовалось)мимоходом распутывает хитросплетения интриг и воздает каждому по заслугам его?Да, да, Законом Всемирного Воздаяния – вот кем она себя возомнила. Но вовремяспохватилась, потому что все костяшки на ее счетах оказались фантомами. Ихорошо еще, что она вовремя перестала ими щелкать, этими счетами.

Марьяна с силой сцепила пальцы. Eй хотелось причинить себеболь, хотелось как-то наказать себя за обвинительные измышления, в которых небыло ни намека на правду. Вот именно! Хоть одна бы деталь, на которую можноопереться!