Когда корона оказалась в руках смельчака, в его лодыжку вонзились зубы ползучего гада.

Герцог взвыл, но драгоценную добычу не выпустил. Ослепленный жаждой заполучить приз, он подпустил змей слишком близко, за что и поплатился. Вторая вайперия ударом хвоста повалила его на песок.

Горейского нужно спасать!

Я бросила ножи одновременно с двух рук. Змеи и не заметили мои попытки их отвлечь. Без магии герцога не отбить! Мы далеко, не сумеем помочь…

Не желая видеть, как человека жрут заживо, я зажмурилась — и услышала пение. Громкое, монотонное. Пели на лэйде. Разум отказывался переводить слова на современный язык. Вайперии замерли, будто завороженные. Даже поднятые мертвецы застыли в том положении, в котором настигла их некромантская песня.

Сильный, красивый голос Кайры зачаровывал, заставляя забыть обо всем, кроме подчиняющей мелодии. Я никогда о таком не слышала, чтобы некромантка могла подчинять голосом, когда силу сковывал уршиль. Прямо-таки богиня мертвых и мерзких гадов…

Увы, один из них Кайру совсем не ценил.

— Пойдем скорее отсюда! — велел грубо герцог замолчавшей невесте, когда встал на ноги.

Она подчинилась беспрекословно.

Когда они прошли мимо нас с Эриком, а затем и колоритной группы мертвяков, в оглушительной тишине прозвучал приказ:

— Кайра, развей свои чары!

— А как же остальные? — воскликнула она, не пряча свой ужас.

— Живо! — рявкнул герцог. — Долг жизни, Кайра, помнишь?.. Делай, что я говорю!

Некромантка пропела всего одну короткую фразу — и мертвецы ожили, как ни странно это звучит, а змеи сбросили оцепенение. И только люди продолжали стоять, находясь все еще под властью чужого колдовства.

— Габриэль, очнись! — Эрик схватил за плечи и с силой встряхнул меня.

Это помогло. Чувствительность вернулась, долетевшая рикошетом окаменелость спала. Я вытащила из песка ближайший меч и швырнула под ноги Алессандра. Звон пробудил барона — он тотчас поднял оружие и ударил по мертвецу, который оказался совсем близко.

Следующие мечи полетели к виконту и его телохранителю. Я бросала аккуратно, но Чейстер все равно завизжал тоненько, как истеричная девица, решив, что его убивают.

Принц и графиня к этому моменту отошли от чар и добыли оружие самостоятельно.

Эрик призвал свою косу из тьмы и вовсю косил нечисть и нежить.

Мне оставалось лишь не подпускать к себе тех, кто жаждал вкусить живой плоти. Только оборона! Без магии, с простыми мечами в руках не так много можно сделать против гигантских змей, вырвавшихся с арены.

Вайперия попыталась атаковать с тыла, я почувствовала ее приближение благодаря шмырю — жилет похолодел сзади.

Оборачиваясь к гадине, боковым зрением заметила, как телохранитель Чейстера бросает кинжал. Бросает в меня!..

Цель — я, попадание — прямо в сердце.

Пальто вспыхнуло холодным белым пламенем и осыпалось пеплом. Кинжал, ударивший в грудь, не пробил защиту — превратился в прах, но я успела заметить приметную черную ручку. Жало Черных Ос?..

Мир перестал существовать.

Нет, мир сузился до факта, что меня только что едва не убили. Шмырь остановил безжалостный артефакт.

— Габриэль!

Ноги подогнулись, я покачнулась, но не упала — Эрик вовремя подхватил.

— Габриэль…

Он торопливо отряхивал меня от пепла. И руки его дрожали. Бесстрашный кромешник испугался? Как странно…

До меня внезапно дошло: я уцелела, а пальто — нет.

— Эрик, шмырь погиб. Мне так жаль…

Кромешник прижимал к себе отчаянно, так, словно теперь никогда не отпустит.

— Черный защищал тебя, это была достойная смерть.

Сердце щемило — я ясно помнила рассказ Эрика о том, как он хотел заполучить шмыря. К тому же зверь — своеобразная память о деде. И ее больше нет.

— Восхитительно! Без магии и амулетов — и выжили все!

В зале раздались аплодисменты.

Я попыталась вывернуться из надежных объятий — не вышло. Но удалось увидеть, что происходит.

Хлопающая в ладоши женщина смотрела на нас с иронией и непередаваемым превосходством. Росси, точнее Россана, беглая некромантка, убившая моего отца и мачеху, появилась в зале в окружении новых умертвий. Среди них я узнала боевых магов, конвоировавших преступницу из дворца на допрос.

Эрик нехотя разомкнул кольцо рук — и Россана насмешливо зацокала языком:

— Стой, кромешник! Иначе принц погибнет.

Несказанно удивившись, я поискала взглядом Флориана. Он был белее первого снега — стоящий позади Алессандр прижимал к его шее нож.

Поймав мой взгляд, барон скорбно прошептал:

— Мне жаль… Я не могу иначе.

Выходит, в день первого испытания ссору они с Россаной разыграли, раз он ей сейчас помогает? Или же настолько увяз, что теперь не мог выбраться.

— Вы, конечно, большие молодцы, — насмешливо похвалила некромантка, — но корона Кирэма моя. И вы отдадите ее мне.

Как можно отдать то, чего нет?

Вопрос едва не слетел с моих губ — я вовремя увидела, что венец все еще находился на столбе. А что тогда унес герцог?

— Ты! — Россана ткнула пальцем в дрожащего виконта Чейстера. — Ты принесешь венец.

— Почему я? — заблеял парень, отчаянно косясь в сторону лежащего ничком телохранителя.

Надеется, что тот поднимется и спасет его от страшной женщины? Зря.

При появлении Росси я и забыла, что Хурт пытался меня убить. Все еще плохо верится, что охранник виконта — лучший убийца из клана Черных Ос. И его больше нет, потому что нет Жала, которое уничтожил шмырь перед гибелью.

— Потому что ты хочешь жить, — с ударением на последнем слове ответила Россана.

Переполненный безысходностью виконт медленно побрел за короной. В какой-то миг ему показалось, что разрубленная вайперия шевельнулась, — и пещеру огласил визг.

— Заткнись! Или я скормлю тебя мертвецам!

Стало жаль парня, и я перевела внимание некромантки на себя.

— Россана, на что вы рассчитываете? — Я обратилась к ней уважительно, хотя помнила, как она выдавала себя за служанку. Психов лучше не злить. — Корона еще не коронация.

— Ошибаешься, — радостно возразила некромантка. — У меня будет венец Кирэма, и менталист, — она ткнула пальцем в сторону Эрика, — настроит ее под меня, если ты ему дорога. Остальное сделает народ, который ждет возвращения потомка династии Даарейских.

Да она сумасшедшая! В самом деле помешалась на своей избранности. Откуда подобные мысли? Ведь не на пустом же месте возникли?