— Да вот же она! — обрадовался Фрол Прокофьевич.

Несмотря на «фарш» и фингалы он меня узнал, зато Евгений,похоже, не очень. Он растерялся и смотрел на меня, как на чужую. Потом злосплюнул, выматерился и ушёл в гостиную смотреть телевизор. Я проводила егоосуждающим взглядом и приветливо улыбнулась Фролу Прокофьевичу.

— Фрол Прокофьевич, — заворковала я, — вы должны наспростить. Мой Женя такой рассеянный, он опять не заметил, как я вернулась.

— Да-да, конечно, понимаю, понимаю, — вежливо бубнил ФролПрокофьевич, хотя совершенно невозможно было понять как за те пять минут,которые прошли со времени нашего с ним разговора, я успела смотаться киздателю, провернуть там своё важное дельце, вернуться незамеченной домой даещё и переодеться в домашний халат. Если, конечно, не предположить, что ямоталась в домашнем халате.

И все же, как приятно иметь дело с интеллигентными людьми.Врать им одно удовольствие — все снесут, причём с виноватой улыбкой.

Однако, далее Фрол Прокофьевич повёл себя не совсеминтеллигентно.

— Где тут у вас спальня? — спросил он.

— Зачем вам? — удивилась я.

— Для серьёзного разговора.

Я вспомнила сон и кивнула на дверь, через которую только чтовышла.

Фрол Прокофьевич схватил меня за руку и потащил в спальную.Там он внимательно посмотрел на меня и оптимистично констатировал:

— Прекрасно выглядите!

— Надеюсь, вы шутите! — воскликнула я.

— Ни в коем случае, — торопливо заверил он. — Думал, всебудет гораздо хуже. Снимайте халат.

Я опешила, не ожидая такого напора. Господи, неужели сон вруку?!

— Что значит — снимайте халат? Мы с вами ещё не в такихотношениях!

Фрол Прокофьевич смутился и забормотал:

— Простите, Сонечка, совсем замотался, идиот. Понимаете,времени у меня в обрез, приходится быть лаконичным запредельно. Умоляю, войдитев моё положение и не сопротивляйтесь. Снимайте, снимайте халат, я отвернусь.

«Он отвернётся, очень мило, а как быть с моим Евгением? —возмущённо подумала я. — Женя без пяти минут мой муж! Но и Фрол Прокофьевич ужене чужой, после этого сна. Конечно, я знаю его много лет, правда встречаемсяраз в году и в такой обстановке… В общем, отношения у нас слишком официальные,но Евгений же в гостиной, между нами две комнаты. Евгений, конечно, в гостинойи смотрит там телевизор, но вдруг он заинтересуется где мы? И что он скажетобнаружив нас в спальной? У разобранной кровати… Да ещё я без халата… Стоп! Апочему это, собственно, я должна снимать этот чёртов халат? По первому же требованиюедва знакомого мужчины!»

— Фрол Прокофьевич, — воскликнула я, — может вы сначалаобъясните мне, что здесь происходит, а уж потом я сниму свой халат, раз вам такэтого хочется.

— Сонечка, умоляю, не спрашивайте ничего, — сказали он ипобежал к моему платяному шкафу.

— А почему мы должны разговаривать обязательно в спальне? —наконец-то озадачилась я.

— Потому что я знаю: в спальне обязательно будет зеркало,туалетный столик, и гардероб, — ответил он, распахивая сразу все створки моегошкафа.

«Боже, какой извращенец! — ужаснулась я. — Да все ли у негодома?»

— Приберите свою постель, — тем временем приказал ФролПрокофьевич, усиленно перебирая вешалки с моими нарядами.

«Как это — приберите?» — внутренне возмутилась я и с большимсожалением накинула на кровать покрывало.

— О! Вот это нам подойдёт! — обрадовался Фрол Прокофьевич,вытаскивая из прочих нарядов мой новый замшевый костюм леопардовой расцветки —по чёрному полю жёлто-коричневые пятна и разводы.

У него хороший вкус, вынуждена признать. Костюм баснословнойцены, я ещё ни разу его не надевала, потому что он был сюрприз для моегоЕвгения, так сказать, подарок к нашей свадьбе. В моем возрасте идти под венец вбелом платье уже глупо. И расточительно. Хватит, уже поумнела, у меня двачемодана забиты этими подвенечными платьями, хоть ателье проката открывай.Костюм же я могу носить и после развода.

— Примерьте его, — приказал Фрол Прокофьевич.

Естественно, против этого я ничего не имела, потому чтообожаю устраивать примерки и готова мерять все подряд с утра до вечера. Жалкотолько, что мало для этого времени. Я, уже без лишних вопросов, тут же натянулана себя пиджак, а Фрол Прокофьевич продолжал копаться в моем гардеробе. Он ушёлв мой шкаф едва ли не с головой.

— Платок, платок, теперь нужен платок, — озабоченно бормоталон.

— Платки на верхней полке, — подсказала я, застёгиваяпуговицы пиджака и гадая, на чем это я успела так сильно раздобреть.

Пиджак на мне еле сходился. Точнее, только благодаря ему уменя ещё была талия.

— Если вы ищете платок к пиджаку, то там есть такой же,леопардовый, но, на мой взгляд, сюда больше подошёл бы чёрный, — заметила я.

— Чёрный? Нет, — возразил Фрол Прокофьевич. — Чёрной будетшляпа.

— Но у меня нет чёрной шляпы. Я дала её поносить этойрастяпе Марусе. Кто же мог подумать, что в этой шляпе Маруся попрётся в рощупугать ворон. Вороны так испугались, что утащили мою шляпу прямо с парикомМаруси, который она взяла у вашей Тамарки. Тамарка тяжело пережила утратусвоего парика. С тех пор они не разговаривают, не все же такие добрые как я.Я-то шляпу Марусе простила. Теперь эта дурочка таскает в рощу всех претендентовна её крепкую руку и огромное сердце. Там они смотрят на вороньё гнездо,которое расположилось в моей шляпе. Думаю, строительным материалом для гнёздапослужил Тамаркин парик. И все же жаль, что они поругались. Маруся, конечно, неподарок, ещё тот фрукт, но и Тамарка ей не уступит. Уж вы-то знаете, раз былиеё первым мужем. Но с другой стороны в этой жизни…

— Простите, — смущённо перебил меня Фрол Прокофьевич, видимоотчаявшись дождаться конца моего монолога. — Простите, Сонечка, но вы уженадели пиджак, забыв надеть юбку.

— Ах, это, ерунда, — успокоила его я, нехотя прикрываясьхалатом. — Юбка прекрасно надевается через ноги. Я всегда так делаю.

— Не вы одна, — заметил Фрол Прокофьевич, — а и многие внашей стране все делают через… ноги. Пока вы будете надевать юбку, я на секундуотлучусь, — и он выскользнул из спальни.

Я надела юбку, попривыкла к себе и крутилась перед зеркалом,уже поражаясь красоте своей фигуры, когда Фрол Прокофьевич, что-то пряча заспиной, просочился в комнату.

— Вы не находите, что я чрезмерно располнела для этогокостюма? — спросила я, явно напрашиваясь на комплимент.