— Как меняет человека одежда, — восхитилась я. — Только чтобыла жуткая образина, сверзнувшаяся с третьего этажа, и вот уже вам красавица собложки журнала. Просто блеск!

— Только скажите мне после этого, что не пойдёте на мой деньрождения, — шутливо пригрозил Фрол Прокофьевич.

Я посмотрела на него с тем подозрением, которое должно быбыло возникнуть ещё тогда, когда он попросил меня снять халат.

— А что это вы так суетитесь? — спросила я. — Притащили,вон, шляпу, наряжаете меня…

Фрол Прокофьевич мгновенно посерьёзнел и заявил:

— Вы должны спасти мне жизнь!

— Жизнь? — изумилась я. — За шляпу?

— Соня, я всего лишь прошу вас решиться стать моей женой! —на одном дыхании выпалил Фрол Прокофьевич и нервно хихикнул. — Спасайте меня!

«Сон в руку! — подумала я. — Но как же Евгений? Я уже далаему такие надежды!»

— Женой? — усмехнулась я. — Если память мне не изменяет,таким образом вас спасали уже пять человек, начиная с моей Тамарки.

— Да, но вас я прошу понарошку. Вам придётся всего лишьпритвориться, что вы стали моей женой. Понимаете? Не по-настоящему.

— Это обидно! — возмутилась я. — Чем я хуже Тамарки илиэтой, вашей второй… Господи, как же её?

— Зинаиды, — вежливо подсказал Фрол Прокофьевич.

— Вот именно, Зинаиды! Зинки-пензючки! Чем я хуже? У неё наголове три волосины и те пожеванные! Лысая! Лысая!

— Ну что вы, Сонечка, — с укором произнёс Фрол Прокофьевич.— У Зиночки роскошная шевелюра, а лысый — это её парик. Она не любит тратитьвремя на причёску.

— Ха! Хуже этого парика нет на свете причёски! Ха! Она нелюбит тратить время на причёску! Что я слышу? Можно подумать, она это,высвобожденное с помощью лысого парика время расходует с большой пользой!Тратит его на тараканов!

— Но она же энтомолог, — с благоговением напомнил ФролПрокофьевич.

Я подбоченилась:

— Ха! Энтомолог! Разводит тараканов! У меня тоже есть такойэнтомолог, за стенкой живёт и регулярно снабжает меня тараканами. Старая дева,могу познакомить. Кстати, на ней вы не хотите жениться?

Фрол Прокофьевич замахал на меня руками.

— Соня, Соня, вы напрасно обижаетесь. Я неравнодушен был квам с ранней юности, просто удивительно, что я на вас не женился.

Я воспряла:

— Да? Это правда? Вы были неравнодушны?

— Могу сказать, что немного и сейчас, — краснея, призналсяФрол Прокофьевич.

— Почему же это не очень заметно?

— Тамара. Всегда мешала Тамара. Вы же так дружите, я не могоскорбить её достоинства. Сами понимаете, ухлёстывать за подругой, это такнизко…

— Только не говорите этого больше никому, — посоветовала я.— Мужчины вас поднимут на смех. Но зачем вам представлять меня своей женой?

Фрол Прокофьевич пригорюнился:

— Соня, признаюсь вам: я так больше не могу. Они жизни мнене дают, они лишают меня личной жизни. Вы только представьте: у каждой естьключ от моей квартиры. Как только на горизонте появляется новая жена, они сразуже все тут как тут и давай меня отговаривать, а если я упрусь, то давай дружитьс моей женой ну и…

— И разведут обязательно, — продолжила его мысль я. — И всепо-новой.

— Вы же сами знаете, — едва не плача подтвердил ФролПрокофьевич.

Я знала, потому что после его развода с моей Тамаройнеоднократно была свидетельницей тому.

— Так не давайте им ключи, или поменяйте замок, —посоветовала я.

Он покачал головой:

— Пробовал — не помогает. Сам не знаю как, но у нихпоявляются ключи: то даст новая жена, то я сам дам, а потом забуду, то ещёкакой хитростью выманят и заходят как к себе домой. Больше так продолжаться неможет. Возраст у меня критический, если сейчас не вступлю в постоянный брак,потом это будет сделать невозможно. И я хочу детей! Я их ещё успею воспитать!

— Желание законное, но глупое, — сказала я, вспоминая своегосынишку Саньку, отправленного в санаторий на море с бабой Раей. — А почему выостановили свой выбор на мне?

— Ну как же? Вы самый активный человек, из всех моихзнакомых, — вдохновенно поведал Фрол Прокофьевич. — Порой мне кажется, что вамвсе по плечу.

Признаться, я не ожидала и даже не знала как относиться кподобному высказыванию — на комплимент это было не слишком похоже.

— В качестве моей жены вы быстро отвадите всех моих бывшихжён, и я смогу, наконец-таки, жить спокойно, без этих советов и рекомендаций.

— Тогда вам лучше остановить свой выбор на Марусе, — сказалая, предвидя большие затруднения.

— На Марусе? Почему на Марусе?

— Маруся огромная и сильная. Ей есть, что предъявить ипротивопоставить вашим жёнами, а я, боюсь, не справлюсь. Все же пять человек…

— Но на Марусе я жениться не могу! — едва ли не взвыл ФролПрокофьевич. — Маруся уже двадцать лет не разговаривает с Тамарой!

— Боюсь, что больше, но какое это может иметь значение?

— Ну как же? Тамара, женись я на Марусе, расценит это какпредательство.

— Вы слишком деликатны, — заявила я. — Женись вы на Марусе,Тамара и носа к вам не покажет, а если покажет, то вмиг его лишится вместе слицом. Маруся просто схватит её за ноги и будет долго бить головой об пол. Недумаю, что после этого у Тамары появятся возражения.

Бедного Фрола Прокофьевича от сказанного передёрнуло.

— Что вы говорите?! — объятый ужасом, закричал он. — МоюТамару?! Об пол головой?! И после этого вы советуете мне жениться на Марусе?

— Боюсь, в противном случае то же самое произойдёт со мной.Их пятеро! Пять разъярённых баб, и все на меня! Храброй я не была никогда!

— Перестаньте, — успокоил он меня. — Вы разозлитесь, и ониотступят.

— Я бы не стала на это надеяться.

— А на что бы вы стали? — заинтересовался Фрол Прокофьевич.

— На то, что останусь дома и не надо мне никаких ролей, изабирайте свою шляпу. Такой ценой она мне не нужна. Зачем мне шляпа, если выпредлагает мне лишиться того, на чем её носят? К тому же у меня Евгений. Выдумаете ему понравится, если он узнает, что я хоть несколько часов была вашейженой?

— Ему мы не скажем.

— И не придётся. Нас опередят ваши жены. Взять хотя быТамарку.