вследствие закона Духа, таким же образом уничтожают и предают смерти эти страсти в начале жатвы ячменя. Жатва же ячменя есть собирание добродетелей в деятельном любомудрии, [осуществляемом] вместе с соразмерным [духовным] разумом; такому собиранию присуще истреблять земное в Писании и уничтожать всякое перстное движение [в нас]. И одновременно с тем, как человек разумным образом посвящает себя любомудрию [в делании] добродетелей, он естественным образом переносит толкование Писаний [из области буквы] в [область] Духа – так он служит Богу в новизне Духа, то есть в осуществлении духовного делания77, а также посредством возвышенных созерцаний. [Другими словами, он уже не служит Ему] в ветхости буквы посредством чувственного и телесно-низменного восприятия закона, став, наподобие иудеев, питателем страстей и прислужником греха 78. Ибо осуществлять духовное делание посредством помыслов, соответствующих естеству, следует так, чтобы положить руки на страстную и телесную мысль закона, как о том повествуется в Писании: И взя царь два сына Ресфы дщере Аиа, подложницы Саула… Ермониа, и Мемфивосфеа, и пять сынов Меровы, дщери Саула, их же роди Есдриилу… и даде их в руки Гаваонитом (2 Цар. 21:8–9). Рука гаваонитов есть делание естественных помыслов, соответствующее добродетели, благодаря которому сыны Ресфы, Ермоний и Мемфивосфей, то есть действие страстей, возникающее из телесного научения закона (а оно состоит в одном произнесении слов), а также разнузданное движение помыслов, предаются смерти. Кроме того, [к ним присоединяются] и пять сыновей Меровы, то есть пять порожденных роскошью разнузданных способов противоестественного злоупотребления пятью чувствами. Всякому возвышенному и высоко парящему в Боге уму присуще также убивать их на высоте, подобной горе духовного созерцания в начале жатвы ячменя, которая есть прелюдия к добродетельному деланию или благочестивому созерцанию, соответствующему естеству; таким же образом [этот ум] уничтожает действие страстей и непристойное движение помыслов. [Таково наше рассуждение] относительно разнузданных способов злоупотребления чувствами.

26. И падоша тамо сии седмь вкупе; тии же умроша во днех жатвы первых, в начале жатвы ячменя. И взя Ресфа дщи Аина вретище, и потче е себе при камене, дондеже снидоша на них воды Божия с небес. «Ресфа», как я уже говорил, толкуется как «поприще уст», которое есть телесное научение закона, [заключающееся] в одном только произнесении слов; она после смерти рожденных от него страстей, случившейся на горней вершине естественного созерцания в сердце каждого из тех, кто прежде был охвачен этим научением, расстилает, словно вретище, покаяние на камне (под ним я подразумеваю слово веры в Господа), имея попечение в духе [764] и посредством покаяния о законах по Христу 79. Она день и ночь имеет перед очами, словно воспоминание о [погибших] детях, прежнее воспитание в плоти Закона80 до тех пор, пока не прольются воды Божии с неба, то есть до тех пор, пока не посылаются ей Божественные ведения Писаний с высоты духовного созерцания, которые угашают страсти, а добродетели возобновляют81. Ведь научению Закона, приближающемуся через покаяние ко Христу, истинному и твердому Камню (см. 1 Кор. 10:4), присуще принимать Божественный дождь духовного ведения Писаний по повелению царя Давида, то есть по повелению зрения сильного ума. Ведь он говорит: И сотвориша вся елика заповеда царь, и послуша Бог земли по сих (2 Цар. 21:14).

27. Итак, по заповеди царя Давида (то есть духовного закона или зрения сильного ума) научению Священных Писаний посредством покаяния, символом которого является вретище, и соответственно деланию добродетелей свойственно, когда оно перемещено на камень, то есть на Христа, призывать Божественный дождь ведения. Обычно [такое научение] убеждает Бога внять земле сердца, пролить Божественные ливни [благодатных] даров, принести изобилие плодов в правде [Божией], прекратить предшествующее неведение Божественного, которое подобно голоду, и преисполнить область [души нашей] духовными благами. Тогда душа одаряется хлебом, вином и маслом: хлебом – как укрепляемая словом деятельного ведения, вином – как увеселяемая Божественным и обновляющим влечением и горячим стремлением к соединению с Богом, маслом – как радуемая гладким и ровным, светлым и озаренным, свободным от всякого земного движения способом и смыслом бесстрастия; [все они] веселят лицо добродетелей 82.

28. Также и мы, как и великий Давид, исторгнем Саула из всякого предела Израиля, то есть исторгнем земное и телесное установление Закона, или иудейский способ служения; также исторгнем из всякого способа созерцательного тайноводства буквальный, лежащий на поверхности и грубо телесный смысл всего Писания и перейдем к духовному обожению того, что постигается умом 83. И сохраним гаваонитов, то есть смыслы сущих, которые сберег бесстрастными Иисус [Навин], истинный распределитель Божественных обетований84; благодаря этим смыслам, уничтожаемым Саулом, Бог удержал Божественный ливень таинственного ведения. Посредством тех же гаваонитов, то есть посредством естественного созерцания, убьем, словно семь мужей из сыновей Саула, страстное, вещественное и временное понимание Закона, которое породила Ресфа, являющаяся «поприщем уст» (то есть телесным научением закона), а также Мерова, толкуемая как «пресыщение горла», то есть роскошествование чрева. Первая порождает Мемфисофея и Ермония (один толкуется как «позор уст», а другой – как «анафема их»), то есть навык во страстях и осуществление их, а вторая производит на свет Есдриэлю, [765] то есть созерцательной части души, пять страстных способов [действия] наших чувств, [возникших] вследствие злоупотребления этими чувствами. Уничтожая такие [способы] с помощью естественного созерцания, мы умилостивляем разгневавшегося Бога, переносясь от буквы к духу; кроме того, мы призываем Божественные ливни ведения и вкушаем преизобильные плоды правды, [произраставшие] из этого ведения. Ибо, возводя букву Закона, подобную некоему Саулу, посредством естественного созерцания на вершину духовного тайноводства, а также возводя рожденное от буквы вещественное восприятие [Писания, присущее] мысли [людей] перстных, подобное чадам и потомкам Саула, мы убиваем всякое телесное и временное (или, лучше сказать, всякое перстное) понимание Закона. Если мы вместе с Богом возненавидели Саула, то есть плотской и выставляемый напоказ способ [изъяснения] Писания, или иудейство, и презрели его, чтобы он не царствовал над Израилем (см. 1 Цар. 16:1), то мы [тем самым] отвергли царствование его над нашей умной силой, чтобы она не находилась в рабстве у плоти.

29. Ибо следует ненавидеть Саула, то есть телесное установление Закона, и отвергать царство [его], как и Агага, царя Амаликова, а также отвергать тучных овец, волов, виноград и маслины [его] – я имею в виду отвергать возбудителей ярости и похоти, также творящих причины неги85; самого же Агага, сохраненного в живых, следует переносить в землю обетования, то есть следует переносить тельца, или перстное помышление плоти (см. Рим. 8:6), в место Божественного познания, то есть в сердце. Ведь