По причинам, которые трудно описать, во многих местах в Индонезии местные жители просят белых иностранцев сфотографироваться с ними. Хотя это очень странно и даже некомфортно, обычно я соглашаюсь, но только не у Священного памятника Панча сила, поскольку формально я вроде как совершил проникновение в запретную зону. Недавно индонезийские военные запретили иностранцам посещать этот комплекс мемориалов и музеев — похоже, властям не хочется, чтобы его изучали исследователи из других стран{645}. Побывав там, я понял почему.

Священный памятник Панча сила — это большая беломраморная стена, перед которой стоят фигуры в человеческий рост, изображающие жертв Движения 30 октября. Отсюда лишь несколько шагов до Лубанг-Буая (Lubang Buaya) — колодца, где были обнаружены тела генералов.

У всех остальных, кого убили, мемориала нет. Зато целый музей — Музей коммунистической измены, Museum Pengkhianatan PKI (Komunis), — существует для подкрепления нарратива о том, что коммунистическая партия была партией предателей и ее члены заслуживали истребления. Вы идете чередой странновато выглядящих затемненных залов, и последовательность макетов-диорам проводит вас через историю этой партии, наглядно демонстрируя все без исключения случаи, когда коммунисты предавали нацию, нападали на военных и замышляли уничтожить Индонезию — все это дословно воспроизводит пропагандистскую версию Сухарто о событиях октября 1965 г. При этом ни одного упоминания о миллионе с лишним мирных граждан, которые были в результате убиты.

На выходе я вижу детей, которые фотографируются перед большим плакатом: «Благодарим вас за то, что осмотрели наши диорамы о зверствах, сотворенных Коммунистической партией Индонезии. Не допустите, чтобы подобное когда-нибудь повторилось».

Гватемала

Из Илома я снова еду в столицу в тесном салоне старого американского школьного автобуса. Это единственный общественный транспорт в этой части сельской Гватемалы. Я много поездил, и редко у меня были деньги, чтобы путешествовать с комфортом, да и никакого комфортного путешествия там часто не существует в принципе. Ехать в таких автобусах означало терпеть постоянную боль, причем почти два дня подряд.

Тем не менее я был благодарен за эту поездку. Автобус принадлежал Доминго, брату Антонио Кабы Кабы. Они оба смотрели тем утром 1982 г., как военные, которых поддерживали США, казнили большинство жителей их деревни. Доминго много лет работал в Соединенных Штатах, поэтому смог скопить денег, вложить их в приобретение автобуса и обеспечивать свою семью некоторым доходом. Автобус красиво разрисован, и он им гордится. Спереди Доминго написал «Бог — это любовь».

Если вы спросите людей в городе Гватемала, когда в стране закончилась демократия, многие ответят не раздумывая: в 1954-м. Арбенс был последним шансом на социальную справедливость, скажут они. У большинства людей старше определенного возраста найдутся знакомые, убитые в последовавшие десятилетия насилия. Можете остановить любого прохожего на улице и спросить — почти наверняка он расскажет вам какую-нибудь ужасную историю и растолкует все и про значение 1954 г., и про то, как Америка устанавливала здесь свои порядки.

Когда я разговаривал с экспертами, например с Кларой Аренас, главой Ассоциации развития социальных наук в Гватемале (Asociación para el Avance de las Ciencias Sociales en Guatemala), мы пользовались несколько иной терминологией.

«Были ли отношения Соединенных Штатов с Гватемалой в 1954 г. империалистическими?» — спросил я.

Ответить очень просто: «Да».

«А отношения Вашингтона — сегодняшнего правительства — и Гватемалы? Они по-прежнему империалистические?»

И это просто. Снова «да».

Пассажиры автобуса, следующего из Илома в Небах, иначе понимали политику XX в. Ишили, а большинство этих людей до сих пор говорит на ломаном испанском или с акцентом, выражаются иначе. Я спросил, что представлял собой, по их мнению, коммунизм. Доминго, хозяин автобуса, ответил так: «Ну, говорят, это все коммунисты и что, мол, коммунисты опасны. Но на самом деле это все правительство — вот кто устроил все это смертоубийство. Так что если кто и был опасен, если кто и был „коммунистами“, так это они сами».

Амстердам

Как многие другие индонезийцы-изгнанники, Франциска Паттипилохи живет в Амстердаме. У нее маленькая, со вкусом обставленная квартира, забитая книгами, всего в нескольких милях от центра города. Она читает медленнее, чем раньше, но приходит в восторг от каждой новой публикации — об Индонезии в 1965 г., о голландском колониализме, о теории искусства и капитализме, о внешней политике США — и прочитывает такие книги от корки до корки{646}. Мне очень нравится ее навещать. Франциска готовит закуски и говорит часами — пускай иногда повторяясь, но зато это настоящий фонтан информации, у меня самого в голове и близко ничего подобного никогда не было.

Множество престарелых индонезийцев живут в Нидерландах. В конце концов добрались сюда и Гдэ Арка с Ярной Мансур — студенческая пара, застрявшая в Советском Союзе в 1965 г. Сармадджи, оказавшийся запертым в Китае 1 октября 1965 г., тоже живет здесь и собирает еще нескольких изгнанников в своей маленькой квартире — отведать индонезийской стряпни.

Все они родились на голландской территории и вот надо же — на нее и вернулись. Их мечта о независимой Индонезии, которую они могли бы назвать своим домом, просуществовала короткие пятнадцать лет их долгой жизни.

С Франциской было зачастую трудно согласовать время интервью. Мне приходилось договариваться сильно заранее, потому что эта женщина 94 лет крайне занята. То она была глубоко вовлечена в создание Международного Народного трибунала по преступлениям 1965–1966 гг., а теперь вот активно работает в другой группе, заявляющей протесты голландскому правительству. Группа оспаривает исследовательский ракурс в одной свежей голландской работе, посвященной периоду, непосредственно предшествовавшему независимости Индонезии: там уделено недостаточно внимания жестокости колониализма. Она до сих пор борется за возможность рассказать миру о том, что на самом деле произошло в Индонезии.

Бывают в ее хлопотливой жизни и паузы. Франциска ездила с семьей на Бали, там у нее случился инсульт. Однако это ее не остановило. Отдохнув несколько месяцев, она вернулась к борьбе.

Приложения

Приложение 1

Мир в 1960 г.: 25 стран с самым большим населением

[11],[12],[13],[14],[15]

Все данные (включая рейтинг по населенности) взяты из банка данных Всемирного банка (databank.worldbank.org), если не указано иное.

Приложение 2

Мир сегодня: 25 стран с самым большим населением (плюс Южная Корея) в 2018 г.

[16]

Все данные (включая рейтинг по населенности) взяты из банка данных Всемирного банка (databank.worldbank.org).

Южная Корея включена в список, поскольку представляет собой редкий пример большой страны, двигающейся по уровню благосостояния из третьего мира в первый. Рассмотрение особого отношения Вашингтона к Южной Корее и Тайваню вследствие их стратегического значения в холодной войне см.: Robert