– Sine labore nihil obtineri potest. Паола, переведи.

– Без труда ничего не добьешься.

– Молодец! Вот тебе и ответ на вопрос.

Нескольких девочек отправили в лес за каштанами, остальные наводят порядок в спальнях и гостиной. Среди них и Роберта с Валентиной. Валентина не в духе, и у нее нет ни малейшего желания разговаривать. Зато Роберта не любит молчать и донимает подругу:

– Как спала?

– Как сурок.

– Правда?

– А сама как думаешь? У меня синяки под глазами! А на волосы погляди! Я похожа на ведьму. Здесь даже зеркала нет, чтобы посмотреться, а телефон разрядился. Ситуация – дерьмовей некуда. Ты выспалась?

– Нет. Меня слишком выбесила Марта.

– Как ты вчера ей в рожу не вцепилась?

– Без понятия. Она меня окончательно довела.

– Ей нравится тебя провоцировать.

– Я ее давно знаю, мы учились вместе в младшей школе, а сейчас обе занимаемся в классе гитары. Мы никогда не дружили, но еще год назад с ее стервозностью можно было мириться…

– Она тоже играет на гитаре?

– Мне нелегко это признать, но она очень хорошо играет. Даже победила в последнем конкурсе. А я оказалась второй.

– Минуточку, ты сказала: «Год назад»? Теперь все ясно.

– Что ясно?

– Когда вы с Лукой начали встречаться?

Роберта задумалась.

– Да, примерно год назад.

– Ну вот.

– Думаешь, она рассердилась на меня за то, что я стала встречаться с Лукой?

– Лука тоже играет на акустической гитаре, разве нет?

– Мы учимся в одной музыкальной школе. Я и не знала, что он ей нравится. По крайней мере, она этого не показывала. И вообще, мы с Лукой уже несколько месяцев как расстались. Почему Марта все еще злится?

– Мне кажется, просто потому, что Лука не с ней.

– Думаешь?

– Других причин не вижу.

– Ну, тогда она просто жалкая.

У Валентины заурчало в животе.

– Ты и за завтраком ничего не съела.

– А ты что, следишь за мной, как моя мать?

– Мы здесь больше суток, и ты до сих пор ничего не ела. Голодовку решила объявить?

– У меня своя собственная диета, чтобы оставаться в форме: ничего молочного, никаких углеводов, сахара и животных жиров. По-моему, я тут с ума сойду без моих смузи из фруктов и овощей.

– А по-моему, ты умрешь от голода.

– Говоришь прям как моя мама, – фыркает Валентина.

– Ты зациклена на еде. Тощая, как палка, если не смотреть на грудь.

– Да и ты не корова.

День проходит в бесконечных хлопотах. Эльпиди поручает Андреа и Кьяре чинить крышу, потому что некоторые доски прогнили, остальным приходится красить балконы. Собранных каштанов оказалось достаточно для обеда, так что их зажарили на огне.

Днем Эльпиди проводит в гостиной первый урок. Он заметил, что некоторые из учеников не горят желанием трудиться сообща. Де Марко, заслышав про работу, опять испарился. Марта со вчерашнего дня огрызается не только на Роберту, но и на всех остальных. Кьяра и Ренцо демонстративно избегают друг друга, а Валентина нарочно делает все ужасно медленно. Но больше всего учителя волнуют ее гастрономические причуды. За обедом она снова не притронулась к еде.

– Сегодня, ребята, мы поговорим об энтелехии. Кому-нибудь знакомо это слово?

Только один ученик поднимает руку. Как всегда, Филиппо.

– Это греческое существительное. Оно означает бытие как процесс существования.

– Очень хорошо, Лоруссо.

– Лохуссо снова впереди паровоза, – шепчет Андреа на ухо Ренцо. Тот ухмыляется.

Эльпиди делает вид, что не слышал, и продолжает:

– Слово состоит из прилагательного en-télos – совершенный, законченный, и глагола écho – имею. То есть иметь завершенность, быть законченным. Аристотель в «Метафизике» разделяет потенциально существующее, tó men dynámei, и реально существующее, tó d’entelécheian. В любой материи заложена совокупность возможностей, так называемых dýnamis. Они и позволяют ей материализоваться, или совершиться, entelechia.

– Вроде генофонда в эмбрионе, который делает особь уникальной? – спрашивает Анита.

– Что-то в этом духе. Энтелехия – это предрасположенность любой особи к самореализации через собственный потенциал. То есть основываясь не на внешних законах, а на тех, которые уже заложены в каждом. Сейчас приведу вам цитату: «Мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать»[5]. Кто-нибудь знает, чьи это слова?

Филиппо поднимает руку:

– Офелии из «Гамлета» Шекспира. Четвертый акт, пятая сцена.

– Точно! Молодец, Филиппо.

Сильвия поднимает руку:

– Кажется, вы хотите этим что-то нам сказать?

– Именно. Хочу применить философскую концепцию энтелехии к сложившейся ситуации. Чем больше я наблюдаю за вами, тем отчетливей вижу подростков, которые понятия не имеют, кто они такие и, следовательно, кем станут в будущем. Я хочу сказать, что в каждом из вас заложена ваша будущая ипостась, но, пока вы сами не раскроете свой потенциал, не сможете извлечь его наружу. Поэтому я и привез вас сюда: чтобы помочь вам понять, кто вы такие и кем можете стать.

Андреа поднимает руку:

– Извините, профессоре, но не думаю, что замена гнилых досок на крыше поможет мне лучше понять себя.

– Почему это?

– Потому что я и без того знаю, что плотником не буду.

– Это отличное начало, – шутливым тоном отвечает Эльпиди. – Только у тебя очень скудное и, можно даже сказать, примитивное представление о том, чем мы тут занимаемся.

– Колем дрова, едим каштаны, чиним дом, ссым в кусты. Вот чем мы тут занимаемся.

– А ты не зацикливайся на самих занятиях, лучше подумай об их цели. Ты меняешь гнилые доски не для того, чтобы понять, хочешь или не хочешь быть плотником, а для того, чтобы влага не проникала в комнаты. Чтобы спать в сухом помещении.

– Спать в сухом помещении я прекрасно могу и дома.

– Дома ты принимаешь как должное, что потолок в твоей комнате не протечет. Там ты некоторыми вопросами никогда и не задавался.

– Например?

– Например, какой смысл в том, что ты делаешь?

– В том, что я делаю тут, не вижу никакого смысла.

Эльпиди вздыхает. Упрямство Андреа его не раздражает, скорее расстраивает.

У Педро тоже есть что сказать:

– Вся эта ситуация просто бредовая. А у меня еще и табак заканчивается.

– И что? В чем проблема?

– Сигареты – единственное, что доставляет мне радость. Нет у Педро сигарет – нет и никакой радости.

– А если бы ты больше работал и чуть меньше курил, сейчас у тебя этой твоей радости было бы еще предостаточно.

К Педро присоединяется Валентина:

– Для него сигареты то же, что для меня соцсети. Представляю, сколько человек уже отписались от меня!

– А теперь скажите мне: для вас сигареты и соцсети – это истинное счастье или всего лишь удовольствие от нездоровой зависимости?

Валентина и Педро не отвечают.

– Ваше молчание красноречивее любого ответа. Значит, вы оба даже еще не догадываетесь, что именно может сделать вас по-настоящему счастливыми. А потому в том экзистенциальном неведении, в каком вы оба обретаетесь, даже покрашенный балкон или собранные в лесу каштаны могут стать для вас отправной точкой в поиске самих себя.

В конце урока Эльпиди отпускает учеников, но Валентину просит на секунду задержаться.

– За время, пока мы здесь, ты ни разу не притронулась к еде.

– Я такое не ем.

– Если сегодня вечером ты не поешь, завтра утром отведу тебя в деревню и оттуда отправлю домой. Я не знал, что у тебя пищевое расстройство.

– Нет у меня никакого расстройства!

– Нет, есть.

Валентина рассерженно замолкает. Учитель замечает ее раздражение.

– В чем дело?

– Я не привыкла, чтобы мне возражали. Обычно я всегда поступаю по-своему.

– А родители? Они что говорят на это?

Валентина пожимает плечами.

– Отец шопоголик, а мать ведет кулинарный блог, – ее губы кривятся в горькой улыбке. – Они слишком заняты собой, чтобы думать обо мне.

Эльпиди придвигается к ней, будто собираясь поделиться какой-то тайной.

– Ты очень умная девушка, но жизнь сделала тебя и очень гордой. К несчастью для тебя, эта гордость может причинить тебе вред. И здесь ты потому, что почувствовала необходимость лучше узнать себя. Но я не могу ни заставить тебя остаться, ни держать тут, если ты решила отказаться от еды. Поэтому прошу тебя сейчас окончательно ответить: ты согласна остаться здесь на моих правилах или продолжишь жить по своим, а,