стоять над ним и собственноручно его намыливать, и пуговички ему пришивать, и ботинки чистить. А если скажешь ему, чтобы сам что-нибудь сделал, он сразу же начинал жаловаться, что, мол, он почти сирота, и показывал письмо от своей мамы. А в письме написано: «Как вы там без меня справляетесь, сироты мои?»

Я хотел научить его, как надо чистить ботинки, надеялся, что хоть это он сможет делать сам. Какое там! Ясь заявил, что ему без мамы так грустно, что ни к чему руки не лежат. Да и вообще, с какой стати он должен что-то делать? Ведь меня к нему приставили, чтоб я о нём заботился.

Что я мог поделать? Если Ясь придёт в школу в грязных ботинках, то Весек сразу же скажет: «Чарнецкий не справляется». Нет уж! Лучше я сам всё сделаю!

Мама Яся вылечилась от своей болезни и скоро должна была вернуться. Кончится наконец моя каторга. Но нет! Кто неудачник, тот всё равно остаётся неудачником!

Я вдруг простудился и на несколько дней слёг в постель. «Может, Ясь не успеет зарасти грязью», — успокаивал я себя. Но этот Ясь в первый же день моей болезни подрался после уроков с мальчишками во дворе и наутро явился в школу как чёрт. Грязный, пуговицы оторваны, рукав распорот.

Ребята из нашего класса пристыдили его, а он ещё с претензиями: что я совсем о нём не забочусь, дома у него не бываю, что у него два дня ботинки нечищены. И всё из-за меня.

Вот тут-то бомба и разорвалась!..

Как только я пришёл в школу, меня сразу же начали критиковать. А Весек сказал, что вожатый ему сказал, чтобы он мне сказал, что я этого самого Яся… как это?.. ага: деморабилизовал!

Я защищался, как лев. Чем плохо выполнял я общественную работу? Разве я виноват, что у меня доброе сердце и я сжалился над покинутым сиротой?

— Ты должен был говорить Ясю, что́ ему нужно делать! — кричали ребята.

— И показывать!

— Воспитывать его!

— Я так и думал, но ведь он ничего не хотел делать…

— А ты бы объяснил ему — терпеливо, ласково, как мать.

— А главное, — сказал вожатый, — надо было с нами посоветоваться. Мы бы тебе помогли…

И как я сам об этом не догадался!

Читательский конкурс

В сентябре, когда объявили читательский конкурс, я решил принять в нём участие. Вожатый и учительница польского языка так красиво про это говорили! Мол, книжка — это друг, а друг, как известно, помогает жить и трудиться, с другом вдвоём вдвое легче, чем одному.

Все тогда записывались. А я что? Хуже других? Я тоже записался.

Я сначала думал, что читательский конкурс проводится только в нашей школе, но Кася, которая живёт в квартире напротив, сказала, что у них в школе тоже готовятся к конкурсу и она тоже записалась. А потом выяснилось, что конкурс объявлен по всей Польше.

Несколько дней тому назад на сборе снова заговорили об этом самом конкурсе. Вожатый спросил, кто из нас уже провёл в кругу своей семьи вечер художественного чтения или что-то в этом роде. Хорошо ещё, что меня ни о чём не спросил, а то бы я не знал, что соврать.

Я решил устроить такой вечер в тот же вечер. Тем более, мама с папой как раз уходили в театр. А чтобы «семейный круг» не получился слишком узким, я пригласил Касю. Мы хоть и не из одной семьи, но из одного подъезда.

Кася очень обрадовалась. Она сказала, что тоже устроит такой вечер и пригласит меня. Пришла она с подругой.

Посадил я их за стол, позвал бабушку и начал читать вслух книжку, которая называется «Козлик». Её написала Яни́на Порази́нская. В детстве это была моя любимая книжка, почти всю её я знал наизусть, и чтение шло гладко.

Но вот тут-то я понял, в чём различие между чужим человеком и членом семьи. Бабушка помалкивала и головой качала. А Кася и эта её подружка ни с того ни с сего начали трещать языками и наперебой доказывать, что «Козлик» — это книжка для самого младшего возраста, что они уже давно её читали и что для конкурса она не годится. А потом вытащили какую-то свою книжку о какой-то девочке-отличнице и о каком-то мальчике-двоечнике и велели мне читать. А я эту книжку первый раз в глаза видел и, конечно, читал довольно медленно.

Тут-то и выяснилось, какая змея эта Кася.

Она сказала своей подружке, что я, наверно, пригласил их на вечер художественного заикания, а не художественного чтения. Ещё я видел, как они подталкивали друг друга локтями и хихикали.

Что было делать?

Отколотить их как следует? Но ведь они девчонки. Я только объяснил им, что я про них думаю, рассорился с ними в пух и прах, и мы разошлись.

На другой день учительница польского языка снова спросила про конкурс и велела после уроков сдать дневнички с описанием прочитанных дома книг. Только теперь я вспомнил об этом дневнике! А ведь носил его всё время в сумке, вместе со списком книг для конкурса.

Пришлось остаться в классе во время большой перемены. Пожертвовал собой, завтрак съел без всякого аппетита на истории, но вписал в дневник две книжки. Маловато, конечно, но больше не успел. Потому что надо было не только указать название книги и фамилию автора, но и кратко изложить её содержание. Пришлось придумывать на ходу, а это не так-то легко.

Но не зря бабушка говорит, что я способный ребёнок. Получилось даже довольно сносно. К примеру, если книжка называется «Остров сокровищ» — о чём она написана? Ясно, что не о золоте, не о бриллиантах. Меня не обманешь! Теперь, если говорят «сокровище» или «клад» — значит, речь идёт об угле, нефти, в общем, о полезных ископаемых. Я так и написал, что это страшно интересная книжка о геологах, которые искали «чёрное золото» и «жидкое золото». Потом я выбрал из списка «Ваньку» А. П. Чехова и написал, что эта книжка рассказывает об очень весёлых приключениях русского пионера и что я хотел бы провести лето вместе с ним в Артеке. Ещё я прибавил, что, читая такие книжки, можно научиться множеству полезных вещей. И тут раздался звонок.

…Кто бы мог подумать, что учительница читала все книжки?! На другой день она прочитала вслух всё,