тщательно продумывал новые экспедиции, которые наверняка нанесут ущерб интересам Испании, о чем предупреждал посол, а Англия вела переговоры с Марокко и Голландией о масштабном импорте древесины для строительства галер. Расширение английского военно-морского присутствия могло стать существенной помехой для Испании. Все это вкупе с новостями о развернувшихся в Англии репрессиях против католиков вызывало у Мендосы серьезную тревогу. Елизавета и Лестер занимались «подстреканием» протестантов «и разжиганием их ненависти к католикам».

Неделю спустя кардинал Гранвель, француз, служивший первым министром Испании, написал королю письмо, в котором поддержал обеспокоенность Мендосы по поводу протестантского восстания. «Больно видеть, как страдают католики, и чем больше попыток помочь им, тем тяжелее их становится участь». В этих обстоятельствах он мог только похвалить усилия Мендосы: «Дон Бернардино действует исключительно разумно, помогая им тайно, ибо так его забота принесет им больше пользы».

К концу января 1582 г. король, встревоженный неясными намерениями Дрейка и не имея точных сведений от Мендосы, написал своему шпиону, что некий голландский капитан, утверждавший, будто столкнулся с Дрейком недалеко от острова Уайт, сообщил следующее: Дрейк недавно отплыл из Англии на двенадцати кораблях, полных солдат и поселенцев и нагруженных кирпичами, известью и прочими материалами для строительства фортов, направляясь к Магелланову проливу. «Поскольку мы не получили от вас никаких сообщений об этом, мы не можем этому поверить, но сомнения вызывают тревогу», – добавил король. Но в тот раз ему было не о чем беспокоиться. В то время Дрейк – мэр Плимута, член парламента и хозяин Баклендского аббатства – был по горло занят делами в Англии. Филиппу оставалось только уведомить Елизавету о своем беспокойстве.

С момента возвращения Дрейка прошло более двух лет. Мендоса наконец выдохся и понял, что ему не удастся восстановить справедливость (по крайней мере, справедливость с точки зрения испанцев). 1 марта в письме королю он сетовал на собственную «медлительность и холодность в служении Богу» и выражал надежду, что тот, кто придет на его место, «сможет послужить Вашему Величеству более умело и бдительно, чем я». О том, где на самом деле находился Дрейк, он имел не больше представления, чем любой другой человек. Английский пират мог быть в море, направляться в Бразилию или на Молуккские острова, но с тем же успехом он мог оставаться в Англии. Решив подстраховаться, Мендоса заявил, что Дрейк собирается отплыть. «Дрейк еще не покинул Англию, но не проходит и дня, чтобы он не сделал тысячу бесстыдных заявлений, среди прочего обещая, что привезет королеве 80 000 дукатов, если она позволит ему вооружить корабли для встречи с флотом Вашего Величества, – предупреждал он Филиппа. – Хотя, разумеется, он не имеет ни малейшего понятия о том, что его ждет в этом случае». Как Дрейку хватало наглости даже думать о нападении на «величайшего монарха на земле»?

Однако именно это Дрейк и задумал.

15

Две королевы, один трон

В начале 1585 г. Фрэнсис Дрейк женился на богатой молодой наследнице Элизабет Сиденхэм, единственной дочери сэра Джорджа Сиденхэма и его жены, которую также звали Элизабет. Сиденхэмы жили в Сомерсете, и младшая Элизабет была, как говорили, красива и умна. Дрейк передал свои поместья, в том числе Бакленд, в залог своей новой жене и потенциальным наследникам, но сохранил за собой право распоряжаться своим имуществом по собственному усмотрению.

Казалось, после второй женитьбы его ждало обеспеченное тихое существование, однако вскоре его планы опять переменились. «Не то чтобы жизнь на берегу была мне противна, – говорил он, – но жизнь на море куда лучше». В самом деле, житье на суше совершенно не подходило его темпераменту. Ориентироваться в открытом море Дрейк умел несравненно лучше, чем разбираться в хитросплетениях сухопутного бытия. На берегу его стесняли бесчисленные ограничения, тонкости протокола, сложные правила этикета. На море его власть была неоспорима.

Елизавета I по-прежнему защищала и поддерживала его, хотя сама она и ее союзники-протестанты переживали не лучшие времена. Несмотря на попытки оставаться государыней и для протестантов, и для католиков, она унаследовала протестантскую мантию, поэтому ее воспринимали как протестантку, и она оставалась мишенью для постоянных нападок со стороны католиков. По той же причине страдали и ее союзники, особенно Роберт Дадли, 1-й граф Лестер, самый близкий и неоднозначный ее советник (и, вероятно, любовник). Ему посвятили ядовитый памфлет под названием «Содружество Лестера»: это порочащее произведение, написанное в виде беседы между джентльменом из Лондона, адвокатом-католиком и выпускником Кембриджа, выставляло Дадли двуличным интриганом, желающим получить корону и ради этого готового отравить всех претендентов на трон, кроме графа Хантингдона, который по стечению обстоятельств приходился ему шурином.

Далее, убрав всех конкурентов и посадив на трон Хантингдона, Роберт Дадли якобы планировал свергнуть его. Известную долю правдоподобия этому сценарию придавала зловещая репутация Дадли: ходили слухи, что он убил свою красавицу-жену Эми Робсарт, а также графа Эссекса, чтобы затем жениться на его вдове. Для убедительности автор памфлета напоминал читателям, что отца и деда Роберта Дадли казнили за государственную измену, а для украшения мрачной действительности обвинял Роберта Дадли в убийстве еще трех человек: кардинала де Шатильона, скончавшегося при подозрительных обстоятельствах в 1571 г., английского дипломата сэра Николаса Трокмортона, поссорившегося с королевой Елизаветой I и умершего в том же 1571 г., и кузины королевы Маргарет Дуглас, графини Леннокс. Кровавый след поражал воображение. Графиня действительно обедала с Робертом Дадли за несколько дней до своей смерти в 1578 г., что дало повод слухам об отравлении. Поговаривали, что осуществить зловещий замысел Дадли помогли давние связи с итальянцами, которых всегда считали весьма сведущими в ядах.

Ходили слухи о многочисленных любовных интрижках Дадли. Одно время он надеялся жениться на Елизавете I, но всем было очевидно, что из этого ничего не выйдет: она принципиально отказывалась от брака, не желая уступать никому львиную долю с таким трудом завоеванной власти. В 1578 г. Роберт Дадли тайно (в семь часов утра) женился на кузине королевы Летиции Ноллис, вдове графа Эссекса. Невеста была очень похожа на Елизавету, которая не подозревала об этой свадьбе целых два года – все то время, пока за ней неудачно пытался ухаживать герцог Алансонский. Когда правда открылась, Елизавета была потрясена и глубоко задета и надолго разозлилась на Роберта Дадли. Через семь лет после свадьбы она все еще не упускала возможности публично пристыдить его за этот поступок. «Она использует любую возможность, чтобы обвинить и упрекнуть меня», – сокрушался он. В конце концов они помирились, но королева по-прежнему отказывалась встречаться с Летицией и называла ее волчицей.

Король Филипп II Испанский, замкнувшийся в своей королевской