веревки. На головах — черные мешки. Одеты они были очень дорого. Один из «Своры» подошел к столу и снял мешки с пленников. Пленниками оказались «пит-боссы», Эн. Они не смылись из города. Эти психи с волчьими мордами сказали, что делают городу и полиции в частности, подарок.

У Энни перехватило дыхание. Она, похоже, поняла, что это за подарок.

— После своих слов двое «волков» выбили из-под боссов стол, и те зашлись в хрипах. Ноги их дергались над полом, а сами они были похожи на пойманных рыб, извивающихся на крючке. Все длилось не больше минуты. «Свора» молчала.

Это была казнь, Эн. Понимаешь? Сразу трех боссов.

Энни обхватила себя руками и съежилась. Рэй налил себе еще виски. Выпил.

— Запись продолжалась. Они снова повторили требования — не вмешиваться в их деятельность. Сказали, что те полицейские, которые будут им мешать, перестанут ходить по улицам «этого чудесного города». Серьезно, Эн, эти психи так и сказали — «чудесного».

Потом они продемонстрировали серьезность своего заявления. Камера снова сместилась, и на этот раз мы увидели нечто совсем жуткое. Пропавших полицейских. Они были привязаны за руки к потолку. Ноги одного находились примерно в полуметре от пола. Рядом с ним стояло ведро. Ноги второго болтались в метре от пола, под ним находилась стальная бочка. Первый был связан цепью, второй — стальным канатом, тянувшимся от его рук, через балку в потолке, к лебедке с опускающе-поднимающим механизмом (вроде тех, которые стоят на строительных кранах, но меньшего размера). Оба парня были сильно избиты: под их ногами растеклось много крови. Головы опущены на грудь. Мы искали их три дня, Эн!

Один из этих больных психов подошел к тому копу, что висел на цепи. Второй — к стене, на которой был установлен пульт управления лебедочным краном. Человек в маске поднял с пола ведро и начал выливать его содержимое на полицейского. Тот закашлялся, стал отплевываться и вертеться. Псих облил его с головы до ног. Коп застонал, тихо и невнятно. Затем человек в волчьей маске достал из кармана лоскут тряпки, поджег его и бросил в копа. Полицейский вспыхнул как сухая кора.

Они сжигали его заживо, Эн.

Парень завыл, задергался в бессильной попытке сбить пламя. Огонь пожирал его плоть, словно термит дерево. Через несколько секунд на цепи висел уже не офицер полиции. Это был обгоревший кусок мяса, на который по ошибке надели тлеющую форму копа.

«Господи боже, Рэй, не надо! Я не хочу слушать. Пожалуйста, не продолжай». Энни начало трясти. Лицо ее побледнело. Она еще крепче обхватила себя руками.

— Спустя минуту второй ублюдок нажал на кнопку пульта управления и привел лебедочный механизм в движение. Второй полицейский начал медленно опускаться в бочку. Когда его стопы погрузились внутрь бочки, повалил пар и раздался шипящий звук. Как будто кто-то опустил зажженную спичку в воду. Коп закричал как ненормальный. Чем ниже его опускали, тем больше поднималось пара, а звук шипения становился все громче.

Они опускали его в кислоту. Медленно.

Парень уже почти не кричал, его горло больше не могло ТАК напрягаться. Когда тело полицейского полностью погрузилось в бочку, камера повернулась обратно на банду. Всего на пару секунд. Затем запись оборвалась.

Энни охватил шок. Ее била мелкая дрожь.

Рэй налил еще немного виски. Сколько он уже выпил? Но алкоголь не помогал. Не «бил» в голову, как полагалось, не успокаивал нервы. Рэй раз за разом вспоминал эту запись. Повешенных боссов. Сожженного заживо и сваренного в кислоте полицейских. Таких зверств он не видел за всю свою службу в полиции. Хорошо еще, что пресса ничего не знала. Покажи такое по телевизору — и паника обеспечена. Он снова обратил внимание на Энни, сел рядом с ней. Оба продолжали молчать.

В чувство их привел неожиданный телефонный звонок. Рэй поднялся, подошел к тумбочке, на который стоял аппарат, и снял трубку.

* * *

Пока Рэй разговаривал по телефону (судя по всему, с капитаном), Энни понемногу приходила в себя. Она вышла на кухню и заварила крепкий чай с облепихой. Он помог справиться с дрожью и хоть немного привести в порядок мысли. Когда Рэй зашел на кухню, Энни спросила:

— Что сказал капитан Холланд?

— Завтра общее собрание в мэрии. Будут детективы из каждого отдела и командиры оперативных групп. Борьба со «Сворой» теперь наша основная задача.

— Как думаешь, их зверства будут продолжаться долго? На моей памяти власти впервые сталкиваются с подобным. — Энни уже начала приходить в себя, и теперь (так происходило всегда) ей хотелось понять, что полиция планирует предпринять в данной ситуации.

— Кэп сказал, что мэр в ярости. Ты знаешь, он был военным, «строил» свою политическую деятельность на принципах обеспечения безопасности граждан и соблюдения законов. Всегда оказывал огромную поддержку полицейскому департаменту. Пару лет назад он «протащил» в сенат штата поправку, которая позволила улучшить качество работы медицинской службы для городского населения. К тому же он умудрился получить финансирование от главы штата на создание одного из лучших реабилитационных госпиталей для военных и полицейских, пострадавших во время несения службы.

Рэй тоже, кажется успокоился.

— Капитан сказал, что прокурор временно получит специальные полномочия, — это позволит нам действовать без бюрократической волокиты. — Рэй тоже налил себе чаю. — По сути, это негласный приказ открывать огонь на поражение.

— Мэр рассчитывает, что, если вы будете принимать жесткие меры, эта Свора сбежит из города? — спросила Энни.

— Мне кажется, причина не в этом. Пока что общественность не в курсе что сегодня произошло. Но мэр понимает, что рано или поздно все это «выплывет» наружу. Паника никому не нужна. Самосуд тем более.

— Те двое полицейских… их семьи, они… — начала Энни, но Рэй ее перебил.

— Нет, оба были не женаты, без детей. Они перевелись из другого округа и прослужили у нас всего пару недель. Но ты права. Будь у них тут родные, вероятность, что кто-то захотел бы мстить, оказалась бы велика. Особенно учитывая то, КАК эти подонки обошлись с ними.

— Но как же их родные, Рэй? Вы что, будете это замалчивать? — В голосе Энни появились нотки возмущения и недоумения.

— Нет, конечно. Сейчас с их родными связывается человек из департамента. Мэр сказал, что лично проследит за тем, чтоб им была оказана всевозможная поддержка. Но пока никто не должен знать, что произошло. Мэр надеется разобраться со всем до того, как СМИ что-то пронюхают или, случится что-то такое, что невозможно будет скрывать.

Их разговор прервал очередной телефонный