Эрик слегка куснул меня за плечо.

— Ай! Гадкий темный!..

Поцеловав «пострадавшее» место, муж серьезно попросил:

— Расскажи о споре, Габриэль.

И подкрепил просьбу томительными поцелуями.

Разве я могла отказать?

— Я поступила в КУМ отчасти благодаря Эрвину Катару. Явившись, когда уже началось обучение, проникла на территорию университета незаконно. Он заметил, но не сказал привратнику, с которым разговаривал. Катару сулили блестящую карьеру преподавателя, но он был непостоянен, а еще невероятно азартен. Но только в картах, Эрик, ни разу за четыре года он не делал ставки в споре на меня.

Кромешник нахмурился, и я замолчала, ожидая вопросов.

Их не последовало, и я продолжала:

— Год назад, получив диплом, я решала, ехать ли на обязательную отработку или сначала наведаться домой и расследовать гибель близких. И нечаянно увидела, как с Катара требовали вернуть карточный долг. Каюсь, я не удержалась от соблазна заполучить сильного мага в союзники и вместе отправиться в графство Сола. Я сама подошла к нему с предложением спровоцировать новый спор среди еще не разъехавшихся выпускников. В последнее время спорили на то, как именно я отошью очередного поклонника, не знавшего о моей стойкости, и на бахвальство Катара клюнули бы многие. Он был против спора и вообще с трепетом относился к женской чести, поэтому уговорил пойти в храм, обещая отпустить через время, когда все утрясется.

Эрик шумно вздохнул.

— Габи… Какая же ты наивная! Ты ему называла свою настоящую фамилию?

Я опешила, сразу поняв, на что он намекает.

— Да, но особо не вдавалась в подробности своей истории. Эрик, прости, но я не верю, что Катар задумал стать графом.

— А зря. У игроков, тем более невезучих, редко бывает понятие о чести. Что было дальше, Габи?

Ответила не сразу, собираясь с мыслями.

— Мы инсценировали бурную ночь и откровенное прощание на пороге дома, который снимал Катар. Свидетели подтвердили победу, и он выиграл немалые деньги. Мы договорились выждать несколько дней, а затем отправиться в графство Сола. Но…

Запнувшись, задумалась над утверждением мужа. Что, если он прав, и у Катара были на меня особые планы? И позже он собирался сделать наш брак настоящим?

Ладно, не буду думать плохо о покойном. Пусть в памяти останется веселый блондин с серебряной серьгой в ухе, который дважды существенно помог мне и всегда был честен.

— После убийства Катара я узнала, что он не собирался отдавать долги, а припрятал деньги в моей комнате, в общежитии. Что с ними делать, я не представляла: имен тех, кому был должен временный муж, я не знала, из родственников у него был только дядя, который и подсадил на игру. Выигрыш жег мне руки, и я отнесла его в банк. А там отчаявшийся техномаг, которому отказали банкиры, предложил вложиться в его изобретение. Я же не знала, что он непризнанный гений, а деньги тяготили… И я отдала их все.

Эрик развеселился:

— Дай угадаю имя техномага? Год назад в Латории не верили в Болеса Джуна. Ты стала его меценатом?

Латория в техномагии отстает от Давелии, и то, что изобрел Джун, стало прорывом для королевства.

— Да, я случайно познакомилась с Болесом, — подтвердила смущенно.

Эрик рассмеялся:

— Ты удивительная, Габи! Умеешь оказаться в нужном месте.

— Это точно. Если бы не случайность, возможно, не я бы пряталась в аран-ягоде, а коллега, которую заменила.

Супруг посерьезнел:

— Я чувствовал, что ты где-то есть, Габриэль, и отыскал бы в любом уголке Тарры.

У герцога Горейского был вид человека, которому лечил зубы начинающий целитель и напутал с заклинаниями. Еще у него была перебинтованная кисть — корона, которую он, торжествуя, вынес из лабиринта, прожгла руку до кости, да так, что рану нельзя быстро исцелить.

Невесту Горейского, похоже, измучила бессонница — выглядела девушка больной и несчастной.

Принц Флориан и графиня Монфрери под столом держались за руки. Лица светились сдержанной радостью и довольством.

Подозреваю, что моя физиономия сияла не меньше, тогда как Эрик умел контролировать эмоции. Но главное, я пришла в лавандовом платье от Таркала, а этот дизайнер не жаловал длинные рукава и перчатки — и все могли видеть мой чудесный брачный рисунок.

Призрак Лоренса Первого ничем не выдал своего разочарования.

Лорд Йохенссельский почему-то выглядел довольным, и это сказалось на бравурном тоне его речи:

— Через три дня один из вас предстанет перед народом. Кто возглавит Латорию, мы узнаем через несколько минут.

Принц и герцог чутко внимали каждому слову.

— Говоря о баллах, мы сознательно от вас утаили, что будет последнее испытание, — продолжал некромант. — Испытание властью.

Напряженная пауза — и заговорил призрак:

— Когда герцогу Горейскому предложили в довесок к короне женитьбу на графине Сола, он согласился не раздумывая.

Кайра, побелев, гневно уставилась на жениха.

— Горан, ты предал меня… Я тебе больше ничего не должна!

Вскочив со стула, она быстрым шагом покинула Топазовую столовую.

— Герцог сделал неправильный выбор, — подытожил призрак.

Побагровев от злости, Горейский выругался и бросился за невестой.

Бедная девушка… Надеюсь, она в самом деле бросила предателя.

— Принц Флориан, вы колебались почти сутки и только этим утром попытались пригласить жреца во дворец.

Его высочество развел руками.

— Выбор сложный, и я рад, что Сэфина простила мою медлительность.

Давелийка мягко улыбнулась, подтверждая, что не держит зла.

— И только графиня Сола отказалась от короны, выбрав любимого мужчину. Монарх, который предает выбор сердца, в итоге беспощаден и к своему народу.

Тишина. И ошеломляющий вывод лорда Йохенссельского:

— В этих испытаниях достойной короны признана Габриэль Сола.

Моя улыбка увяла не сразу.

— А если я не хочу?!

Присутствующие, за исключением Эрика, посмотрели на меня, как на блаженную.

Холодный воздух шевельнул прядь, выбившуюся из высокой прически.

Призрак стоял далеко, но я слышала его голос у себя в ушах: «Флориан отравлен гордыней. Он никогда не примирит королевство с империей темных. Смутные времена не закончатся с его коронацией. В этот раз я не вру…»

Кусая губы, я посмотрела на Эрика.

— Что скажешь?

— Я приму любой твой выбор и поддержу его, — спокойно ответил он.