ведение Писаний), который в изобилии дарует и доставляет Бог любящим Его согласно написанному: Хлеб небесный даде им. Хлеб ангельский яде человек (Пс. 77:24–25).

17. Таким образом, следует нам, если мы стремимся насытиться Божией благодатью, уничтожить посредством естественного созерцания (и как бы находясь на горе духовного толкования Божественных глаголов) чувственное и телесное восприятие Писания, поскольку оно порождает [душевное] расположение, тесно связанное с временными и преходящими [вещами], а также истребить страстное действие чувств, направленное на чувственные [предметы], – уничтожить так, как [были умерщвлены] дети и потомки Саула. Ибо если, согласно Божественному изречению, относительно Саула и дома его [сказано, что он поступил] неправедно, [752] не умертвив гаваонитов, то ясно, сколь неправедно по отношению к Истине поступает тот, кто мыслит закон только соответственно букве. [Здесь следует понимать] народ иудейский или [всякого человека], мысленно подражающего этому народу (такого Писание подразумевает под домом Саула) и ограничивающего смысл закона одной только буквой. [Такой человек] не воспринимает естественное созерцание, находящееся посредине между прообразами и истиной, [и не желает] сделать явным таинственно сокрытое в букве ведение, [тогда как оно] преуспевающих уводит от этих прообразов и возводит к истине. Наоборот, [ограничивающий смысл Закона одной только буквой] полностью отрицает это [созерцание] и делает его внешним по отношению к тайноводству в Божественное. Тем же, кто радеет о Божественных тайнозрениях, следует, как бы [взойдя] на гору возвышенного ведения, предать смерти посредством естественного созерцания это телесное и преходящее понимание Закона, поскольку оно подвластно времени и является текучим.

18. [Писание] гласит: И призва Давид Гаваониты, ирече к ним: что сотворю вам? и чим умолю, да благословите достояние Господне? И реша царю: мужа, иже соверши над нами и погна ны, иже умысли потребити ны, потребим его, да не будет во всех пределах Исраилевых. Дадите нам седмь мужей от сынов его, и умилостивим ими Господа на холме Давида. И взя царь два сына от Ресфы дщере Аиа, подложници Саули, Ермониа, и Мемфивосфеа, и пять сынов Меровы, дщере Саули их же роди Есдриилу. И даде их в руки гаваонитом, тии же умроша во днех жатвы, в начале жатвы ячменя (2 Цар. 21:2–9)50. Где в буквальном повествовании найдем мы [описание того], что гаваониты истребили [племя] Саула так, чтобы оно [совсем] не обреталось во всех пределах Израилевых? Ибо Мариваал, сын Ионафана, который был сыном Саула 51, спасся у царя Давида, а также спаслись многие другие сродники Саула, как это приводится в Книге Паралипоменон (см. 1 Пар. 12:2). [753] Как [гаваониты], взяв семь мужей от семени Саула, [могли сказать]: «Потребим его, да не будет во всех пределах Исраилевых», когда он сам умер задолго до этого времени? Впрочем, как кажется, к буквальному смыслу повествования примешалось нечто противное разуму, [и это случилось для того,] чтобы мы постарались найти истинный смысл написанного.

19. Поэтому, [стремясь постигнуть его, мы можем сказать, что] полностью истребляет из всех пределов Израиля телесный смысл Писания (то есть Саула) тот, кто [духовным] деланием и посредством естественного созерцания (словно посредством неких гаваонитов) уничтожает рожденную от писаного закона сластолюбивую и прилепившуюся к телу связь души с непостоянной и [вечно] текущей материей. А [свое] низменное представление о Законе, словно чад и отпрысков Саула, [такой человек] предает посредством естественного созерцания закланию и, [пребывая] на высоте ведения, словно на горе, открывает пред лицем Господа через исповедание [свое] прежнее телесное восприятие Закона. Так [людям] пытливым можно понимать [слова]: повесища пред Господем, что означает тех, которые выводят на свет [Божий] (выводят, разумеется, посредством ведения) [свое прежнее] ошибочное представление о Законе, соответствующее букве [его]52. Ибо всякий убивающий телесную мысль Закона убивает и уничтожает, как это очевидно, букву Закона, дабы не быть ей во всех пределах Исраилевых, то есть не быть во всяком таинственном образе и смысле духовного созерцания53. Ведь если «Израиль» толкуется как «ум, зрящий Бога»54, то ясно, что для тех, кто предпочитает дух букве, телесное [начало] Закона совсем и никоим образом не может быть основанием духовного созерцания, поскольку написано: Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине (Ин. 4:24); но не [сказано, что поклоняться Ему должно] в букве, потому что буква убивает, а дух животворит (2 Кор. 3:6). А поэтому тому, что по природе своей убивает, следует самому быть умерщвленным животворящим Духом. Ибо совершенно невозможно сосуществовать друг с другом в том же самом, действенно и одновременно, телесному [началу] закона и [началу] Божественному, то есть духу и букве, потому что невозможно находиться в созвучии [друг с другом] тому, что по естеству своему обычно дарует жизнь, и тому, что эту жизнь отрицает55. [756]

20. Стало быть, рассматривая это место буквально, мы не обретем истины Писания. Ибо каким образом гаваониты изгладили Саула из всякого предела Израилева, когда мы находим множество потомков его в народе [иудейском]? Однако, мысля согласно [духовному] созерцанию, мы находим, что на высоте ведения совсем исчезает, благодаря естественному созерцанию, письменный закон или же телесное установление, [проявляющееся] в символах [иудейского] культа. Где обрезание плоти, когда закон понимается духовно? Где субботы и новомесячия? Где всенародные торжественные празднества? Где предание о жертвах, об отдыхе земли и [всё] остальное, связанное с телесным служением Закона? Мы, рассматривая вещи в их естественном состоянии, знаем, что изъятие чего-либо из безупречной [целостности], соответствующей природе, дарованной Богом, не ведет к совершенству56. Ибо природа, подвергшаяся искусственным образом усекновению, не производит совершенства, а, наоборот, лишает себя по [какому-то пустому] измышлению того, что даровано ей Богом и подобает ей соответственно смыслу творения. [Это следует твердо знать,] дабы не вводить нам [некоего] искусства более могущественного, чем Бог, и [не предназначенного] к укреплению правды Его, а также чтобы не восполнять нам [некий] вымышленный недостаток естества, созданного в правде [Божией]. Наоборот, прообразовательно воспринимая установление об усекновении крайней плоти57, мы научены объяснять его духовным образом – как обрезание страстного расположения души58; в соответствии с этим [наша] воля приходит в созвучие с естеством и совпадает с ним, исправляя страстный закон, имеющий более позднее происхождение. Ибо обрезание, [понимаемое] таинственным образом, есть совершенное удаление страстного расположения [нашего] ума, которое произошло [и вторглось в нас] извне. Суббота же есть совершенное бездействие страстей и всецелое прекращение движения ума окрест тварных [вещей] и полный переход его к Богу59. В Нем, Которого мы достигаем посредством добродетели и ведения (насколько это доступно [человеку]), нельзя помыслить никакого вещества, воспламеняющего страсти; также в Нем нельзя обнаружить