Айдита не выжила. Демократическому социализму Альенде перекрыли кислород, даже невзирая на разрядку между Советами и Вашингтоном.

Если смотреть так, то главными проигравшими в XX в. оказываются те, кто слишком искренне верил в существование либерального международного порядка, слишком доверял демократии или декларируемым принципам, поддерживаемым Соединенными Штатами (в отличие от тех, которые эта страна поддерживала на самом деле), верил словам богатых стран, а не их реальным делам. Эта группа подверглась истреблению.

Наконец, пятое последствие крестового похода: фанатичный антикоммунизм никуда не делся, даже из первого мира. Не только в Бразилии и Индонезии в последние несколько лет стало ясно, что это жестокое параноидальное направление политики остается очень мощной силой.

И все же, думаю, понятно, что больше всего наводнены призраками этой битвы страны развивающегося мира.

12

Где они сейчас? И где мы?

Денпасар

Ваян Бадра, индуистский священник, живет на той же улице, где и вырос, в Семиньяке на юго-западе Бали. Однако окружение полностью изменилось. Пляж, по которому он когда-то каждое утро шел сорок минут в школу в Куте, никоим образом не назовешь пустынным. Он застроен стена к стене роскошными курортами и пляжными клубами — это типичнейший бизнес на острове, где иностранцы могут целыми днями потягивать коктейли и нырять в бассейн прямо на пляже.

На этот самый песок военные привезли ночью людей из Керобокана, что в нескольких миля к востоку отсюда, чтобы убить их. Прямо на пляже в нескольких шагах от дома Бары находится один из самых крупных и фешенебельных балийских пляжных клубов. Семиньяк превратился в одно из самых дорогих мест на острове, куда туристы обычно едут за услугами wellness-индустрии и спа, за «осознанностью», медитацией и массажем, ну и, разумеется, за солнцем и сёрфингом.

Если бы инопланетяне вдруг приземлились на Бали, то немедленно пришли бы к выводу, что на нашей планете существует расовая иерархия. Белые люди, приезжающие сюда в отпуск, на порядки богаче местных жителей, которые их обслуживают. Это просто принимается как нечто абсолютно естественное. Почти всюду в Юго-Восточной Азии белые люди имеют непропорционально больший доход, позволяющий им покупать у местных гостеприимство по высшему разряду или секс. Они родились, владея этим богатством. По сравнению с остальной Индонезией Бали неплохо чувствует себя в экономическом отношении благодаря туризму, и балийцы часто послушно изображают фирменную «балийскую улыбку», подавая яичницу сёрфингистам из Австралии или кокосовый сок блогершам из России.

Почти никто из приезжающих сюда туристов, даже преисполненные самых благих намерений и хорошо образованных, не знает, что произошло здесь, говорит Нгурах Термана, племянник Агунга Алита — человека, который однажды провел чудовищный, невообразимый вечер, перебирая груду черепов в поисках останков отца. В отличие от Камбоджи, где туристы-иностранцы с искренним любопытством (а может быть, и поеживаясь от ужаса) посещают Поля смерти и Музей геноцида под Пномпенем, лишь немногие из тех, кто приезжает на Бали, знают, что огромная часть местного населения была умерщвлена ровно на том месте, где стоят их шезлонги.

«Даже когда мы встречаемся с представителями неправительственных организаций — людьми, наиболее осведомленными о международных событиях и знающими о Руанде, Пол Поте, обо всем, — ни один из них не имеет ни малейшего представления о том, что произошло здесь», — сказал Нгурах Термана. Он основатель Taman 65, или 1965 Garden, — коллектива, посвятившего себя распространению памяти о тех событиях и продвижению единства островитян. Группа выпустила книгу об убийствах на Бали и компакт-диск с песнями, которые пели узники здешних концентрационных лагерей{634}.

Участники Taman 65 знают: тому, что никто из туристов понятия не имеет о насилии, унесшем жизни множества их родственников, есть причина. Власти надежно похоронили эту историю, закопав ее даже глубже, чем это было сделано на острове Ява. Этого потребовал туристический бум, начавшийся в конце 1960-х гг. До Сухарто огромная часть земли на Бали была общественной и часто вызывала споры. «Им понадобилось убить коммунистов, чтобы иностранные инвесторы смогли построить здесь свою столицу», — сказал Нгурах Термана.

«Теперь посетители видят лишь одно — нашу знаменитую улыбку, — продолжил он. — Они не имеют представления о тьме и пламени, таящихся за ней».

Роскошный пляжный клуб в нескольких шагах от дома Ваяна Бадры носит название, до нелепости ему подходящее. На бахаса индонезия он называется «Ку Де Та» — «Переворот» (от фр. coup d’état). Я спросил работников, знают ли они, почему в этом можно усмотреть двусмысленность. Нет, они не знали.

За долгие годы Ваян Бадра и его соседи собрали кости и черепа в песке вокруг «Ку Де Та». Будучи старейшим священником здешней деревни, он считает своим долгом предать останки достойному погребению по индуистскому обряду. Недавно один из жителей деревни совершил ошибку. Он оставил один череп и поставил у себя в кабинете на стол рядом с цветами. Придя в шутейное расположение духа, он надел на череп шляпу.

«Наверное, умершему не понравилось такое обращение. Череп начал двигаться», — поведал мне Ваян Бадра. Двигаться сам по себе! Тот человек перепугался и поскорее принес его Ваяну Бадре, чтобы тот устроил ему уважительное достойное погребение{635}.

Стамфорд

Я встретился с Бенни Видьоно у него в доме в Коннектикуте. На его поиски ушло очень много времени — сначала я только слышал, что есть якобы где-то один индонезиец, живший в Чили при Пиночете. Мне пришлось вести поиски в нескольких странах. И в итоге он стал для меня очень реальным человеком и драгоценным другом.

После усилий, направленных на восстановление Камбоджи, Бенни стал вести жизнь ученого в Соединенных Штатах: он преподавал в Коннектикутском университете и работал над книгой об успехах и многочисленных провалах ООН в Камбодже.

Внешне он выглядел невероятно забавным. Вспоминая о своих походах в канзасские стрип-клубы в далекие 1950-е гг., он прикрывал ладонью рот, делая вид, что скрывает историю от улыбавшейся жены. Несколько часов он показывал мне свои фотографии и материалы о Камбодже и затем сам отвез меня на железнодорожную станцию — с удивительной для 82 лет бодростью. Несколько недель спустя он стал наконец гражданином США.

После этого мы много месяцев поддерживали связь. Я звонил с вопросами по его интервью, Бенни присылал мне новости и ссылки через «Ватсап». Однажды от него пришло сообщение, похожее на массовую рассылку, о том, что он ложится на операцию на сердце. Я пожелал ему удачи, потом отправил из Гватемалы открытку с пожеланием здоровья, наконец, позвонил ему на домашний номер, чтобы справиться о самочувствии. Я разминулся с Бенни совсем чуть-чуть. Его жена сказала, что он умер неделей раньше.

Я хочу посвятить эту книгу ему, Франциске Паттипилохи и всем невинным жертвам государственного террора XX в.