Вдруг дверь туалета приоткрылась, и оттуда выглянула Катя.Она была белее мела и делала Ирине какие-то странные знаки. Губы у Катидрожали, она издала какое-то нечленораздельное восклицание и снова скрылась задверью.

«Ну вот, — обреченно подумала Ирина, — Катькаобъелась сладким и теперь ей плохо…»

Она вскочила и бросилась к подруге.

Катька стояла в полутемном облицованном кафелем закутке,откуда две двери вели в туалеты для женщин и мужчин. Она тряслась и пыталасьчто-то сказать, но язык явно ей не повиновался.

— Катюша! — Ирина обхватила подругу. — Что стобой? Тебе плохо? Выйдем отсюда! Говорила, не набирай столько сладкого! Сейчася вызову врача…

— Ка.., какого врача! — проговорила наконецКатя. — Вон.., вон там…

— Успокойся! Все будет хорошо! — Ирина пыталасьвывести Катю наружу, но та упорно сопротивлялась и тыкала пальцем куда-то вугол.

Ирина обернулась и увидела на кафельном полу мужские ноги вдешевых поношенных джинсах и китайских ботинках на толстой резиновой подошве.Все остальное скрывалось за полуоткрытой дверью мужского туалета.

— Ему плохо? — полувопросительно произнесла Ирина,отпустив Катю и шагнув к неподвижно лежащему мужчине. На этот раз Катерина самавцепилась в ее плечо и зашептала:

— Не ходи! Я посмотрела! Он мертвый! Его убили! Не ходитуда!

Ирина поняла, что у Кати сейчас начнется самая настоящаяистерика. Она осторожно вывела подругу обратно в зал, подвела к прежнемустолику. Катя едва держалась на ногах, поэтому ее пришлось усадить. Иринаоглядывалась в поисках официантки, как вдруг из-за двери туалета выскочила,истошно вопя, растрепанная женщина.

— Убили! — кричала она. — Там мертвыйчеловек!

В зале тут же появился невысокий серьезный мужчина сострогим взглядом. Он коротко поговорил по мобильнику и попросил всех оставатьсяна местах. Через пять минут в кафе вбежали двое людей со значками «охрана», аеще через несколько минут — трое милиционеров, — два совсем молодых, атретий постарше, с усами. Катя все еще мелко дрожала и плохо реагировала наокружающих. Ирина держала ее за руку и просила успокоиться. Вдруг рядом с нейраздался громкий, визгливый женский голос:

— Это они! Вот эти двое!

Оглянувшись, она увидела женщину с красно-фиолетовымиволосами. Она уже давно доела сливки, и теперь размахивала руками, стараясьпривлечь к себе внимание. Один из милиционеров подошел к ней, и женщина,показав пальцем на Ирину, радостно воскликнула:

— Это она! Я слышала, как она собиралась его убить!

— Да что вы говорите? — недоверчиво переспросилусатый милиционер, повернувшись к Ирине. — Так-таки и слышали?

— Честное слово! тетка от возбуждения подпрыгивала настуле. — Своими ушами слышала!

Его, говорит, надо убить! И эта, вторая, толстая, ееподдержала, говорит — если надо убить, так непременно убивай… Ты, говорит,молодец, так хорошо все придумала!

— Разберемся, — проговорил милиционер иприблизился к подругам, — попрошу ваши документы, гражданочки!

Ирина схватилась за сумочку и поняла, что никаких документову нее нету. Паспорт она опасалась носить с собой — если вытащат, то потомнабегаешься, пока новый получишь.

— Понимаете… — она смущенно развела руками.

— Так… — милиционер сразу посуровел, — значит,документов при себе не имеете? И у вас тоже нету? — он повернулся к Кате.

Разумеется, у Катерины тоже не оказалось паспорта.

— Как же вы так, гражданочки, — строго сказалстарший милиционер, — разгуливаете по городу без документов, каккакой-нибудь несознательный элемент. Город большой, всякое может случиться,удостоверение личности всегда с собой иметь нужно.

— Сами же твердите по радио и телевидению, чтобыпаспорт без надобности с собой не носить, — не удержалась Ирина, —ведь воруют же.

— Воруют, — подтвердил милиционер, — и дажеубивают. Вот как сейчас, в туалете.

В это время Катя выпала из ступора. Она перестала трястись икачаться на стуле, поглядела осмысленно и даже сердито.

— На что это вы, интересно, намекаете? — закричалаона. — За кого нас принимаете? По-вашему это мы того мужика прирезали? Давы больше ту ненормальную слушайте!

Ирина мысленно схватилась за сердце. Сейчас Катьку понесет.Характер у подруги нескандальный, но если уж попадет шлея под хвост…

Такое бывает крайне редко, но сейчас, очевидно послепережитого стресса, Катериной овладел приступ немотивированной агрессии.

— Во-первых, — с металлом в голосе заговорилмилиционер, и даже усы у него распушились, как у сердитого кота, — я ни начто не намекаю.

Не имею такой привычки, профессия не позволяет. Во-вторых,отчего это вы свидетельницу ненормальной считаете? На мой взгляд весьма толковогражданка все объясняет. Вы говорили о том, что потерпевшего следует убить?

Ирина невольно улыбнулась и только открыла рот, чтобыразъяснить недоразумение, как Катька снова все испортила.

— Конечно ненормальная баба! — фыркнулаона. — Какой нормальной женщине придет в голову выкрасить волосы в такойультрафиолетовый цвет?

Краем глаза Ирина заметила, как один из блюстителей порядка,самый молодой, с детскими пухлыми губами, не выдержал и рассмеялся. Старшиймилиционер нахмурил брови, а тетка с красно-фиолетовой гривой ринулась к Кате,вопя во все горло:

— Сама ненормальная, убийца, маньячка!

— Таранькин! — рявкнул старший, и юный Таранькинперехватил крашеную тетку на полпути.

— Вы откуда знаете, что потерпевшего зарезали? —милиционер завис над Катей, но она нисколько не испугалась.

— Вы на меня не давите! — взвизгнула она. Чего тутзнать, когда у него нож из груди торчит?

— О, уже и нож разглядела! — обрадовалсямилиционер. — А может, ты его сама и прирезала?

А иначе для чего было в мужской туалет тащиться? Следовваших там множество…

— Но не на ноже ведь, — вступила Ирина, надеясьпро себя, что Катька не совсем рехнулась и не трогала нож.

— Значит так, дамочки, — сказал старшиймилиционер, — придется проехать в отделение. Там вас допросят по всемправилам, установят личности. Там вы и объясните, зачем хотели убитьпотерпевшего. Вы тоже поедете, — кивнул он тетке, — с вас показанияснимут.

Тетка изменилась в лице, она вовсе не собиралась тратитьсвое время на пребывание в отделении милиции. Однако теперь отказаться никакнельзя, с представителями закона не поспоришь.

— Так вам и нужно, убийцам, — с ненавистью прошипелаона подругам, — теперь вас посадят, а может быть, вообще расстреляют!